-«Ничего, Роби, любопытство похвальная черта, я и сама такая. Но всё-таки много вопросов подряд лучше задавать брейну – он железный». Несущая Жизнь передала Роб эмоцию веселья.
Диксон сопровождала процесс нашего выхода из воды ощутимо пристальным взглядом. Увы, теперь для этого нужно было ждать времени, отведённого на сон. На станции каждая из нас имела отдельную каюту, можно ходить в гости и по ночам. Конечно, никто не мешал уединиться и сейчас, но Робин пока не стоит оставлять одну, даже в компании Иты она бы чувствовала себя скованно. Дик общалась с девочкой больше всех, теперь она ей вроде приёмной матери.
Мы с Джессикой растянулись на песке, поглядывая, как Роби, играя, засыпает песком Диксон. Опять создав «мыслекоридор», теперь уже для троих, я и Джес передали Дик иронически-весёлые эмоции.
-«У вас разница в возрасте немного меньше года, а она в сравнении с тобой – сущий ребёнок!» – ответила любимая.
-«Я жила среди лесных людей, у нас человек считался взрослым после праздника Первой Добычи. Шесть лет назад я застрелила из лука токующего глухаря и принесла в дом, получив всю полноту прав и обязанностей взрослого человека. Теперь удивились подруги – этой подробности они обо мне ещё не знали.
-«Рановато, согласна. И в моём бывшем племени не все вступают в совершеннолетие в эти годы. Но я хотела, чтобы со мной считались, и смогла добиться этого. Благодаря обычаям лесных людей, конечно». Диксон подумала:
-«В моей прошлой жизни общество дошло до того, что первую треть отведённого человеку срока считало его не полностью дееспособным».
-«Треть жизни?» – поразилась я, бросив на подругу короткий взгляд. –«Как это могло быть, вы же не умирали все в сорок пять?»
Изучая современные знания стрейнджеров, мы как-то не уделяли внимания древней истории человечества. Только что я узнала, что остаюсь в ней совершеннейшим профаном.
Робин пришлось приложить немало усилий, чтобы засыпать немелкую Дик. Девочка заметно вспотела, но довела задуманное до конца, уселась верхом на кучу песка, из которой торчала лишь черноволосая стриженая голова. Наклонилась – и неожиданно чмокнула Диксон в губы.
-«Спасибо! Вы спасли мне жизнь». Ощутив смущение Дик, Роби покраснела:
-«Извините, я не хотела обидеть». Вытащив руку из-под песка, Диксон слегка потрепала девочку по плечу.
-«Не за что извиняться! Послушай, вот мы как-то думали, что в разных обществах существует обычай признавать человека взрослым в очень разном возрасте». Она сделала паузу, приглашая вступить нас.
-«У лесных людей человек считается взрослым со дня, когда он своими руками добыл первый охотничий трофей».
-«Это работает и в отношении девочек?» – недоверчиво переспросила Роб.
-«Конечно, там все равны».
-«У нас в таунах человек считается взрослым с момента, когда его допускают к самостоятельной работе. Обычно это лет в пятнадцать-шестнадцать», – сообщила Джессика.
Робин в очередной раз полюбовалась рыжей красавицей, глянув в её сторону.
-«А в обществе, где жила я, эту идею довели до абсурда», – подумала Дик. –«В своей основе идея правильная: человек считается взрослым, когда приобретает способность самостоятельно себя обеспечивать. Но люди сильно размножились, уже далеко не все добывали пищу непосредственно, своими руками». Роби не поняла, пришлось привести пример
-«Вот у вас Олаф-кузнец хлеб не сеет, свиней не откармливает…»
-«За его топоры и ножи люди приносят любую еду, которую скажет».
-«Обмен, понятно. А у нас придумали деньги, такой условный эквивалент стоимости. Хотели как лучше, а получилось, как обычно», – Дик криво усмехнулась. –«Денежные отношения стали определять правила поведения, менталитет и образ жизни большинства людей. А побочным эффектом модернизации производства стала безработица».
-«Робин не изучала античную экономику, скажи как-нибудь понятней, на примерах», – попросила Джес.
-«Попробую».
Девочка, наконец, слезла с Диксон, и она, извившись змеёй, выбралась из-под песка погреться на солнце.
-«Людей сманили в города, кому-то нужно было работать на заводах и в конторах. А через пару веков их потомкам сказали: каждый третий из вас – лишний. Идите куда хотите, и сами ищите как добыть средства к существованию. Вернуться в деревню люди не могли – разучились и не хотели уже жить на земле».
Такое было сложно представить Роб, но она подумала о старосте – тот тоже не сеял и не пахал, ничего не создавал своими собственными руками. А если бы люди вдруг перестали нести ему положенную по обычаю мзду? Дик продолжала рассказ.
-«В городах начала резко расти преступность, отчаявшиеся убивали друг друга прямо на улицах, кончали жизнь самоубийством. Чтобы как-то уменьшить количество претендентов на рабочие места, людей всё позже и позже стали считать взрослыми, их должны были кормить-содержать родители. При мне только в 24-25 лет люди заканчивали учиться и могли самостоятельно работать. Треть жизни они учились, причём зачастую тому, что вовсе не было нужно».
-«Разве могут отец и мать прокормить столько бездельников?»
-«Детей стали рожать меньше, в моей прошлой жизни в большинстве городских семей было лишь по одному-двое».
Подруга перевернулась на живот и стала быстро отжиматься в упоре лёжа. Девочка почти с ужасом смотрела на перекатывавшиеся под её кожей рельефные бугры мышц.
-«Всё это мы рассказываем к тому, чтобы ты знала: когда считать себя взрослой – это в большей степени зависит от общества, где живёшь», – подытожила Диксон.
Роби кивнула кудлатой шевелюрой, переминаясь с ноги на ногу. Она хотела купаться.
Вернувшись в положение лёжа на спине Дик одним движением вскочила на ноги. Проверила возможности организма, удовлетворенно улыбнулась. Теперь мы в одинаковой степени сильны, и это нравилось Диксон. Чтобы чувствовать себя комфортно, ей обязательно нужно было знать, что хоть в чём-то она лучше всех, а учитывая опыт и навыки, она опережала нас в умении владеть своим телом.
Роб ещё не привыкла видеть таких «огромных» и мускулистых женщин, ей намного больше нравились Джессика и Ита. Тело торнианки выглядело сильным, но у неё не было крупных, откровенно рельефных мышц, которые так нравились мне и Дик.
-«Почему? Мне тоже очень нравятся мышцы», – возразила старшая. –«Правда, не на самой себе, а на вас», – добавила Джес с лукавой улыбкой.
Робин пошла к воде, постепенно ускоряя шаг, разбежалась, и оттолкнувшись длинными жилистыми ногами, прыгнула в воду, только пятки сверкнули. Продолжая пробовать новое тело, Диксон повторила прыжок – несмотря на вдвое больший вес, она улетела дальше и вошла в воду красивее.
Девушки медленно удалялись на глубину. Ита, как опустилась на дно, так и бродила на глубине – время от времени оттуда доносились её восторженные эмоции. Мы с Джессикой остались на пляже вдвоём. Первое, что пришло ей на ум, было то же, о чём я подумала…
Раньше у Роби не было возможности тренироваться в скоростном плавании, и я едва двигала руками, ориентируясь по её темпу. Хорошо, что девочка вообще научилась держаться на воде – речушка возле посёлка была по грудь в самом глубоком месте.
Время от времени Роб опускала лицо в воду и пробовала не дышать. Минуту. Две, потом ещё дольше. Никак не могла поверить, что тонкое прозрачное колечко, которое Джессика надела ей на мизинец, может подарить способность выделять из воды кислород. Но всё работало.
Сначала девушка не заметила, как далеко в море мелькнули, высоко взлетая над водой, стройные блестящие на солнце тела с торчащими на спинах плавниками. А когда обратила внимание на приближающихся огромных «рыб», заметно встревожилась. Я постаралась успокоить девочку:
-«Это дельфины, не бойся, они тысячи лет дружили с человеком. Прислушайся, ты тоже почувствуешь их доброе отношение».
Издавая высокие вибрирующие свисты на пределе слышимости немодифицированного человеческого слуха, пара жизнерадостных морских акробатов приближалась с обеих сторон. Один прошёл по дуге, не снижая скорости, второй, да нет, «вторая» – принялась высоко выпрыгивать из воды, выделывая на лету невероятные кульбиты. Фонтаны брызг взлетали над морем, в капельках всеми цветами радуги сияло солнце.
Порезвившись вокруг, дельфинья пара успокоилась, оба осторожно приблизились, медленно шевеля боковыми плавниками, обнажая в улыбке мелкие острые зубы. Обтекаемые тела, тёмно-зелёные спины, у «девочки» на лбу белая отметина. Карие глаза светились озорным весельем.
-«В этих местах не живут люди, вы тут оказались случайно?»
Зная об интеллекте дельфинов, я тем не менее удивилась, слыша почти человеческую мыслеречь.
-«Мы ненадолго, не больше, чем до вечера. Очень понравился этот морской уголок, я и Робин здесь со вчерашнего дня, остальные присоединились недавно». Все четверо с любопытством разглядывали друг друга.
-«Вот тут, на лбу дыхательное отверстие…», – поясняла я девочке.
-«Они не рыбы?»
-«Нет, дельфины дышат воздухом, как мы».
Примерно то же самое они рассказывали друг другу о нас. Постепенно Роб осваивалась, слыша доброжелательные мысли морских жителей, выражавших радость неожиданной встречи. Протянув руку, я погладила пятнышко на лбу дельфины. Довольно заурчав, она слегка поддела меня носом, плавно перевернулась в воде, предлагая погладить шелковистую тёплую кожу.
Робин тоже набралась смелости прикоснуться к гладкому, скользкому боку самого маленького из китообразных.
-«Не возражаешь?» – я ухватилась за твёрдый спинной плавник, подтянулась, влезая на спину, обхватила туловище ногами. Скользко. Вдруг не удержусь? Но я никогда не плавала вместе с дельфином!
Она двинулась осторожно, вода сперва просто негромко журчала с обеих сторон. Пройдя десятка два метров, подумала:
-«Держись крепче!» – в лицо разом ударил ветер, а берег провалился назад, стремительно уменьшаясь в размерах.
