ничего оскорбительного.
– Успокойся, я не настаиваю, – сказал Захар, поднимаясь и направился к двери.
Когда он вышел, я, приложив руки к пылающим щекам, еще некоторое время таращилась на дверь, потом села перед трюмо и посмотрела на себя в зеркало, гадая, не начались ли у меня галлюцинации. Этот человек мог заполучить любую красотку на выбор, даже несколько, достаточно ему было поманить пальцем. Зачем ему понадобилась я? И почему он выглядел таким злобным? Конечно, я согласилась поехать с ним сюда, но только для того, чтобы раздобыть новые сведения и изучить заманчивую версию покушения на моего бывшего хозяина. Уверенность в собственной непривлекательности служила мне отличным щитом и я ни при каких обстоятельствах не смогла бы вообразить себя объектом желания кого бы то ни было, тем более, такого человека как Крылов.
Или могла?
«Почему бы нет? – неожиданно подал голос мой внутренний чертенок. – надо просто набраться храбрости.»
Набраться храбрости. Так просто. Ха! Или действительно просто? Зачем все усложнять? Не замуж же за него я собираюсь в конце концов!
Если не считать мужа, теперь уже бывшего, с мужчинами мне никогда не везло. Так повелось с самого начала и дело не в том, что желающих не было. Уже в шестом классе у меня выросла грудь, которая подпрыгивала при ходьбе, и это было любопытно не только мне. Но не так просто оказалось лишиться девственности. Мое первое свидание с далеко идущими целями обернулось полной катастрофой. Принято считать, что неопытным любовникам подсказывает сама природа. Или инстинкт размножения, если хотите. В моем случае природа молчала, стиснув челюсти, очевидно, боясь, что мы – я и мой парень – размножимся. Уж чем мы ей не угодили – мне до сих пор непонятно, а только ничего у нас не вышло. Ни в первый, ни во второй, ни даже в третий раз.
Тот же казус произошел и с моим следующим ухажером.
К восемнадцати годам я свято верила в то, что как женщина я недоделанная. Меня все чаще посещали грустные мысли, что ТАМ у меня вообще ничего нет, а то, что есть, залито бетоном. Правда при школьном медосмотре мне ничего такого не говорили, хотя я подозревала, что просто не хотели травмировать мою психику. Хотя в те времена с психикой у меня был полный порядок. Моей психикой траншеи можно было копать.
Все изменилось, когда я встретила своего мужа. Справедливости ради замечу, что и с ним все получилось не с первого раза. Но получилось! За одно это его можно было полюбить, что я и сделала. Правда, моей любви оказалось недостаточно, но это уже дело прошлое. В настоящем я снова почувствовала страх. Что, если мой дефект вернется? Вот сраму-то будет…
Не знаю, что меня толкнуло к решительным действиям в большей степени: страсть к Захару или желание убедиться, что со мной все в порядке, но так или иначе, я направилась к нему.
Время было позднее, так что никто из слуг не заметил того, что я слегка заплутала, разыскивая спальню хозяина дома. Дверь открылась, едва я успела постучать.
– Ну? – спросил Захар, явно нервничая. Привстав на цыпочки, я заглянула ему через плечо. В огромной, как гимнастический зал, комнате, царил беспорядок. Пепельница была полна окурков, а бутылка коньяка на тумбочке если и не была убита полностью, то атакована с преступными намерениями.
«Тем лучше!» – подумала я и храбро перешагнула порог.
Не помню, как я заснула, но проснулась в одиночестве. Откуда-то из-за стены доносился лязгающий звук, но я не стала торопиться и выяснять, что это. Вместо этого я с удовольствием потянулась всем телом, ощущая скользящее прикосновение шелковых простыней. Пусть даже меня сегодня же выгонят вон, но эта ночь того стоила…
Захар обнаружился в спортзале. Облаченный в обтягивающую майку с рисунком из веселеньких разноцветных ромбиков, он пыхтел над штангой. Безнадежно искаженные геометрические фигурки ему не шли, выглядел он как-то уж очень легкомысленно, но на душе у меня почему-то потеплело.
Я тут же одернула себя и спросила по возможности нейтрально:
– Что делаешь?
– Тренируюсь, – с достоинством ответил гигант.
– Зачем?
– Худею я, черт побери! – Он покосился на меня, явно опасаясь, что я приму его рвение на свой счет и тут же пояснил: – Все вокруг как сговорились, включая мою домработницу, талдычат мне, что у меня огромное брюхо. Бред какой! Смотри! – Он ткнул себя пальцем в живот. – Здесь же сплошные мышцы!
Я дипломатично промолчала. Захар удовлетворенно кивнул и сообщил:
– По-моему, на сегодня достаточно. – Он еще раз обозрел свой живот. – И вообще, штанга – это слишком, в следующий раз хватит гантелей.
Накинув халат, Захар подошел к столику у окна, придирчиво осмотрел вазу с фруктами, сцапал банан, слопал его в один присест, оставив только шкурку, и тут же нацелился на второй.
– Не боишься набрать все, что сбросил? – Неосторожно спросила я.
– Это ж фрукт! – Наставительно сказал Крылов. – От фруктов жир не прибавляется.
Спорить я не стала – себе дороже – а просто отщипнула ягоду со спелой виноградной кисти и отправила в рот. Захар одобрительно кивнул. Он выглядел как-то странно: погруженный в свои мысли, он блуждал по комнате, натыкаясь на спортинвентарь, потом уставился в большое, во всю стену зеркало с таким видом, словно решал, какую прическу соорудить на своей лысой голове. Я было испугалась, что его напряжение напрямую связано с тем, что произошло между нами прошлой ночью и усиленно пыталась дать понять, что отношусь к этому без далеко идущих планов на будущее, – в конце концов, мы оба взрослые люди, – но оказалось, что у Захара было совсем другое на уме.
– Слушай, Катерина, – начал он, не глядя на меня, – как ты смотришь на то, чтобы…
Я внутренне сжалась. Ну вот, сейчас мне укажут на дверь и будут правы. Но я снова поспешила с выводами.
– …чтобы провести здесь пару недель…
К этому я была не готова. О чем это он? В чем дело? Я не заметила, как сказала последнюю фразу вслух.
– Ну, считай это, в некотором роде, предложением…
Я продолжала молча таращиться на него, глупо моргая.
– Что ты молчишь? – Тут же разозлился Захар.
– Я думаю.
– О чем?!!!
– Не ори на меня. Я не совсем понимаю… Мы приехали в такую даль, чтобы проверить версию…
– Вот и наплюй на нее.
– Как это наплюй?
– Да просто: тьфу! – Он темпераментно и наглядно продемонстрировал предполагаемую последовательность моих действий, но я продолжала недоумевать. На предложение руки и сердца его слова нисколько не походили – я еще не настолько сошла с ума, чтоб верить в подобное, – да и особой страсти в нем сейчас не чувствовалось. Тогда к чему это все? Останься, плюнь…
– Захар, объясни мне, в чем дело, – жалобно попросила я. – Не хочешь же ты сказать…
– Конечно, не хочу! – воскликнул он с оскорбительной поспешностью. То есть, может, в глубине души, – он ткнул оттопыренным пальцем в свой многострадальный живот, где, по его мнению, помимо мышц обитала еще и душа, – я и хочу, но… Я чую запах крови, детка, – очень серьезно закончил он. _ Ты милая девочка, ты особенная… Конечно, ты не находка в смысле наружности, но у тебя определенно хорошая голова, ты не тупица.
– Впервые слышу, что в женщине главное мозги.
– Можно всю жизнь провести, развлекаясь с грудастыми мартышками, у которых вместо мозгов – бананы, но рано или поздно от них начинает тошнить.
– От бананов? – ехидно уточнила я.
– От мартышек. – Он втянул воздух носом так шумно, что у меня по коже пробежали мурашки. – Мы поговорим об этом позже, а сейчас я хочу, чтобы ты осталась здесь. Умом я понимаю, что мои опасения – бред, но интуиция подсказывает совсем другое. А я привык ей доверять.
– С какой стати твоя интуиция говорит обо мне? – спросила я излишне резко, потому что устала от его двусмысленных замечаний.
– Поверь, я чувствовал бы себя много лучше, если бы сейчас прав оказался разум, но я советую тебе забыть об убийстве Сальникова. Только советую, но надеюсь, ты последуешь моему совету.
Вот оно что! Дура я, дура. Черт меня дернул разоткровенничаться этой ночью. Я рассказала Захару обо всем, что меня пугало в этой истории, в том числе и о странной кукле. И вот теперь…
– Плевала я на твои советы! – Я повернулась, чтобы уйти, но Захар ухватил меня за плечо.
– Не спеши. Подумай. Какое тебе дело до этого ублюдка и его проблем?
– А какое тебе дело до моих проблем?!
Я посмотрела ему в лицо, он отвел глаза и отпустил мою руку.
– Вот то-то же! – усмехнулась я и прочистила горло, казалось, полное тростника и лягушек, чтобы сказать самое главное: – Ты ничем мне не обязан и можешь оставаться в своем раю сколько угодно. А я… Я слишком долго трусила. Больше я не стану бояться. Кто-то жаждет моей крови? Ты ведь на это намекаешь? Отлично! Я не стану прятаться. Я пройду через это, потому что опасность лучше, чем моя серая жизнь.
– Не надейся, что так легко от меня избавишься, – буркнул он мне в спину.
Глава 21
Расследование, так же как и личная жизнь складывалось через пень-колоду. Захар сдержал слово: выдал мне автомобиль с водителем и список адресов. Сам он ввалился в машину в самый последний момент, делая вид, что меня там как бы нет.
Первая из бывших сальниковских «любовниц поневоле» ныне оказалась благополучной замужней дамой с тремя детьми. Я не стала задавать ей никаких провокационных вопросов о прошлом, понимая, что это пустой номер. Вторая подозреваемая также отпала, поскольку скончалась пять лет назад вскоре после того, как ее единственную дочь сбил автомобиль. Оставался последний адрес.
Ехать пришлось долго, за город. Наконец мы свернули с трассы на грунтовую дорогу, впереди замаячили стоящие впритирку друг к другу покосившиеся домики с неухоженными палисадниками, похожие на сидящих на завалинке старух, коротающих время в сплетнях и ворчании. Автомобиль затормозил возле крайнего из них. Крылов дал понять, что вылезать из машины не собирается, и я отправилась во двор одна.
