— То есть, вам надо выйти из дома, пройти по дороге, встретить какого-нибудь типа и выполнить его три желания. Три желания первого встречного. И твоя грыжа рассосется. Да-с.
— А! это я мигом! — радостно выпалил Илларион и, в самом деле, очень резво подхватился с кушетки.
— Тишь, тишь, — замахал руками Наваркин. — Все не так просто. Есть одна мелочь. Одна очень важная мелочь. Без которой — никак.
— Ну?
— Желания эти надо выполнять без применения магии, — хмыкнул доктор.
— Ё-о! — протянул Илларион, ушам своим не поверив.
— Да-да-с, — развел руками светило магической медицины. — Ничего не поделаешь.
— А как? А вдруг? А если этот встречный пожелает в космос улететь? Или римским императором стать? Или еще чего пожелает заоблачное? Как же я все это смогу без магии? — маг протянул к Наваркину раскрытые ладони, словно милостыню попросил.
— Тут я не советчик, — покачал головой Наваркин. — Тут уж ты сам себе помогай. Голову используй — она поможет. Должна помочь. Да-с…
Илларион поскреб светловолосый затылок и тут же кое-что придумал, даже просиял от своей придумки:
— Можно с Моникой договориться! Чтоб она утречком пошла по дороге, а я ее типа встречу…
— Ну-у-у, тогда и лечение получится 'типа лечение', — ухмыльнулся Наваркин. — Нет уж. Не жухай! Первый встречный должен быть именно первым встречным. Да-с.
— О-о-о! — простонал Илларион, падая обратно на кушетку. — Это невозможно!
— И это мне говорит самый крутой маг этого мира? — подивился Наваркин. — Ну-ну, с таким крутнем до коллапса недалече. 'Ты знаешь, все в твоих руках, все в твоих руках…' — пропел он вдруг и замахал на чародея руками. — Ну все, все. Прием закончен, батенька. У меня сейчас другие мероприятия запланированы.
— Что? Как? — не сообразил Илларион.
Белка Осип соскочила с плеча Наваркина и сердито зацокала на непонятливого чародея.
— Домой, домой валите, батенька, — объяснил доктор. — Вам я уже не нужен. Меня конопля заждалась. Да и Осип не кормлен…
— Какая конопля? Какой Осип? Я ж еще не здоров! — возмутился могущественный маг.
— Ну, так что? Я свое дело сделал: диагноз поставил, как лечиться — рассказал. Пожалуйте плату за труды и всего хорошего, господин маг. Как говориться: 'бывайте здоровы, живите богато…'
— А как же…
— Большего делать мне не положено, — строго сказал Наваркин. — Гоните золото, товарищ.
Илларион тяжко вздохнул и вытащил из кармана штанов небольшой кожаный кошель, вывернул его содержимое на ладонь — заискрили, засияли три крупных сапфира.
— М-м-м, — довольно промычал Наваркин, и глазки у него хищно загорелись. — Красота. Куплю себе новые валенки. От Гуччи… со стразами…
Август 2008 года
Три спасительных желания
Над миром, в темно-синем небе висела половинка луны.
Под ночным ветром качались, словно змеи в трансе, молодые сосны, шелестели листвою тонкие березы; где-то зловеще ухал филин, пугая мышей и мелких птиц.
Крутой маг Илларион брел по ухабистой русской дороге. Он отмахивался от назойливых местных насекомых, понуро смотрел на темнеющий лес и предавался унылым думам.
Неколдование оказалось весьма неприятным занятием. Например, нельзя было перенестись обратно в Италию, где в высоком белокаменном замке, в просторной и уютной спальне, под мягким покрывалом почивала, трогательно посапывая, нежная, ласковая Моника. Нельзя было зевнуть, щелкнуть пальцами и отогнать голодных комарих. Нельзя было сотворить весьма необходимые в здешней лесополосе резиновые сапоги и куртку с капюшоном. Поэтому злые насекомые звенели и пили сладкую чародейскую кровь, а в мягких мокасинах Иллариона уже давно хлюпала грязная и холодная вода, которую маг не преминул набрать в первой попавшейся луже.
— Эхе-хе, — тяжко вздыхал волшебник, посматривая на Большую Медведицу.
Ему в самом деле было тяжко: от рюкзака, который заметно прибавил в весе за последний час. А еще от тупой боли в распухшей ауре и от мыслей о весьма не радужном будущем, которое медленно рисовал ему занимающийся восход…
'Желобок' — прочитал Илларион на сине-белом указателе, что вынырнул из-за елки, и опять вздохнул, потому что буква «е» в названии деревни была затерта. Тот, кто это сделал, явно был не высокого мнения о данном населенном пункте.
— Доверься судьбе, дружок, — сам себя стал уговаривать Илларион. — Вполне возможно, какой-нибудь первый встречный пейзанин из Желобка попросит что-нибудь пейзанское: новое корыто, например… или дом…
Сама собой в памяти всплыла знаменитая и поучительная сказка о золотой рыбке, и у чародея внутри все похолодело, а искусанная комарами спина нехорошо взмокла, когда он вспомнил этапы 'столбовая дворянка', «царица» и 'владычица морская'.
Пришлось опуститься на придорожный валун, дабы успокоить нервы и сведенный судорогой живот.
— В конце концов, у первого встречного будет только три желания, — принялся вслух рассуждать Илларион (так он бодрился). — Три простеньких желания. Да…
Немного еще поразмышляв о своей нелегкой доле, маг встал, отряхнул брюки и двинулся дальше.
Через минуту поспешил отскочить в сторону: из-за поворота на довольно большой скорости вылетел бледно-голубой дребезжащий жигуленок.
Он мигнул круглыми и желтыми, как совиные глаза, фарами и лихо тормознул возле замершего у кустов чубушника Иллариона.
В окошко высунулся благоухающий самогоном и копченостями водитель — круглолицый лысый мужичок лет сорока в светлой майке — и замахал магу огромной короткопалой рукой:
— Привет, значит! Че застыл? Иди, садись, подкину до деревни!
'Первый встречный' — мигнуло у Иллариона в голове.
Не долго думая, он кинулся к машине.
— Гы-гы-гы, — поприветствовал умостившегося на сидении чародея веселый водитель. — Я, значит, Лёник. А ты? Турист? — кивнул на рюкзак и нажал на газ.
Илларион хотел ответить, но вместо этого два раза шумно чихнул: в салоне запахи первого встречного стали чересчур интенсивными — у чародея даже нос заложило и глаза защипало.
— Гы-гы-гы, — ответил Лёник. — Простудился, турист? А чё в лесу ночью делаешь?
— З-заблудился я, — промямлил волшебник. — Я тут недалеко отдыхаю…
— Гы-гы-гы, — не стал мудрить водитель. — Ближайший санаторий как раз таки далеко. Километров сорок, не меньше. Всю ночь небось плутал, топал?
— Точно! — тряхнул головой маг, довольный тем, что все объяснения первый встречный сам за него придумывает.
— Ладно. До Желобка ближе, — сказал Лёник и пустил машину по дороге. — Я, значит, к теще еду. Просила, значит, чтоб приехал на выходные — забор ей поправил, покосил там-сям. Вот мы у тещи моей, значит, побудем, и я тебя, значит, в санаторий твой потом подкину. Ну как?
— Замечательно! — опять тряхнул головой маг. — Забор поправить? Покосить? Кроме забора и косьбы еще чего-нибудь надо?
Лёник крутил баранку и рассказывал:
— Да там, значит, много чего надо. Да все руки не доходят…
— Так я помогу! — заявил Илларион.
Водила опять загыгыкал, покосился на чародея:
— Ну, смотри. Я тебя за язык не тянул. Взялся за гуж — не говори, значит, что не дюж…
Вечером следующего дня избавившийся от астральной грыжи, слегка пьяный и весьма довольный этими двумя фактами Илларион вновь наведался в пещерку к доктору Наваркину, и при этом использовал магию. Как в старые добрые времена.
Магический эскулап чуть косяк конопляный не проглотил, увидав недавнего пациента. Белка Осип тоже был немало удивлен и на мгновение отвлекся от поглощения кедровых орехов.
— Это, кхе, как же? — поинтересовался доктор, сдвигая гламурный парик 'а-ля Мэрлин Монро' на затылок (в нем он после выкурки косяка собирался прыгнуть по временной спирали на лет двести назад и явиться в шахту к Ереме Игнатову и Ивану Пупыре — пугануть православных рудокопов).
— А вот так, — ослепительно улыбнулся великий маг и показал Наваркину свои ладони — ладони трудового человека, покрытые кровавыми мозолями и ссадинами. — Специально сию красоту не убрал, дабы ты увидел, каков я мастер. Я косил, я забор починял, а потом я пил самогонку. Таково было третье желание первого встречного: чтоб я с ним после работы самогонку пил. Неплохой кстати напиток, веселенький…
И затем доктор Наваркин около получаса, совершенно позабыв о конопле, белке, своем женском наряде из кремового шелка и о жареных грибах, которые ожидали в пузатом горшочке на обеденном столе, слушал, не мигая, историю могущественного чародея о том, как тот занимался облагораживанием одного из подворий в деревне Желобок.
— Да, конечно, было нелегко, зато я теперь умею заборы ставить и траву косить, — хвастался Илларион, плотоядно зависнув над горшком с грибами. — Я теперь косу приобрету и косить у себя возле замка буду. Кстати, когда косишь, на тебя девушки с вожделением посматривают. Особенно если вспотеть и рубашку снять, да…
Наваркин понимающе кивнул, положил в пепельницу душистый косячок и глубокомысленно изрек:
