У переносицы Встретились брови, Как две собаки перед грызней. — Руби, казак! — Атаман, нельзя… — В селезня, В родителей, В гроб! Голытьба! Киргизам Попал в друзья!.. — И раскроил, глазами грозя, Григорию плетью лоб. (Сабля!) Был атаман — И не был. Безнадельный, Хромой Смел посметь… И упал атаман, И в ясное небо Перерезанной глоткой Стал смотреть. Не увидеть больше Ни жены, ни дома… Ходит смерть козырем с плеча! Так довелось Григорию Босому Уходить Корнилу Ильича. У таратаек же шла расправа — Летали стаи плетей, Бунтовщиков валили на травы, Били до полусмерти, а те Только поднимали руки: — Не тронь!.. — Но не упасет от убийц ладонь, И ходил разбой — кулаки в бока, Подмигивая глазом рябым. А кой-где Уже стлался сизый дым Костров и тонкий дым табака. И уже начинали шутки ходить, Кровью от них попахивало: — И-и, Я на него шашкой, стало быть, А он кулаками, братцы мои! «У проторенной дорожки Закуривай козьи ножки». «У рябого милую Отберу я силою». «Есть у милой сторожа, Опричь острого ножа». «Ну, кака- никака песня, А лучше драки, Кака- никака мила Лучше собаки…» «…Пылают, светают На яру костры, Белы гуси В воде плещутся». (Подпевалы: «Загоняй гусей во двор».) «Было у казака Три красы сестры, Смиренны растут: Ой, не натешатся!» (Подпевалы.: «Береги, казак, сестер!») «Ой, да смиренны растут…» Тут же рядом, Свернув сапоги калачом, Мастерится ходок по загадам, Перемигиваясь с плечом: — Сто двадцать одеж, А поверху — плешь, Посоли да съешь, — Угадай-потешь: Чо тако? — Под зеленым гарусом Висит красным ярусом… Чо тако? Чо тако?.. Гармонь затряслась, Далеко-о Отдались ее лады-лады: — Росла у воды, Да ушла в сады, Чо тако? «Смиренны были, Ой, обманные…» Караванные курганы дороги… Пахнет караванная
