Достаточно было найти ее точное местонахождение в цепочке материнских генов и осуществить принудительный запуск.
Второй журналист вновь завладел микрофоном:
– Но, уважаемая госпожа Валлемберг, осознаете ли вы, что заставлять мать, рождающую живое потомство, откладывать вместо этого яйца... просто чудовищно?
– Вы слышали последние выпуски новостей? Вполне возможно, что у нас уже нет выбора. Уважаемый господин журналист, я тоже хочу задать вам вопрос. Кто большее чудовище: военный, угрожающий уничтожить миллионы людей при помощи атомной бомбы, или ученый, заставляющий мутировать мышей, чтобы те начали откладывать яйца?
В зале раздались крики. Одни возмущенно свистели, другие аплодировали. Заметив смущение Мадлен, ведущий вмешался:
– Полагаю, мы должны отпустить Мадлен Валлемберг. Она нуждается в отдыхе. В последние месяцы у нее было много работы.
Мадлен сделала шаг назад.
Профессор Рейнуар схватил приз и поднял его высоко над головой:
– Спасибо всем, и особенно жюри. – И передал крылатый мозг Мадлен, которая не могла скрыть своего волнения.
Девушка спустилась со сцены и, крепко сжимая в руках статуэтку из позолоченного металла, устремилась в боковой коридор. Ее мать и Кевин направились было за ней, однако она попросила их уйти, объяснив, что хочет побыть одна.
Навстречу Мадлен выскочили фотографы. Она сбросила туфли на высоких каблуках и побежала прочь по длинным коридорам Опера-Гарнье. Очутившись у центрального входа перед величественной каменной лестницей, Мадлен обнаружила, что все двери на улицу заперты. Тогда она бросилась к боковым дверям в поисках запасного выхода. Заворачивая за угол в коридоре, предназначенном для пожарных, она вдруг налетела на мужчину в смокинге, который, казалось, ждал именно ее.
– Добрый вечер, госпожа Валлемберг.
– Дайте мне пройти, – произнесла Мадлен, поднимая статуэтку, словно готовилась ударить ею незнакомца.
Мужчина не сдвинулся с места:
– Я ждал вас. Мне нужно сказать вам нечто очень важное. Именно вам, госпожа Валлемберг.
Незнакомец произнес это твердым, решительным голосом. Он не был похож ни на журналиста, ни на фотографа, ни на поклонника. Ему было около сорока лет. Мадлен успела заметить подтянутую фигуру и атлетическое сложение. Незнакомец был довольно привлекателен и выглядел почти щеголевато: тщательно подстриженная, ухоженная бородка отливала серебром.
Мадлен шагнула вперед, но широкоплечий незнакомец закрыл собой узкий коридор:
– Госпожа Валлемберг, вы в опасности. Я полагаю, что в ближайшие дни вам потребуется помощь. Тогда позвоните мне.
Он протянул ей визитку, но Мадлен не взяла ее:
– Дайте мне пройти!
Мужчина настойчиво протягивал ей визитную карточку. Мадлен уступила и взяла ее.
– Там указан номер моего мобильного телефона, – сказал незнакомец.
Мадлен Валлемберг посмотрела на визитку:
– Вы – военный?
– Полковник Пантель, к вашим услугам.
– Хотите, чтобы я работала на армию? – насмешливо спросила Мадлен и разорвала визитку. – Даже не мечтайте...
– Госпожа Валлемберг, вы не правы. Не стоит плевать в колодец, даже если вы уверены, что никогда не будете из него пить.
– Пропустите меня!
– Главное, помните – в ближайшие дни вы должны быть особенно осторожны.
– Это угроза?
– Нет, просто совет. Не спешите делать ложные выводы. Мы с вами по одну сторону баррикад.
С этими словами мужчина наконец посторонился и позволил Мадлен пройти.
187В одиннадцать часов вечера Мадлен Валлемберг сидела в парижском метро – в вечернем платье, босая, с туфлями в руках. На коленях у нее лежала статуэтка Фельдмановской премии – все тот же крылатый мозг.
Девушка жалела, что забыла взять сумочку, в которой остался кошелек. Ловить такси без денег не имело смысла. Да и вообще, в такое время и в таком виде вообще останавливать машину не стоило. И Мадлен решила ехать на метро, перепрыгнув через турникет.
Никто вокруг не обращал внимания на ее нелепый вид.
«
От гнева она стиснула зубы.
«
От новых туфель у нее болели ноги, и она стала растирать большие пальцы ног. Потом закрыла глаза и постаралась вызвать перед мысленным взором образы, которые возвращали мир ее душе.
Ребекка сидела на страусе и, крепко держа поводья, управляла огромной птицей. Она мчалась во весь опор по кольцевой дороге, поросшей травой... Встречные полосы движения разделяла небольшая река. Прекрасная темноволосая амазонка словно на мотоцикле обгоняла двухколесные повозки, в которые были запряжены казуары.
Цапли, стоя на мелководье, смотрели ей вслед.
«
Машины срывались с места. Скутеры тарахтели, фары рассекали ночную мглу. Рекламные щиты, заполонившие все вокруг, внезапно показались ей непристойными. Все вокруг словно кричало: «Покупайте! Потребляйте! Это сделает вас счастливыми!»
Девушка бежала по городу, наслаждаясь прикосновением босых ступней к асфальту...
Мадлен вставила ключ в замочную скважину и открыла дверь своей квартиры. Не успела она войти, как вдруг какой-то мужчина захлопнул дверь у нее за спиной и навел на нее пистолет, казавшийся очень длинным из-за привинченного к стволу глушителя.
Обладательница Фельдмановской премии успела заметить, что в квартире все перевернуто вверх дном.
Непрошеный гость потушил свет, и в слабом свете уличного фонаря теперь можно было различить лишь очертания его фигуры.
– Где оно? – спросил мужчина. Он говорил с сильным акцентом.
– Что вам нужно? – спросила Мадлен, часто дыша, чтобы остановить нарастающую панику.
– Вы сами знаете.
– Уходите, или я вызову полицию! – пролепетала она, доставая мобильный телефон.
Мужчина выхватил трубку и раздавил ее одним ударом каблука:
– Мы готовы хорошо заплатить, госпожа Валлемберг. Очень хорошо.
– Я не понимаю, о чем вы говорите! Как вы сюда попали? Немедленно уходите! – Мадлен старалась, чтобы ее голос звучал как можно тверже.
– Я бы очень хотел, чтобы мы договорились по-хорошему.
– Да кто вы такой, в конце концов?
Не опуская пистолета, человек обошел вокруг нее:
– Предположим, я агент страны, народ которой хотел бы стать невосприимчивым к радиации. Речь идет... о людях.
