В припасенный платок. Тебе зажжена Панихида волчья, Сеявшему десятины мук… Мир Останку Царевой сволочи, Мир Праху Твоему! Спеленали веревками Гришу Босого, На телеге сидит он, Супя глаз, — Так сидят На привязи совы Ярмарочные, Вывезенные напоказ. Спеленали веревкой Босого Гришу, На телеге сидит он, Супя взгляд, — Так на ярмарках В Заиртышье На побитых ворах Шапки сидят. Смотри, казак! Степь широка-а-а, Жестока степь, Ой, жестока-а-а! Далеко-о-о, Возле травяного песка, От станиц в леса Уходит река-а-а. Далеко у реки Станицы птичьи, Солнце через реку Ходит вброд. Сынка дожидается Матка с отличьем, А сын к ней С петлей на шее придет, И хворобой Выщипанные брови Отец нахмуря, В глаза поглядит, И целый ушат Потемневшей крови Плеснет ему В дряхлые щеки стыд. Ой, стыд, Ой, стыд Босого породе! С головы до ног Огадил отца. … А возле телеги Меньшиковы ходят, По-волчьи смеются, Ку-ра-жа-тся. — Чо говорить! Голытьбу голытьба За версту видит. Этот не первый… Чо с ним Канителиться, пра, — Взять ба Да и прирубить Босяцкую стерву!.. — И разворачивали кисеты, Мимо колючий пустив дымок. Ветер же, Будто нарочно Гретый, Легкий и махонький, Как мотылек. К вечеру Потянулись домой, Но позади Нету добычи. Кто поживится Киргизской сумой? Хоть пограбить — И славный обычай! Ленты повыплетались из грив, Цепкие Расползались саксаулы, — Шли впереди, Башку заломив, Меньшиков И с ним есаулы. Вслед за ними — Сам атаман, На кибитке, С глоткой черной, Сотен Раскинутый караван, Черствых копыт
