Впоследствии, когда в качестве заместителя начальника следственной части по особо важным делам МГБ Лихачев занимался делом Еврейского антифашистского комитета, он припомнил Шейнину эту историю и «выбил» на него показания. М. Т. Лихачев был осужден в декабре 1954 года вместе с В. С. Абакумовым и другими руководителями МГБ СССР и расстрелян.
...Открытие Нюрнбергского процесса состоялось 20 ноября 1945 года в отсутствие главного обвинителя от СССР. Руденко вместе с руководителем советской делегации Горшениным и председателем комиссии Вышинским, вылетевшими из Москвы без запаса времени, опоздал, так как самолет из-за плохой погоды приземлился в Праге, откуда советская делегация добиралась до Нюрнберга на машине.
Известно, что Вышинский еще до начала процесса нервничал, так как постоянно «вылезали» неприятные для советской стороны вопросы. В частности, подвергался сомнению тезис о «внезапности» нападения Германии на СССР, на чем делала упор советская стороны, поэтому на заседании комиссии он говорил, что у Руденко нет плана проведения процесса и что он якобы не готов к этому процессу.
Вступительную речь Роман Андреевич Руденко произнес 8 февраля 1946 года. Он начал ее так: «Господа судьи! Я приступаю к своей вступительной речи, завершающей первые выступления главных обвинителей на данном процессе, с полным сознанием его величайшего исторического значения.
Впервые перед судом предстали преступники, завладевшие целым государством и самое государство сделавшие орудием своих чудовищных преступлений.
Впервые, наконец, в лице подсудимых мы судим не только их самих, но и преступные учреждения и организации, ими созданные, человеконенавистнические «теории» и «идеи», ими распространяемые в целях осуществления давно задуманных преступлений против мира и человечества...»
Характерную деталь привел в своей книге в связи со вступительной речью Руденко А. Полторак. Он писал: «Геринг и его коллеги по скамье с самого начала прибегали к весьма примитивному приему, для того чтобы посеять рознь между обвинителями четырех держав. Держась в рамках судебного приличия в отношении с западными обвинителями, они сразу же пытались подвергнуть обструкции советского прокурора. Как только Руденко начал свою вступительную речь, Геринг и Гесс демонстративно сняли наушники. Но продолжалось это недолго. Стоило же только Руденко назвать имя Геринга, как у рейхсмаршала сдали нервы, он быстренько опять надел наушники и через минуту-две уже стал что-то записывать».
Во вступительной речи Р. А. Руденко сказал о значении Нюрнбергского процесса и его правовых особенностях, раскрыл идеологическую сущность агрессивных войн, четко и ясно изложил преступления, совершенные гитлеровским агрессором против СССР: массовые убийства мирных граждан, истязания и уничтожение военнопленных, угон людей в рабство, разрушение городов и сел, разграбление общественной и частной собственности, разрушение и разграбление культурных ценностей, монастырей, церквей и других учреждений религиозного культа. В заключение он сказал о преступлениях против человечества. Закончил он свою вступительную речь так: «Во имя священной памяти миллионов невинных жертв фашистского террора, во имя укрепления мира во всем мире, во имя безопасности народов в будущем мы предъявляем подсудимым полный и справедливый счет. Это — счет всего человечества, счет воли и совести свободолюбивых народов. Пусть же свершится правосудие!»
«У каждого прокурора в Нюрнберге был свой стиль допроса. Стиль Руденко отличался наступательностью и, выражаясь спортивным языком, нокаут у него всегда превалировал над нокдауном», — вспоминал А. Полторак.
По его же словам, когда Руденко закончил допрос Риббентропа, Геринг с жалостью посмотрел на бывшего германского министра иностранных дел и лаконично подвел итог: «С Риббентропом покончено. Он теперь морально сломлен».
«С не меньшим основанием, — пишет Полторак, — Риббентроп мог сказать то же самое и в отношении Германа Геринга, когда он возвращался на свое место после допроса, проведенного советским обвинителем. В Нюрнберге в то время распространился нелепый слух, будто Руденко, возмущенный в ходе допроса наглостью Геринга, выхватил пистолет и застрелил нациста № 2. 10 апреля 1946 года об этом сообщала даже американская газета «Старз энд страйпс». Такая дичайшая газетная утка многих из нас буквально ошеломила. Но меня тотчас же успокоил один американский журналист: «Собственно, чего вы так возмущаетесь, майор? Какая разница, как было покончено с Герингом? Как будто ему легче пришлось от пулеметной очереди убийственных вопросов вашего обвинителя...».
В своих воспоминаниях о Нюрнбергском процессе, с которыми иногда выступал Р. А. Руденко (в частности, перед работниками прокуратуры Москвы), он любил приводить один интересный эпизод. Когда во время процесса заходила речь о нападении на СССР, подсудимые и их защитники пытались объяснить это «превентивными мерами», то есть тем, что Советский Союза якобы сосредоточил много войск на так называемой «демаркационной линии» и готовился напасть на Германию. А германские войска лишь упредили удар. Чтобы развенчать эти домыслы, советская делегация решила использовать показания плененного в Сталинграде фельдмаршала Паулюса. Он был тайно доставлен в советскую зону оккупации и допрошен Руденко. Паулюс хорошо был осведомлен о подготовке Германии к нападению на СССР и лично участвовал в разработке плана «Барбаросса». Паулюс дал показания, которые вполне устраивали советскую делегацию. Эти показания решено было огласить на процессе. Защитники подсудимых стали активно противодействовать этому, настаивая, чтобы Паулюс был допрошен в качестве свидетеля в Нюрнберге. Они полагали, что доставка его из Москвы в Нюрнберг нереальна. Когда председатель трибунала лорд Лоренс задал вопрос Руденко, как он смотрит на такое ходатайство, советский обвинитель сказал, что не возражает. Лоренс спросил, сколько примерно времени потребуется для доставки свидетеля, и тут Руденко ошеломил всех своим ответом: «Я думаю, ваша честь, минут пять, не больше, фельдмаршал Паулюс находится в апартаментах советской делегации в Нюрнберге». По словам самого Руденко, появление Паулюса в зале заседания трибунала произвело эффект разорвавшейся бомбы.
Даже в советской делегации в то время мало кто знал, что допрос Паулюса был «срежессирован» Сталиным, которому Вышинский доложил, что суд не принял в виде доказательства показания фельдмаршала, данные им вне стен трибунала.
Вся советская делегация работала на Нюрнбергском процессе с огромным напряжением: были найдены и представлены суду сотни неопровержимых улик виновности всех подсудимых.
Заключительную речь главный обвинитель от СССР произносил два дня — 29 и 30 июля 1946 года. Конечно, эта речь — коллективное творчество советской делегации, но произнес ее Роман Андреевич мастерски. Об этом единодушно говорят все очевидцы событий тех лет. Он начал ее словами: «Господин председатель! Господа судьи! Мы подводим итоги судебного следствия в отношении главных немецких военных преступников. В течение девяти месяцев самому тщательному, детальному исследованию были подвергнуты все обстоятельства дела, все доказательства, представленные Суду обвинением и защитой. Ни одно деяние, вменяемое в вину подсудимым, не осталось без проверки, ни одно обстоятельство, имевшее значение, не было упущено при рассмотрении данного дела. Впервые в истории преступники против человечества несут ответственность за свои преступления перед Международным Уголовным Судом, впервые народы судят тех, кто обильно залил кровью обширнейшие пространства земли, кто уничтожил миллионы невинных людей, разрушил культурные ценности, ввел систему убийства, истязания, истребления стариков, женщин и детей, кто заявлял дикую претензию на господство над миром и вверг мир в пучину невиданных бедствий...»
Руденко подробно остановился на правовых вопросах процесса, детально и скрупулезно обосновал виновность каждого из подсудимых: Геринга, Гесса, Бормана (судимого заочно), Риббентропа, Кейтеля и других. В конце речи он сказал: «Выступая на этом Суде от имени народов Союза Советских Социалистических Республик, я считаю полностью доказанными все обвинения, предъявленные подсудимым. И во имя подлинной любви к человечеству, которой исполнены народы, принесшие величайшие жертвы для спасения мира, свободы и культуры, во имя памяти миллионов невинных людей, загубленных бандой преступников, представших перед Судом передового человечества, во имя счастья и мирного труда будущих поколений — я призываю Суд вынести всем без исключения подсудимым высшую меру наказания — смертную казнь.
Такой приговор будет встречен с удовлетворением всем передовым человечеством».
30 августа 1946 года Руденко произнес заключительную речь по делу преступных организаций: правительства фашистской Германии, генерального штаба и высшего командования германских вооруженных сил, руководящего состава германской национал-социалистической партии, государственной тайной полиции (гестапо), охранных отрядов германской национал-социалистической партии (СС), службы безопасности (СД), штурмовых отрядов (СА). Он подробно обосновал преступный характер этих организаций и свою речь закончил словами: «Обвинение выполнило свой долг перед Высоким Судом, перед светлой памятью невинных жертв, перед совестью народов, перед своей собственной совестью.
Да свершится же над фашистскими палачами Суд Народов — Суд справедливый и суровый!»
В советской и зарубежной печати по достоинству оценили речи главного обвинителя от СССР. Например, присутствовавший на процессе писатель Б. Полевой в газете «Правда» от 9 февраля 1946 года опубликовал свой отзыв на вступительную речь Романа Андреевича «Помни об этом, избиратель».
После завершения Нюрнбергского процесса Руденко продолжал руководить органами прокуратуры Украинской ССР. 20 мая 1947 года в связи с 25- летием прокуратуры и за большие заслуги в деле осуществления социалистической законности и укреплении советского правопорядка он был награжден вторым орденом Ленина, а в январе 1948 года в связи с 30-летней годовщиной установления советской власти на Украине — орденом Трудового Красного Знамени.
В 1947 году Руденко был избран депутатом Верховного Совета Украинской ССР, а в марте 1950 года — депутатом Верховного Совета СССР. В январе 1949 и в сентябре 1952 годов на съездах Украинской компартии он Руденко входил в члены ЦК Компартии Украины, а в октябре 1952 года был делегатом XIX съезда КПСС.
Несмотря на многотрудные текущие дела, Руденко не оставлял и судебной трибуны. В октябре 1951 года он выступил на судебном процессе по делу оуновца-террориста Стахура, убившего совместно с Лукашевичем в октябре 1949 года писателя Я. Галана.
10 января 1952 года приказом Генерального прокурора СССР Г. Н. Сафонова Роману Андреевичу за «высококвалифицированное поддержание государственного обвинения по сложным групповым делам» была объявлена благодарность.
После завершения Нюрнбергского процесса Роман Андреевич Руденко выдвинулся в число самых известных советских юристов. Он неоднократно принимал участие в конгрессах и заседаниях Совета Международной ассоциации юристов-демократов, проходивших в Риме (1948 год), Варшаве (1950 год), Берлине (1951 год), в Вене (1952 год), и был избран в ее руководящие члены.
Глава вторая
Назначение
Генеральный прокурор Союза ССР Григорий Николаевич Сафонов не пользовался особым уважением у руководства страны. Великолепный практик,
