Растолкав Наталью, он сказал: 'Все, никакого Парижа, летим в Москву. Никого нет, отозвалась только Мариз, но я не хочу останавливаться у нее. Она нам дала двадцать долларов. Едем в авиакассы, обменяем билеты и домой, к маме!'.
В кассе их отменно-вежливо встретил усатый француз, равнодушно уверив, что на две недели вперед билетов на Москву нет. Караул!!! Обессиленный в неравной борьбе с заколдованным городом, Андрон набрал телефон 'Совэкспортфильма'. Трубку взял Сергей Аполлинарьевич Герасимов, в то время он снимал в Париже фильм 'Журналист'.
- О-о-о, Андрон, я читал, читал. Поздравляю! - радостно кричал Сергей Аполлинарьевич, - А где Наташа?
- Она рядом, еле живая, - и Андрей обрисовал их безнадежное положение.
- Сейчас же приезжайте ко мне! И не волнуйтесь, все будет хорошо!
Сергей Аполлинарьевич жил в фешенебельном отеле. Наталья приняла душ, переоделась, подкрасилась, и Сергей Аполлинарьевич повел их в небольшой, ресторанчик. Вкусно позавтракав, они вернулись в номер и сели пить чай.
- А ты поспи, деточка, - ласково сказал Сергей Аполлинарьевич.
- Наташа мечтает учиться у вас.
- А я как раз набираю в этом году курс. Я тебя приму. Приходи.
И Наташа уснула сладким сном на постели своего будущего учителя. Ей снился всемогущий спаситель - мохнатый, бородатый старец с живыми острыми глазами Сергея Аполлинарьевича. Герасимов помог им и с билетами, и на следующий день они могли улететь в Москву. Из его счастливого номера Андрон сразу же дозвонился до нескольких знакомых, все предлагали жилье, деньги, помощь, но было поздно. Андрей Сергеевич смертельно обиделся на равнодушный город, который ради баловства, так поиздевался над ними. Он только и мечтал, как прильнуть к маминому теплому плечу.
Остаток дня они наносили визиты. Посетили одного армянина - владельца парфюмерного магазина. Армянин с симпатичным смеющимся лицом очень обрадовался, увидев молодую пару. Когда-то Сергей Владимирович помог ему отыскать в Армении родственников, благодарный человек считал себя обязанным Михалкову по гроб жизни. Андрон вручил ему всю оставшуюся икру и водку, а восторженный армянин заполнил опустевший портфель самыми большими флаконами дорогих духов. У Натальи была литровая и пол-литровая бутылка туалетной воды 'Chanel № 5'. Молоденькой девушке не очень-то нравился этот респектабельный запах. Поступив во ВГИК, она, не жалея, разливала душистую воду по маленьким флакончикам и дарила своим однокурсницам. Армянин преподнес Наташе и ее любимые духи - 'Madam Rocha', 'Femme', 'Ма Griff'. Также были посланы роскошные подарки славным родителям, впрочем, они так и не были вручены маме с папой. Через какое-то время Наталья Петровна узнала про бесстыдное зажимательство сына: 'Они, наверное, были нужны ему для подарков!' - объяснила себе Таточка. Она многое прощала своим детям.
Последнюю ночь в Париже провели у Сандро Джанишвили - друга семьи Михалковых. Сандро был владельцем антикварного бутика. Его огромная квартира, обставленная старинной мебелью, имела некоторое сходство с магазином. В прихожей гостей величественно встречала мраморная статуя Екатерины Великой. В благодарность за прием молодые люди подарили Сандро дивной красоты старинный русский костюм, весь расшитый золотыми нитями. Этот купеческий наряд Андрон купил в селе Безводном, где проходили съемки 'Асиного счастья'.
Утром по дороге в аэропорт 'Орли' Сандро показывал гостям достопримечательности города, но Наталья была так измучена, что ее глаза не желали глядеть на парижские красоты. Напрасно Андрон толкал ее, возбужденно крича
- Смотри Собор Парижской Богоматери.
- Гляди - Лувр.
- Эйфелева башня!
Париж Наташе не нравился.
Вернулась в Москву казахская девушка звездой. Она раздавала интервью, ее фотографии продавались в киосках. Андрон уехал в Горьковскую область продолжать съемки 'Истории Аси Клячиной'. Вскоре Наташа навестила мужа в селе Безводном, после иноземных, пышных прелестей тихий поселок пленил девушку своей спокойной, родной красотой. На берегу Волги просторно раскинулись добротные избы с резными ставнями, похожие на терем, посуленный бабке золотой рыбкой. Старые, кирпичные лабазы радовали глаз своей основательной прочностью, по улочкам хозяйски гуляла разная живность утки, гуси, поросята. Казалось, что между собой они ведут неспешную беседу. До революции это было богатое купеческое село.
На съемочной площадке все заняты работой. Наталье с ее азиатской внешностью не нашлось роли в этой картине, от этого ей было ужасно грустно и тоскливо. Девушке хотелось быть все время с мужем, но она чувствовала себя лишней. А дома, на даче остался с няней и Татой маленький Егор. Душа разрывалась между двумя любимыми существами.
'Историю Аси Клячиной' не приняли, фильм положили на полку. Андрон тяжело переживал за судьбу картины, на нервной почве у него высыпала на руках и ногах экзема, началась бессонница. 'Ася' нравилась всем, кому он успел ее показать, но даже просмотры для друзей, приходилось делать тайком.
- Не могу, не могу жить в этой стране! Все нельзя! Не могу, - часто восклицал он.
Андрон все сильнее замыкался в себе. Вечерами он слушал 'Голос Америки', Би-Би-Си. Через невообразимый треск маленькой спидолы еле-еле прорывались вражеские голоса. Потом Наташа долго не могла уснуть, не понимая, что происходит, но, чувствуя, что муж несчастлив.
В 67-ом году начался Международный Московский кинофестиваль. Андрей уехал с Ежовым писать сценарий 'Дворянское гнездо', и на открытие фестиваля Наташа пошла с Натальей Петровной. В зрительном зале Матенька заметила интересного молодого человека в костюме китайского покроя:
- Смотри, смотри, как похож на Гоголя!
- Кто?
- Да вон тот высокий блондин с пушистыми усами.
Позже, когда Андрон вернулся, они познакомились. Это был молодой французский режиссер - Паскаль Обье.
- Я специально прилетел в Москву, чтобы познакомиться с вами. В Париже я видел 'Первого учителя'. Я был потрясен! - от этих слов Андрон приятно порозовел, и усатый красавец очень ему понравился.
С французской делегацией прибыли знаменитая актриса Анна Карина и Маша Мериль.
- Ты знаешь, что Мериль урожденная княжна Гагарина! - благоговейно прошептал Андрон в Наташино ухо.
- Наверно, князь Гагарин согрешил с дворовой девкой. Уж больно крестьянское лицо у княжны.
- Т-с, т-с!
Княжна Гагарина пристально посмотрела на Наталью холодными стальными глазами.
Пробыв в Москве несколько дней, Андрей опять уехал. Он просил жену уделить внимание французской делегации: 'Поводи по музеям, пригласи на дачу'. Наташа, измучив французов культурной программой, привела их к Мише и Вике Ромадиным, чтобы гости увидели, как работают современные, советские художники.
Перед отъездом в Париж они пожелали купить русские сувениры. Наташа видела, как французы потешаются над унылостью и нищетой обычных московских универмагов, над уродливостью их витрин. Она придавала своему лицу безразличный, непонимающий вид, но эти французские фырки оскорбляли ее патриотическое чувство. Наталья повела их в 'Березку', тогда в Москве были такие магазины для иностранцев и советских дипломатов, последние отоваривались за чеки. В 'Березках' - небогатый выбор самых различных, дефицитных товаров, простым советским людям казавшийся райским изобилием. Наташа терпеть не могла эти закрытые магазины, ничего более оскорбительного для гражданского и человеческого достоинства и выдумать нельзя.
Войдя в Березку, Маша Мериль долго смотрела на выставленную обувь. Вдруг она обернулась и сказала Наталье:
- Я хочу подарить вам туфли. Какие вам нравятся?
- Спасибо, но у меня есть туфли.
- Но вы уделили нам так много времени, мне бы хотелось сделать вам подарок.
