— Хорошо. Поедем вместе. — Он встает, оправляет солдатский ремень на рейнджеровских штанах.
Мы сворачиваем налево и вскоре въезжаем на охраняемый танками мост через Ист-ривер. Парень снимает с ремня фляжку и предлагает мне. В ней разбавленный джин.
— Спасибо, я за рулем.
— Ну, да, — смеется полицейский, — откуда приехали?
— Из России.
— Это хорошо — русские умеют воевать. Вот только война у нас, не смотря на выходки Данаэля, заканчивается.
— Кто это?
— Данаэль? Начальник штаба, — парень глотает из фляжки и плюет за окно, — выскочка, чуть нас всех не угробил старый идиот.
— Почему так грубо?
— Мы давно знаем друг друга. Я — Минитмэн, слышали?
Да. Эдвард Минитмен — лидер нашумевшей в 2000 году на весь мир экстремисткой молодежной партии.
— И этот ублюдок поставил меня за порядком на улицах следить!
Я предпочитаю молчать.
— Вам, скорее всего дадут отряд. Будет веселое дело — вызывайте к себе. Все, приехали.
В отделе кадров пожилой и совсем домашний человек близоруко щурится на мою карточку, отдает, берется за клавиатуру компьютера.
— Ваше имя?
— Эндрус Майкл Сысоин.
— Год и место рождения.
— 1981, город Москва.
— Профессия.
— Офицер, лейтенант мотопехотных войск.
— Родственники в США.
— Нет.
— Все. Поздравляю, теперь вы — офицер Переворота. Форму, я смотрю, вам в Канаде выдали. Возьмите нашивки. Их приклеивают на правый рукав у самого плеча. Теперь пройдите в оперативный отдел, там получите дальнейшие указания.
В оперативном отделе суета, шум и гам. На меня внимания не обращают. Пытаюсь найти офицера.
— Внимание! — зычно кричит человек в углу, — Есть здесь полевые командиры?
Я подбегаю к нему:
— Лейтенант Сысоин, сэр.
— Так, во дворе собрался очередной отряд. Вооружайте его, грузите в машины и — на Манхэттен.
— Куда?
— Да куда угодно! Там ведут бой отряды группировки Стоуна. Постарайтесь им помочь. Быстро, бегом! Да! — кричит вдогонку, — Подчиняетесь непосредственно майору Стоуну.
Во дворе толпится около сотни как попало одетых и вооруженных людей. Вижу среди них только одного в военной форме. Он подходит ко мне.
— Сержант Симпсон. Сэр, ваша портупея и телефон.
— Лейтенант Сысоин. Как вас зовут, сержант? — привычным движением надеваю ремень.
— Вильямс, — и жизнерадостно улыбнулся.
— Где здесь арсенал? У меня нет оружия.
— В подвале, сэр. Я сбегаю.
— Принеси что-нибудь посерьезнее.
Я с ужасом смотрю на свой самодеятельный отряд, а он настороженно изучает своего командира. Ладно, авось, бог не выдаст — свинья не съест…
Пока мне везет. Водитель уверенно и быстро довез нас до пугающе целого и пустого моста.
— Останови.
В бинокль рассматриваю Остров. Сразу за мостом высятся коробки складов и там все спокойно. Юг Манхэттена в огне…
— Вперед! — сжимаю добела губы и тихо ругаюсь по-русски, когда шофер до отказа выжимает газ.
На бешеной скорости два беззащитных фургона мчатся по мосту…
Вечером, в сумерках Ибсон и Моруа встретились на 40 этаже Центра.
— Мы это сделали, солдат! — Моруа протягивает Ибсону грязную руку, — Андрэ, француз.
— Фред, англосакс.
Они облегченно смеются друг другу в лицо.
— Кто будет докладывать Стоуну?
— Докладывай ты, Фред. Я пойду расставлю посты.
— Диспетчер квинсовской группировки.
— Рядовой Ибсон. Международный Центр в наших руках по самую крышу. Гоните сюда отряды и к утру мы будем контролировать весь южный Манхэттен!
— Хорошо. Я уполномочен присвоить вам звание лейтенанта. Теперь отряд ваш.
— Слушаюсь, сэр.
Ибсон набирает номер Моруа.
— Андрэ, у тебя остались машины?
— Одна на крыше стоит — пилота убили. Справишься?
— Конечно, ведь метро уже не работает.
Фред спускается на этаж. Здесь временный госпиталь. Находит своего легкораненого лейтенанта.
— Как у нас дела?
— Тридцать бойцов потеряли.
— Как тебя зовут, лейтенант?
— Фрэнк Хаузер.
— Я — Ибсон. Ты кадровый военный?
— Военный журналист. Я вообще-то фильм снимаю о Перевороте.
— Как-нибудь покажешь. Послушай, Фрэнк, я отлучусь до утра. Держи телефон. Расставь наблюдателей, поддерживай связь с Моруа. Может подойти подкрепление из Квинса. Если что-то случится звони мне 351-911-32.
— О`кей, командир.
— Спокойной ночи.
Ибсон поднимает вертолет в ночное задымленное небо. Он летит домой…
Дверь открывает побледневшая Джейн, всхлипывает и обнимает отца.
— Ну что ты, девочка. Все в порядке. На мне ни царапины. Даже костюм не порвал.
— Я думала: сейчас бомбить будут, а это ты летишь, — Джейн быстро приходит в себя, улыбается, — А ну снимай с себя эту грязь. Умывайся. Сейчас обедать будем.
— И кофе побольше.
Чистый, розовый Ибсон за столом вспоминает, что ужасно голоден. Быстро и много ест. Джейн пьет только кофе.
— Как воюется?
— Заканчиваем. Организованного сопротивления нет. Да! Я теперь командир отряда. Сейчас отдохну немного и полечу в штаб нашивки лейтенанта получать.
— Пап, возьми меня с собой.
— Нельзя.
— Ну, папа. Мне надоело здесь сидеть и бояться. Я же не заключенная! Отпусти хоть на курсы медсестер.
— У нас есть коньяк?
— Папа! — большие серые глаза дочери настойчиво и строго смотрят на Ибсона.
С полным бокалом Фред подходит к окну. Небо беззвездно и черно. На западе — слабое зарево. Тишина… Здесь, на окраине Нью-Йорка уже наступила настоящая весна. Может действительно опасно оставлять Джейн дома одну?
2
Какой черт занес меня на этот митинг! Еще вчера Нью-Йорк был безлюден. Сейчас целая площадь заполнена до предела людьми. Вдалеке, на скоро сколоченном помосте кричат в микрофон какие-то политические деятели. Я не слушаю — локтями и плечами отталкиваюсь. Прямо на меня протискивается маленькая девчушка с длинными темными волосами, широко распахнутыми глазами. Я протягиваю ей руку и улыбаюсь.
