понравилось.
Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что, несмотря на то, что я никогда не гонялся в Формуле-1 за Aston-Martin - команду, которая ушла из гонок Гран При после Сильверстоуна, в середине сезона, - эта быстро оборвавшаяся связь с Aston привела меня в гонки Гран При во время больших перемен. Это был последний год двух-с-половиной-литровой формулы, и получилось, что я пришел под занавес того, что называют золотой эрой больших машин, строгих менеджеров и командной тактики. Подход к автогонкам был крайне серьезным, все должно было быть сделано абсолютно правильно, даже если в перспективе это не всегда оказывалось лучшим вариантом.
Так что к началу 1960 года у меня были договоренности: с Aston Martin на гонки Гран При и с Lotus - на Формулу-2 и Формулу-Джуниор. В то же время Border Reivers продали Lister Jaguar Гордону Ли и решили взять взамен ранее принадлежавший Моссу трехлитровый Aston-Martin DBR1, который полностью восстановили после большого пожара в Гудвуде. Похоже, мне предстояла очень насыщенная гоночная программа во всех этих категориях, и я решил попробовать всерьез заняться гонками в 1960 году.
К счастью для меня, Билл Кэмпбел был очень терпеливым и умелым управляющим фермой, и я знал, что могу полностью доверить ему руководство фермой без моего постоянного контроля. Как выяснилось, мои обязательства перед Aston, а позже перед Lotus, не давали мне выступить за Reivers в нескольких гонках. Но разбираться со всем этим уже не было времени, так как в марте начинался сезон.
Джон Сертиз, несмотря на контракт с Lotus на выступления в Формуле-1, в первой гонке выступал на Cooper Junior, выставленном командой Кена Тиррела, и поэтому я дебютировал за рулем Lotus Junior. Тревор Тейлор был моим напарником по команде Формулы-Джуниор в том году, и мы стали «ужасными близнецами» [1] этой серии.
У нас с Джоном Сертизом получился отличный старт, и к Мэдвику мы подошли вместе с идущим на третьем месте Тревом. Джон обошел меня по краю трассы, но я знал, что моя машина управлялась лучше, чем его Cooper, и решил проверить, что он думает о слип-стриме. Зрителям нравилась эта дуэль, мне тоже, но на втором круге я прошел Джона в Вудкоте и, хотя он тут же обошел меня, на пятом круге я сумел вновь выйти вперед и победить, установив новый рекорд круга для джуниора. Так что первую победу я записал на свой счет, как член команды Lotus.
А вскоре после этого я впервые испытал вкус жизни на чемоданах и отправился в путешествие по Европе, потому что Lotus заявил меня на первую в моей жизни гонку Формулы-2 в Брюсселе, а Reivers собирались выставить Aston на зачетную 1000-километровую гонку спорткаров в Нюрбурге.
Для Брюсселя это был первый Гран При, и трасса проходила по действующим дорогам. На главную гонку, в которой участвовали машины Формулы-2, полуторалитровые без наддува, собрался неплохой заявочный лист. Тогда на Lotus мы ставили четырехцилиндровые двигатели Coventry Climax, и на три машины Колин заявил Иннеса Айленда, Алана Стейси и меня. В первой практике у Иннеса была старая версия машины, но перед второй тренировкой прислали новую, которую отдали Иннесу - он действительно был первым номером, - а я получил старую развалину.
Я немного покатался по трассе, и, сделав несколько кругов, чтобы посмотреть, куда ведут все эти повороты, сумел установить время 2:06, что оказалось пятым результатом и было гораздо быстрее других двух Lotus. После этого меня зазвали в боксы, немедленно отобрали машину и вручили Иннесу. На гонку мне дали новую машину и сказали, что она новая, а потому я не должен ехать слишком быстро. Тем не менее, на первом круге, разобравшись с некоторыми проблемами в самом начале, я смог прорваться на пятое место. Правда, продолжения не получилось, потому что на пятом круге раздался этот жуткий звук, который мог означать только одно: конечно же, сломанный шатун пробил стенку нового двигателя. По правде говоря, в тот день я не был самым популярным человеком в боксах Lotus.
Aston-Martin не выставлял свою команду на Нюрбургринге, поэтому Стирлинг и Дэн Гарни выступали на Type 61 Maserati, заявленных Camoradi-США. Эта машина, получившая прозвище «птичья клетка», произвела фурор в окологоночных кругах, благодаря своей новой конструкции корпуса. Если быть точным, то сотни маленьких трубочек, сваренные между собой, образовывали очень легкое и достаточно прочное шасси. Правда, машина выглядела уродливой. Для меня это было первым знакомством с Нюрбургрингом. Я много о нем слышал, о его бесчисленных поворотах, спусках и резких уклонах посреди леса, и я сразу же привязался к этой трассе. У меня всегда получалось быстро запоминать трассу, и там мне это очень помогло, а ведь я знал гонщиков, которые открыто признавались, что путаются в этой трассе, хотя выступали там уже много лет. Моим напарником в этой гонке был Рой Сальвадори, у которого был свой способ прохождения трассы, и вместе мы установили четвертое время на тренировках, уступив экипажам Боннье/Жендебьян (Porsche), Мосс/Гарни (Maserati), и Херманн/Тринтиньян (Porsche). Мы были лучшей из британских машин и опередили лучшую из заводских Ferrari - Фила Хилла и Таффи фон Триппса.
На старте в стиле Ле Мана я обогнал Стирлинга - к его большому удивлению - и раньше всех был в Aston, выруливая на дорогу. Это позволило мне отлично стартовать, и я был впереди Стирлинга в первом повороте и на подъеме за боксами. Стирлинг прошел меня на этом первом круге, но я сумел удержать вторую позицию впереди Мастена Грегори (Maserati) и Риккардо Родригеза (Ferrari). Ян Скотт-Уотсон радостно прыгал в боксах, когда я проезжал мимо вторым в пятнадцати секундах позади Стирлинга и с солидным отрывом от Мастена.
Начало моросить и вместе с этим начали таять мои надежды, потому что машина выглядела не лучшим образом. Сначала меня прошел Мастен, потом Фил Хилл, а потом Йо Боннье на Porsche. Потом двигатель стал работать лучше, и я прошел успевшего откатиться назад Мастена, но неполадки не исчезли, так что на шестом круге все было кончено - в повороте с живописным названием Квиддельбахер-Хоэ. Бедняга Рой так и не сел за руль.
За Нюрбургрингом шло Монако, Монте-Карло и Гран При Монако. У Aston-Martin машины все еще не были готовы, так что на Гран При у меня машины не было. Зато у меня был Lotus Junior на гонку Формулы-Джуниор. Я был в Монако впервые, и трасса мне тоже понравилась: здесь приходилось очень тщательно высчитывать каждый поворот. Половину удовольствия от гонок я получал именно от попыток точно рассчитать прохождение поворотов, чтобы проходить их легко, без лишних усилий. Пилотировать джуниор было все равно что вести машину, сидя в кресле, и это только усиливало эффект. Годом ранее Майкл Мэй на Stanguelhini прошел круг за 1:54,4, и я решил побить это время на тренировке. Когда она завершилась, я обнаружил, что сбавил это время до 1:45, что было большим успехом, особенно учитывая то, что, как мне сказали, я прошел круг быстрее, чем Фанхио за три года до того на двух-с-половиной-литровом Maserati Формулы-1. В гонке я хорошо стартовал и шел впереди Генри Тейлора на Cooper. Хотя я и лидировал, у машины начало пропадать зажигание, и в конце концов мне пришлось остановиться в шпильке Газворкс: отсоединился провод высокого напряжения. Я вернул его на место, продолжил гонку на девятом месте и в итоге финишировал седьмым.
Пропустив гонку Гран При в Монако, я с нетерпением ждал Зандфоорта и Гран При Голландии, на который Aston собирались заявить свои машины. На самом деле, впрочем, заявили только одну машину - для Роя Сальвадори, потом было много суеты вокруг квалификации и стартовой позиции, и с гонки Aston- Martin снялись. Так что, у меня был контракт с командой, но не было машины. Я бы хотел выступить в гонке за Aston, но в принципе я был вполне доволен, потому что это все открывало мне путь в Lotus, даже несмотря на то, что у Колина на его три машины Формулы-1 уже были контракты с Иннесом Айлендом, Аланом Стейси и Джоном Сертизом. Джон из-за своих договоренностей в мотоциклетных гонках не мог гоняться в Зандфоорте, и они же мешали ему участвовать еще в нескольких Гран При.
Перед Зандфоортом Aston сказали мне, что для меня машины не будет, потому что у них всего две готовые машины. Колин волновался из-за того, что у него было три машины и ни одного Джона Сертиза, и попросил меня приехать в Зандфоорт и взять машину Джона. Так что 6 июня 1960 года я сел в темно- зеленый Lotus с его расположенным сзади двух-с-половиной-литровым двигателем Coventry Climax, - и это была моя первая гонка на машине Формулы-1. И даже если бы я продолжал сотрудничество с Aston, Колин сказал, что в любом случае хотел бы подписать меня на 1961 год за Lotus.
Я спокойно воспринял эту свою первую попытку за рулем большого Lotus, однако, к пятнадцатому кругу продвинулся на шестое место и сражался с Грэмом Хиллом на BRM. После того, как в боксы менять шину из-за прокола поехал Стирлинг, Иннес и Алан переместились на второе и третье места позади лидирующего Джека Брэбэма, а я стал пятым. Однако эта полоса удач закончилась, когда у меня сломалась коробка передач, а потом она сломалась и у Алана, позволив Иннесу переместиться на вторую позицию на финише.
У меня была всего неделя на то, чтобы перевести дыхание, перед Спа, потому что Джон Сертиз опять отсутствовал, и я занял его место. Эта гонка в Спа - как и первая для меня на этой трассе - навсегда останется в моей памяти, потому что это была одна из самых трагичных гонок, в каких я принимал участие, и если какая-либо гонка и заставила меня задумываться о завершении карьеры, то это именно она.
Гонка была словно проклята от старта до финиша. Сначала Стирлинг Мосс попал в одну из самых серьезных аварий за всю его карьеру в Lotus, сломав на выходе из Бюрнвиля кулак задней подвески на скорости около 130 миль в час. Машина завертелась, выбросив Стирлинга и сломав ему обе ноги, нос и несколько позвонков. Но дальше - больше. Так же во время тренировок Lotus Майкла Тэйлора вылетел с трассы со сломанной подвеской, и гонщик тоже оказался в больнице, так что вы можете себе представить, что я чувствовал. Проблемы у двух Lotus заставили меня задуматься. Конечно, единственное, чего боится гонщик, это механическая поломка в машине, - то, что остается вне его контроля. Ты никогда не сомневаешься в собственных способностях, но когда есть какие-то сомнения в том, как поведет себя машина, - это действительно нервирует.
Тем не менее, если тренировки были омрачены этими авариями, то в гонке нас ждало еще большее. Спа - это быстрая трассы, где средняя скорость на круге превышает 130 миль в час. Нельзя позволить себе ошибиться, а если все-таки это случилось, то можешь считать себя счастливчиком, если у тебя на теле не осталось никаких следов на память об этом. Меня выбило из колеи прямо на старте, когда флаг уже упал, а моя машина все еще стояла на четвертом ряду стартовой решетки. Вокруг меня все еще были механики, и Люсьен Бьянчи на Cooper заглушил двигатель, пытаясь не задавить их.
Иннес хорошо стартовал и втиснулся на своем Lotus позади Cooper Джек Брэбэма. Я был вторым с конца, последним шел Чак Дэйг на одном из Scarab Лэнса Ревентлоу, а впереди меня был Алан Стейси. Фил Хилл на Ferrari прошел Иннеса, а потом Иннес заехал в боксы с пробуксовкой сцепления. Этого хватило, чтобы отбросить его в самый конец пелотона, потому что все остальные мчались на полном ходу.
Я несколько отыгрался, но после пит-стопа Иннес вышел позади меня и проскочил мимо. Я подумал, что ничего не потеряю, если зацеплюсь за ним слипстримом, так что пристроился следом, и мы оба прошли Алана, оставив его позади. Потом Иннес опять зашел в боксы, и мне тоже пришлось заехать, чтобы прочистить жиклеры карбюратора. Когда мы вернулись на трассу, Иннеса развернуло самым невероятным образом на подъеме на холм в одном из таких быстрых поворотов, когда ты можешь вылететь за край дороги и приземлиться на вершины деревьев.
Он сумел сохранить какое-то подобие контроля над машиной и удерживал ее на дороге, пока ее крутило снова и снова - около пяти раз. Он был так зол на себя, что переключился на первую передачу и выжал сцепление. Колеса крутились, как сумасшедшие, потому что он нажал сцепление слишком резко, и он подумал, что оно снова барахлит. Он завозился в кокпите. Внезапно, когда машина смотрела четко вправо, колеса обрели сцепление с дорогой, и он вылетел с нее вниз по склону.
Самое забавное заключалось в том, что все это можно было понять по следам на дороге. На подъезде к повороту повсюду на дороге, где крутилась его машина, остались черные перекрещенные «восьмерки», а примерно в двадцати ярдах дальше были две черных отметины, затем резкий зигзаг к краю дороги - и ничего больше. На следующем круге злой и вспотевший Иннес стоял у края дороги, проклиная свою «удачу».
Но, посмеявшись над участью бедняги Иннеса, парой кругов спустя я опять расклеился, потому что первым оказался в Бюрнвилле, где в своем Cooper погиб Крис Бристоу. Крис был молодым талантливым гонщиком, одним из протеже Стирлинга, и в каждой гонке старался изо всех сил. В той гонке он ехал на
