шаги. На большую часть населения календарный листок производит большее впечатление, чем суровая действительность, и, не дожидаясь южного ветра, приносящего с собой тепло, многие в первый же день сбросили с себя все то, что надоело за зиму: меховые шапки, дубленки, теплое белье. По календарю – весна! Утром на улицах можно увидеть смену если не погоды, то одежды уж точно. На автобусных и трамвайных остановках стояла с непокрытой, уже припорошенной снегом головой молодежь, переодетая в легкие пуховики и джинсы. Всем своим видом демонстрирующая, что им все нипочем, что им то не холодно, ведь на дворе – весна! Комбинированный характер «зима-весна» носила одежда среднего поколения. Лишь бабушки и дедушки оставались слепы и глухи к календарным изменениям. Многие, наоборот, старались утеплиться, с подозрением вглядываясь в холодное утро, решив перехитрить коварную весну, несущую в себе простуду и Бог знает что еще.
Вика в этот день проснулась поздно. Вставать никак не хотелось. Голова, отрываясь от подушки, сразу же примагничивалась обратно. Легкий сладостный сон показывал картинки, где она уже умывается и с кем- то разговаривает, но занудный будильник отвратительно звенел каждые две минуты, возвращая к реальности, давая понять, что хочешь – не хочешь, а вылезать из теплой постели придется. Наконец, стало понятно, что если она сейчас не встанет, то точно опоздает на работу. Да и Ирину заставлять ждать неудобно. Кинув сонный взгляд в темное окно, Колесникова решила поддержать молодежь, и, надев короткую тонкую куртку без капюшона, выскочила на улицу. Быстро добежала до магазина, куда обычно подъезжала на своей четырнадцатой сотрудница и стала оглядываться по сторонам. Знакомых номеров нет. Видимо, вечно хохочущий водитель встал так же тяжело, как и она. Через пятнадцать минут, окончательно окоченев, с горечью осознавая, что ветер и снег порядком пошвырялись у нее в голове, Колесникова вдруг подумала, что что-то произошло. Ирина поэтому не смогла за ней приехать. Пора ловить такси! Но тут на горизонте показалась похожая машина непонятного из-за снега цвета, медленно ползущая по дороге и вскоре остановилась возле нее.
– Ты только посмотри, на что я стала похожа! – стряхивая с волос снег, упрекнула Вика.
– Ба, да ты и точно, как снеговик! Пробки кругом, да из двора никак не могла выехать – все занесло. Еле выбралась!
– Знаешь, если в оправданье говорят не одну причину, а несколько, – значит все вранье! Это просто попытка убийства и карается по закону.
– Я смогу откупиться?
– Вряд ли. Хотя шанс есть.
– Это какой же?
– Вместе посидеть, принять на душу и песни попеть. Благо повод есть – восьмое марта скоро.
– Ну, да. Можно. Ты не знаешь, кстати, наши мужички собираются что-то устраивать, нет?
– Не знаю, может быть. Студентки тут чего-то бегали, шушукались. Но я, скорее всего, на праздник не попадаю.
– Это еще почему?
– Улетаю к Сашке на неделю.
– На Кипр?
– Ага. Отдохну.
– Ну, ты даешь! А он звал?
– Не звал бы, не поехала.
– Понятно. Любовь, значит, – слащавым тоном пропела Ирина и многозначительно шевельнула бровью.
– Хватит уже! – смутившись, пихнула ее в бок Вика. – Смотри на дорогу лучше, не то врежемся!
Она задумалась, но не о предстоящей поездке, а о брате. Наступал срок идти в армию, а попыток разузнать, кто может помочь его отмазать, никто не делал. Как всегда, она – единственная, кто может помочь. Поразмышляв немного, решила обратиться к Вадиму. Тот в армии не служил и знакомых у него хоть отбавляй, вдруг повезет? «Дон Карлеоне, прям!» – хихикнула она при этой мысли. Оставалась одна большая проблема – встретиться с ним и поговорить.
Но Вадим так и не появился. Не появился он и на следующий. И еще через день. Вика начала нервничать. Ей скоро уезжать, а такой важный вопрос повис в воздухе. Колесникова сквозь окно выискивала глазами Ворона среди выходящих из лифта. Напрасно. Может, завтра повезет? Все-таки, восьмое марта. Вернее, седьмое, но праздновать то все будут завтра и поздравления принимать тоже. Неужели не появится?
К счастью, хозяин приехал. Слух об его появлении распространился со скоростью света; собралась целая толпа. Охранник и водитель, как верные псы, сторожили дверь, не впуская посторонних. Тихо заходили внутрь, сообщали о посетителях, и, в зависимости от мимики, впускали людей или просили подождать. Ждать приходилось долго. Те, кому надоедало, были срочные дела, бросали вахту с надеждой попасть в святая святых позже. Пройдя на кухню за чашкой чая, Вика грустно вздохнула. «Мило! Теперь не прорвешься! Может, задержаться?» Нет! Ее поезд уходит ровно в восемь и нужно уйти вовремя, иначе опоздает на самолет.
Подошли нарядная, цветущая Ирина и импозантный, одетый с иголочки директор:
– Пошли! Там стол уже накрыли. Сейчас речь толкать будут.
– Кто будет? Вы что, Михаил Федотович, поручите это кому– то еще? Вы же у нас самый красивый мужчина! Настоящий полковник!
– Ну, ладно уж, поздравлю, – упершись рукой в бок, процедил Мухин, довольный ее неприкрытой лестью. – Куда ж вы без меня!
Она снова бросила оценивающий взгляд на безупречно подобранные в тон костюм и рубашку Мухина. Вид у него ну очень представительный.
Все дружно проследовали в комнату, где раздавался шум открываемых бутылок, разливаемого вина и раскатистый хохот. Праздник начался, как обычно: поздравительная речь, вручение подарков, два тоста почти без закуски, затем оживленное толкание в поисках еды, тарелок и вилок. Устав от шума, зацепив бокал красного вина, Вика выскочила в коридор и увидела смеющихся девчонок, расположившихся напротив кабинета шефа. Те болтали с его охраной. Присоединившись, присев на край стола, она с ироничной улыбкой слушала девичью трескотню, сплетни, прерываемые взрывом хохота и едкими комментариями. И, время от времени, добавляла в общий гул свои реплики. Неожиданно, на пороге появился Вадим.
– Вы так ржете, что слышно на первом этаже! – рассмеялся тот. – Что, уже сыто-пьяно? Потом бросил на нее липкий взгляд, который, скользнув по бедрам, замер на груди.
«Лови момент, другого – не будет!» Она набралась смелости и кокетливо поинтересовалась:
– Вы мне можете уделить минутку Вашего драгоценного времени?
– Да.
– У Вас есть знакомые по армейским делам? Моему Ваське семнадцать.
Окружающая их толпа дипломатично рассыпалась. Хозяин задумался. Порывшись в памяти, судя по всему, что– то там нашел.
– Черт, я сейчас занят! Телефон не помню, где у меня записан, но вообще человек один есть. Скорее всего, поможет. Найду и скажу. У тебя ведь не горит?
Вика счастливо заулыбалась, пробормотала слова благодарности. Проглотив остатки вина, довольная, направилась к своему столу.
Через полчаса вещи собраны, компьютер выключен, распоряжения что сделать в ее отсутствие получены. Все это время в холле раздавался шум и девичьи вскрикивания. У нее осталось немного времени, чтобы посмотреть, что происходит. Успеет. Виктория направилась к туда, где раздавались громкие голоса. В холле проходили конкурсы. Она протиснулась сквозь толпу оживленных зрителей вперед. Хотя бы один конкурс не пропустить!
Зеркало, висевшее в туалете, переместилось на одну из стен холла. Начальник юридического отдела, стараясь перекричать гудящую толпу, бравурно объявил: «Девушки, участвующие в соревновании, должны, встав перед зеркалом, разрекламировать себя с лучшей стороны. Та, чья речь больше всех понравится, получит приз и звание „Королева красоты“». Одна из сотрудниц строительного отдела дернула Вику за рукав и громко крикнула:
– А почему Виктория Алексеевна не участвует?
