Однажды ты спросил меня, что думаю о жизни я,
Что жизнь дерьмо иль благодать святая?
А может быть все во лишь наказанье:
За прегрешенья и обиды наши?
А может жизнь и есть тот рай, что в жизни нам пророчат?
''Исправь грехи и Богу ты покайся, быть может, он прости тебя''.
Иль призваны мы, в жизни ошибаться,
Грехи свои все в жизни воплощать:
Убийство, казнокрадство, суицид?
И в этом есть вся жизнь твоя?
Душа – забыть? А тело – совершенство?
Иль все же Богу мы послушны.
Молитвы мы читаем перед сном
И в церковь ходим за холмом, что на пригорке том стоит,
и молимся там вдохновенно?
В молитвах, преклоняясь перед Богом
И жизнью праведной живем:
Ты сам добро, сама ты святость.
Э, нет, не все ведь так живут.
Да пастырь наш Отец,
А мы лишь послушанья овцы.
Но от того мы дьяволу так внемлем,
Что праведной нам жизни позарез.
Грехов нам дайте и греховной власти!
Ведь надоело покаянье нам.
По воскресеньям в церковь и обратно и этой скукотищей мы живем?
Да смешен народ. От скуки той давно и помереть не жалко.
Да лучше ведь стрельба и пьянки, драки.
Вот жизнь и вот веселье все.
А, как такое предложенье?
Забрось молитвы, оденься поприличней, иди ты в дальний путь,
куда грехи тебя зовут.
Раскрепостись, позволь инстинктам вверх взобраться.
Ну, как представил ты себя?
Да сволочь из тебя порядочней, чем я.
Ну что, как жизнь тебе? Не отдает малиной?
Да лучше скукотища за молитвой, чем веселуха в баре за углом?
Ну что молчишь, скажи хоть слово.
Или язык ты проглотил?
От пола взгляд свой оторвал.
И на него я посмотрел легонько.
Развернулся, со спины сказал: ''Трепло''.
Неспешно крылья развернул и взмылся в небо.
А он копытом постучал, рога трезубцем почесал.
Спустился вниз.
На том наш разговор окончен.
С этого все и началось. Он решил продолжить разговор.
– Хочешь сказать, что все они сплошные праведники?
– Нет.
– Тогда я прав?
– Нет.
– Ты как всегда лаконичен в ответах, – заметил он иронично.
Их спор длился уже не одно тысячелетие, и, казалось, конца ему не будет. Если бы при их споре присутствовал кто-то третий, то он бы очень удивился, не увидев самих спорщиков. Нет, они не были приведениями, духами или чем-то эфемерно-невидимым. Они не были людьми, животными или чем-то похожим на окружающий мир. Но в тоже время они были всем и всеми.
Яркий, девственно-чистый Свет был одним из них. И непроглядная Тьма с красными всполохами молний был вторым из спорщиков. Они были ничем и всем: Свет и Тьма, Добро и Зло, Бог и… Дьявол.
– Слушай, это может продолжаться вечно, – заметила Тьма, блеснув молнией.
– А ты куда-то спешишь?
– Нет, – вынужденно согласился громогласный голос. – Меня умиляет твоя способность спорить не споря.
– А что зазря напрягать нервы, – спокойно заметил Свет.
– Вот только не надо снова себя с человеком сравнивать, – по голосу было понятно, что Тьма поморщилась. – Откуда у тебя нервы?
– Не забывай, что ОН был создан по Моему образу и подобию.
– Ой-ой-ой, сейчас опять начнет хвастаться и рассказывать, как из куска глины создал двуногую обезьяну и научил ее стоять прямо и говорить, – красной вспышкой усмехнулась Тьма. – Не забывай, что я тогда тоже присутствовал.
– Да помню я, помню, – было понятно, что Свету начинает надоедать этот разговор. – Что ты предлагаешь? – вернулся он к началу спора.
– Соревнование. – Свет бы явно удивлен. – Не между нами, – тут же поправилась Тьма, – это бессмысленно.
– Тогда как?
– Ты ведь из всех считаешь праведниками…
– Не всех, – поправил Свет.
– Хорошо. Вот и проверим, насколько они… праведны. Возьмем двоих, зашлем в один из наших миров и поставим в неудобную позу…
– Похабник.
– Посмотрим, кто из них выиграет, – непринужденно продолжила Тьма. – Согласен?
Свет задумался, надолго. Прошли не меньше двух секунд, прежде чем он дал ответ.
– Хорошо, – согласился он.
– Вот и славненько, – Тьма была довольна. – Теперь осталась очередь за испытуемыми. Кого выберешь?
– Как насчет него?
– Издеваешься? – с прищуром поинтересовалась Тьма. – Брать только из простых. А то наберешь себе поповский штат…
– Как будто ты возьмешь учителя детсада, – саркастически заметил Свет.
– Не то чтобы, – нехотя выдавила Тьма. – Вот, с его кандидатурой согласишься?
– Хм… Ну… Ладно, – наконец вымолвил светлый. – Тогда я выберу его.
– Уверен? – уточнил темный. – Судя по его досье, он далек от твоей веры.
– Благословен не тот, кто безоглядно говорит вере ''Да'', а тот, кто спрашивает у нее ''Почему?'' – мудро заметил
