Суета сует

Делвин. Неправда.

Ребекка. Что неправда?

Делвин. Неправда, что он тебя так называл. (Пауза.) Ты считаешь, я не имею права?

Ребекка. Права на что?

Делвин. На то, чтобы говорить тебе «милая».

Ребекка. Да, ты сказал «милая». Как забавно!

Делвин. Забавно? Но почему?

Ребекка. Как это тебе в голову пришло? Я вовсе не твоя милая.

Делвин. Нет, ты моя милая.

Ребекка. Но я не хочу быть твоей милой. Совсем. Я ничья милая.

Делвин. Это из песни.

Ребекка. Какой?

Делвин. «Я теперь ничья милая».

Ребекка. Не так: «Ты теперь ничья детка». Но «детка» я не говорила. (Пауза.) Не знаю, как он выглядел.

Делвин. Забыла?

Ребекка. Да нет! Не в этом дело. Он давно уехал.

Делвин. Уехал? Куда?

Ребекка. У него была работа.

Делвин. Какая?

Ребекка. Какая работа?

Делвин. Да, что у него была за работа?

Ребекка. Кажется, в бюро путешествий. Что-то вроде агента. Но, думаю, он еще где-то работал. Он был важной персоной. От него многое зависело.

Пауза.

Делвин. Что же это было за агентство?

Ребекка. Туристическое.

Делвин. И как оно называлось?

Ребекка. Он был гидом, понимаешь. Гидом.

Делвин. Гидом в турагентстве?

Пауза.

Ребекка. Я же говорила тебе, откуда он меня… говорила, когда он меня… забрал туда.

Делвин. Куда туда?

Ребекка. Я же тебе рассказывала.

Делвин. Ничего ты мне не рассказывала.

Ребекка. Странно. Могу поклясться, что рассказывала. Нет, я рассказывала.

Делвин. Ничего ты мне не рассказывала… И никогда о нем не говорила. Ни слова. (Пауза.) Так что это было за место?

Ребекка. Ну, что-то вроде фабрики.

Делвин. Вроде фабрики? Так фабрики или нет? А если это все же была фабрика, что там производили?

Ребекка. Ну, что-то делали — как на других фабриках. Но это была не совсем обычная фабрика.

Делвин. То есть?

Ребекка. Там все были в шапочках… все рабочие… в таких мягких шапочках… и они снимали их, когда он приходил за мной и вел меня между рядами.

Делвин. Снимали шапочки? Ты хочешь сказать, обнажали головы при виде него?

Ребекка. Да.

Делвин. Почему вдруг?

Ребекка. Он сказал мне потом, потому что они очень его уважали.

Делвин. Чем же он заслужил?

Ребекка. Потому что, сказал он, он спас их… на пароходе. Они беспредельно верили ему. Уважали… за чистоту… убеждений. Пошли бы за ним в огонь и в воду, прикажи он им. Так он сказал. И пели как по нотам, пока он ими дирижировал. Он говорил, отличный хор.

Делвин. А как они относились к тебе?

Ребекка. Ко мне? Приветливо. Я улыбалась, они в ответ тоже улыбались. (Пауза.) Только вот… там было сыро. Ужасно сыро.

Делвин. Им не выдавали теплой одежды?

Ребекка. Нет.

Пауза.

Делвин. Ты вроде бы говорила, что это турагентство.

Ребекка. Да, вот еще одна вещь. Мне понадобилось в ванную. Но я не могла ее найти. Искала повсюду. Она точно где-то была. Но я так и не нашла. (Пауза.) Он работал в бюро путешествий. Гидом. Появлялся на местном вокзале, ходил по платформе и вырывал детей из рук рыдающих матерей.

Пауза.

Делвин. Вырывал детей?

Молчание.

Ребекка. Между прочим, мне что-то здорово не по себе.

Делвин. Не по себе? Но что случилось?

Ребекка Это из-за полицейской сирены.

Делвин. Полицейской сирены?

Ребекка. Ты не слышал? Ты не мог не слышать, так она выла. Всего минуту назад.

Делвин. И что из того?

Ребекка. Ну, просто я ужасно расстроилась. (Пауза.) Просто ужасно. (Пауза.) А знаешь почему? Я тебе расскажу. Если не тебе, кому ж еще? Расскажу, и все. Ее звук рвет мне сердце. Понимаешь… сирена постепенно стихала, но я знала, что это только для меня, а все остальные слышат, как она воет все громче и громче.

Делвин. Ты хочешь сказать, что кто-то где-то ее слышит? Ты это имела в виду?

Ребекка. Да. Она всегда воет. Каждую минуту.

Делвин. Тогда ты себя чувствуешь в безопасности?

Ребекка. Нет! Тогда я чувствую себя беззащитной! Ужасно беззащитной.

Делвин. Почему?

Ребекка. Ненавижу, когда она затихает. Ненавижу, когда замирает эхо. Ненавижу,