— что я получил большое удовлетворение от активного обсуждения представленного документа. Состоявшееся обсуждение на заседании Президиума имеет очень большое значение, и сейчас наша обязанность состоит в том, чтобы сделать все возможное для усиления прокурорского надзора».
После Руденко с небольшой репликой выступил и Волин: «Товарищи Коротченко, Буденный и Гедвилас совершенно правильно говорили относительно возникающей иногда необходимости войти в Президиум. Я этого не отрицал и не отрицаю. Но с чем прокурор может войти в Президиум Верховного Совета — вот в чем вопрос. Если Пленум Верховного суда СССР дал неправильное толкование в своем постановлении, Генеральный Прокурор, как и министр юстиции, обязан войти в Президиум Верховного Совета с предложением о толковании закона... Но разве это протест? Это представление. Понятно, дело, конечно, не в названии, а в содержании, в том, какое решение принимает Президиум. Статья 8 проекта полностью исчерпывает возможность для Генерального Прокурора войти в Президиум Верховного Совета с представлением об ином толковании закона, чем дал его Пленум. Верховный Совет истолкует закон, и это толкование обязательно для всех судебных органов».
Подводя итоги заседания, Ворошилов сделал несколько редакционных замечаний. Ему очень не понравилась формулировка статьи 16 проекта, в которой говорилось, что в отношении должностных лиц и граждан, нарушивших закон, прокурор в зависимости от характера правонарушения «возбуждает уголовное, административное или дисциплинарное преследование». «Мы никого не преследуем, мы преследуем одну цель — заставить исполнять закон так, как ты обязан его исполнять. Поэтому надо сказать не «преследование», а употребить другое выражение, более соответствующее вашей благородной функции. Преследовать — это догонять, это хватать за шиворот. Слово это здесь не подходит. Наш язык так богат, что мы можем найти другое слово вместо этого».
Затем Ворошилов высказался и по статье 30, вызвавшей такой сыр-бор. Он сказал: «Считаю, что товарищ Руденко правильно бьется за эту статью. Но в такой редакции она не годится, и здесь прав товарищ Волин. Здесь тоже нехорошее выражение — прокурор входит с протестом, ведь этот протест будет не ради искусства, а присутствует он для того, чтобы выполнять свою функцию... Статью 30 нужно принять, но в более точной формулировке, чтобы она не выглядела столь грубо. Прав товарищ Гедвилас, что такой серьезный документ нужно было бы дать на рассмотрение Комиссии законодательных предположений. Это облегчило бы нашу работу, и мы обязаны это сделать... Видимо, нужно будет еще раз отредактировать Положение о прокурорском надзоре, потому что этот документ будет действовать долгие годы. Все, что режет слух и мешает логике, должно быть устранено».
Ворошилов предложил поручить редактирование Руденко, Горшенину, Волину с привлечением председателей комиссий законодательных предположений Яснова и Гедвиласа. «Созыв должен быть за Руденко», — сказал он.
Генеральный прокурор со своей стороны попросил включить в редакционную комиссию и Горкина. Ворошилов согласился.
Перед закрытием заседание В. И. Козлов напомнил: «Нам нужно решить вопрос относительно возраста прокурора — 23 года или 25 лет».
Ворошилов поддержал мнение Гедвиласа — повысить возраст до 25 лет.
Руденко попытался отстоять свою точку зрения: «В 23 года — это уже взрослый человек». Но Ворошилов возразил: «23-летний товарищ — это еще недостаточно взрослый человек. Если бы можно было установить 27-летний возраст, то я был бы за 27 лет. Я себе не представляю 23-летнего прокурора; пусть такой сначала поработает в канцелярии у прокурора».
В Положении о прокурорском надзоре в окончательном виде было записано: «В случае, если Генеральный прокурор СССР усматривает, что постановление Пленума Верховного суда СССР не соответствует закону, он обязан войти по этому вопросу с представлением в Президиум Верховного Совета СССР» (статья 29). Положение о прокурорском надзоре в СССР 24 мая 1955 года было утверждено указом Президиума Верховного Совета СССР, а 28 декабря того же года — и сессией Верховного Совета СССР и стало законом. Оно действовало около 25 лет, вплоть до принятия Верховном Советом СССР Закона о прокуратуре СССР (30 ноября 1979 года).
В июне 1955 года, вскоре после принятия Положения о прокурорском надзоре в СССР, Генеральный прокурор созвал в Москве Всесоюзное совещание руководящих прокурорских работников. На нем Роман Андреевич сделал большой доклад о задачах органов прокуратуры по выполнению постановления ЦК КПСС от 19 января 1955 года «О мерах по дальнейшему укреплению социалистической законности и усилению прокурорского надзора». В нем он подчеркнул, что партия и Советское правительство, ставя задачу укрепления законности, одним из непременных условий решения этой задачи выдвигает усиление прокурорского надзора за точным и неуклонным исполнением советских законов. Именно на это и направлено новое Положение о прокурорском надзоре. Руденко рассказал об основных особенностях Положения и задачах, которые стоят перед всеми прокурорскими работниками, какие бы посты они ни занимали: от рядовых следователей и помощников прокуроров до руководителей прокуратур областей, краев и республик и работников центрального аппарата. Затем, как всегда, началось обсуждение доклада. В выступлениях резко критиковались имеющиеся недостатки, в том числе и в деятельности руководящих органов прокуратуры.
На заключительное заседание прибыл Первый секретарь ЦК КПСС Хрущев, председатель Совета Министров Булгании и председатель Президиума Верховного Совета Ворошилов. Это был первый случай в истории прокуратуры, когда прокурорский форум посетили три высшие руководители партии и государства (лишь однажды, в 1932 году, на торжественном заседании по случаю 10-летнего юбилея органов прокуратуры, выступил тогдашний Председатель ЦИК М. И. Калинин). Хрущев, не привыкший отсиживаться на совещаниях, выступил с небольшой речью, которую, как всегда, произнес эмоционально, почти не прибегая к каким-либо записям.
Б. А. Викторов, участвовавший в работе Всесоюзного совещания и слушавший Хрущева, вспоминал, что Хрущев тогда сказал: «Мы пришли к вам не для того, чтобы упрекать, что при вашем попустительстве в НКВД творился произвол... Мы пришли засвидетельствовать свое почтение и уважение к вам... Берия и его банда создали систему — сами арестовывали и сами судили. Вы тоже виноваты, но мы принимаем во внимание, в какое положение вы были поставлены». Обратил внимание Хрущев и на то, что отношения прокурор должен строить не на личных связях, а на законе. Прокурор обязан быть строгим законником и неумолимым государственным человеком.
«Либеральный подход у нас проистекает от наших партийных и человеческих качеств, — продолжал Хрущев. — Сейчас готовится амнистия для тех осужденных советских граждан, которые по малодушию или несознательно оказались вовлеченными в сотрудничество с оккупантами. Мы считаем это справедливым и гуманным. Нельзя не учитывать создавшуюся обстановку во время войны и коварство врага. В государстве должен быть порядок. Нельзя притуплять и бдительность. Мы окружены врагами, есть и преступники, которых надо перевоспитывать, а не просто использовать как рабочую силу, как делал Берия.
Хочу напомнить, ошибка прокурора очень дорого обходится. Нужны прилежание и внимание в работе».
Направляя новое Положение на места, в своем указании от 1 июня 1955 года Руденко подчеркнул, что «строгое и неуклонное соблюдение Положения о прокурорском надзоре в СССР является важным и непременным условием дальнейшей работы всех органов советской прокуратуры». Он предложил прокурорам республик, краев и областей, городов и районов огласить Положение на оперативных совещаниях работников подчиненных им прокуратур, обязать всех прокурорско-следственных работников тщательно его изучить и руководствоваться им в своей деятельности.
В седьмом номере журнала «Социалистическая законность» за 1955 год была опубликована большая статья Руденко «За усиление прокурорского надзора», посвященная разъяснению основополагающих положений этого важнейшего для прокуратуры законодательного акта. Он особенно выделил то, что «Положение четко регламентирует многообразную деятельность органов прокуратуры и определяет права и обязанности прокуроров». Далее он пишет, что «строгое соблюдение социалистической законности должно предупреждать и пресекать преступную деятельность любых антиобщественных элементов. Не случайно злейшие враги Советской власти в качестве одного из основных методов своей подрывной деятельности избрали именно преступное нарушение социалистической законности. Так действовали, в частности, враг народа Берия и его сообщники, разоблаченные Центральным Комитетом Коммунистической партии».
Сославшись на то, что статья 17 Положения возлагает на Генерального прокурора и подчиненных ему прокуроров обязанность «привлекать к уголовной ответственности лиц, виновных в совершении преступлений, принимать меры к тому, чтобы ни одно преступление не осталось не раскрытым и ни один преступник не уклонился от ответственности», Руденко отметил, что необходимо серьезно улучшить надзор за исполнением законов в деятельности органов дознания и предварительного следствия.
Обратил внимание на то, что Положение наделяет прокуроров не только большими правами в области борьбы с преступностью, оно в то же время накладывает на прокурорско-следственных работников и большие обязанности. Важнейшей из них, отмечает Руденко, является усиление борьбы с наиболее опасными преступлениями. И здесь же их перечисляет: это преступления «против Советского государства, против священной социалистической собственности, против жизни, здоровья и личной собственности граждан».
Руденко заметил, что Положение обязывает прокуроров с особой внимательностью и тщательностью относиться к санкционированию арестов. При этом надо строить работу органов прокуратуры и суда, предварительного следствия и дознания так, чтобы «ни один из преступников не смог уклониться от ответственности и в то же время полностью искоренить случаи необоснованного привлечения к уголовной ответственности, необоснованных арестов граждан и неправильного их осуждения».
Далее в своей статье Руденко раскрыл задачи, возлагаемые Положением на органы прокуратуры в области надзора за исполнением законов учреждениями, организациями, должностными лицами и гражданами СССР, то есть функции так называемого «общего надзора» прокуратуры по рассмотрению жалоб, в области судебного надзора и надзора за соблюдением законности в местах лишения свободы. В заключение он остановился на вопросах укрепления, подбора и расстановки кадров, идейно-политического воспитания работников органов прокуратуры, повышения их политической ответственности за порученное дело.
С именем Романа Андреевича Руденко тесно связано начало перемен в деятельности органов прокуратуры. Ранее безликие и даже сами бесправные, прокуроры стали подлинными проводниками социалистической законности, конечно в той мере, в какой это диктовалось тогда руководящими органами страны. Слово «закон» стало, наконец, ассоциироваться с такими понятиями, как «справедливость», «порядочность», «честность». Началось постепенное, пока еще медленное и нерешительное, исправление тех искривлений, которые допускались во времена «сталинщины».
В первых же своих приказах, указаниях и распоряжениях Генеральный прокурор провозгласил курс на законность, надзор за подлинным исполнением законов — основополагающей линией деятельности прокурорских работников. В те годы Президиум Верховного Совета и Советское правительство приняли немало указов и постановлений, в которых отменялись многие старые репрессивные законодательные акты и распоряжения. Руденко немедленно реагировал на них, давая соответствующие разъяснения своим подчиненным. В частности, в сентябре 1953 года он подписал указание о надзоре за исполнением указа Президиума Верховного Совета СССР от 10 сентября 1953 года «Об отмене административного выселения из домов государственных предприятий, учреждений и организаций рабочих и служащих, прекративших трудовые отношения». Указ значительно суживал административные меры при решении жилищной проблемы, перенеся центр тяжести на судебное рассмотрение соответствующих дел. Конечно, административное выселение из ряда домов, особенно оборонного значения, еще оставалось долгие годы, но все же поворот в сторону искового производства был сделан, и Руденко обратил на это внимание
