Дьявольский Quest

Свея… Ее ощутимо шатало, так что приходилось периодически поддерживать, чтобы не упала, а то боюсь, ни у кого не хватит сил, чтобы ее вытащить из грязных лап топи. Худая, бледная, ей бы косу в руки и можно подрабатывать, пугая прохожих.

Если мы скоро не выйдем в лес или к людям, боюсь, что заканчивать путешествие мне придется одному. Я несу все, кроме оружия Свеи и сумки Беовульфа, но думается скоро и это перекочует ко мне. Мы идем все тем же строем: колдун первый, девушка вторая, я замыкающий – не удобно. Однако парень единственный кто знает дорогу, а нашу спутницу нельзя отставить назад – упадет неслышно и где ее искать? Так что приходилось соблюдать построение, только иногда осторожно забегать вперед, чтобы поддержать колдуна, он в последнее время все чаще клюет носом – плохой признак.

– Все… привал, – тяжело выдохнула Свея.

– Где? Здесь? – я огляделся.

Думаю, не стоит говорить, что вокруг одно болото и даже маленькой кочки нет, чтобы присесть?

– Если я пройду еще шаг… умру, – безапелляционно заявила девушка, но что-то не слишком убедительно прозвучал ее тихий голос.

– Надо, милая. Надо идти, а то действительно умрешь, – попробовал образумить ее.

– Не-ет, – отрицательно покачала она головой. – Не могу больше.

Вы думаете, что за четыре с половиной дня нельзя так сильно истощать? Тогда попробуйте проходить несколько десятков километров в день, по колено в грязной и вонючей жиже, при этом употребляя в пищу только воду и собственный жизненный сок. Напомню, что мне проще, потому что аполлоновский идеал в объемах давно перерос, а парнишка с девушкой к нему даже не приблизились.

Если что-то в ближайшее время не сделать, то мне их придется нести на руках, а у меня, их всего две. И до Шварценнегера мне далеко, так что максимум могу взять на борт только одного. Спрашивается, второму мне могилку копать или так бросить? Ответ тут только один: ''Никого я хоронить не собираюсь!''

– Ешь, – протянул Свее свежеепойманную лягушку. Они в последнее время кружат вокруг нас, как стая стервятников в пустыне, над умирающим путником.

– Убери, – умоляюще посмотрела девушка.

– Не станешь, есть – умрешь, – зло сказал я.

– Я не буду это, – вяло отмахнулась она.

– Нет, будешь, – в ответ упрямо заявлял я. – В некоторых странах это считается деликатесом.

– Вот там пускай, и жрут, – поморщилась Свея.

Нам пришлось сделать несколько шагов вперед. Ведь говорил, что если стоять на одном месте начинает засасывать.

– Ты будешь, это есть, – в приказном тоне заявил я и, достав нож, отрубил лягушке тельце. В руках остались дергающиеся лапки.

– Нет, не буду, – все еще сопротивлялась девушка. – Я не могу.

– Тогда, черт возьми, превратить в волка, и съешь эту гадость! – уже орал я.

Беовульф молчал, лишь понуро опустив голову. Ничего скоро и до него доберемся.

Она сдалась… Взяла все еще подергивающиеся зеленные лапки и откусила от них маленький кусочек – ее вырвало желчью. Она пыталась выбросить прочь ''мерзкую гадость'', но я пригрозил, что заставлю тогда съесть всю лягушку целиком. Девушка давилась, ее еще несколько раз стошнило, но… В руках остались только несколько небольших косточек. Я поймал еще пару лягух, только теперь не пришлось долго уговаривать Свею познать ''вкус Франции''.

– Теперь ты, – обратился к колдуну и почувствовал, что недобро улыбаюсь.

Его уговаривать, совсем не пришлось. Парень сам схватил ближайшее земноводное и впился ей в лапы. Негромкий писк живой жертвы не остановит того, кто смертельно голоден. Было видно, с каким трудом удалось Вульфу побороть однозначные позывы желудка – он справился.

Бог с Дьяволом одновременно сглотнули. Нет, их не может тошнить, так как у них нет желудков. Все же они настолько очеловечились за тысячи лет, что сейчас взирали на происходящее с отвращением.

– Ну и садиста ты себе выбрал, – глубоко дышал враз позеленевший Бог.

– Угу, – ошарашено промычал темный. – Мне бы радоваться, но что-то не… – он зажал рот рукой. – Слушай, может им помочь, а то меня сейчас стошнит?

– У тебя даже тела нет, – заметил Свет. – Так что не придуривайся, – он уже справился с псевдопозывами, правда, старался не смотреть тех гурманов, что обедают внизу.

Тьма тоже начала обретать свой естественный цвет.

– Ты прав, лучше давай на твою пешку взглянем, – отвернулся Дьявол и медленно выдохнул. Ох уж это очеловеченье, знал же, что до добра не доведет.

– Что-то твой слишком разошелся, – заметил он, рассматривая второго игрока.

– Он несет веру людям, – спокойно ответил Бог, но в его голосе сквозила неуверенность.

– Ага, похоже, заповедь «подставь другую щеку», если тебе врезали по первой, для него пустой звук, – ехидно заметила Тьма.

– Он идет своим путем. И это путь веры, – упрямо заявил Свет.

– Глупость – не грех и не порок, но чаще всего из-за нее души на пороге встречаю я, – спокойно ответил темный.

– Он сам выбрал этот путь, – возразил Бог.

– Его выбрал ТЫ! – блеснула глазами-молниями Тьма. – Ты выбрал пешку, а направление пути не играет роли, – победно улыбнулся он.

– Он сам… выбрал, – голос Света звучал тихо и неуверенно.

Они ели прямо на ходу, словно мы идем не по болоту, а находимся в шикарном ресторане со шведским столом, и подходы к нему не ограниченны. Теперь лягушки, завидев нас, удирали, но это не мешало Беовульфу и Свее ловить особо нерадивых и поедать их лапы, даже не удосуживаясь отрубить их. Я хоть и был инициатором этого ''пира'', но сам не принимал в нем участия. У меня еще есть пара дней в запасе, до того, как сам буду валиться с ног. Хотя надеюсь, что до этого времени мы выберемся на большую сушу.

К вечеру мои спутники ели шли, но не, потому что силы покинули их, а потому что животы теперь выпячиваю, словно они на седьмом месяце беременности – причем сразу оба. Кожа из белой цветовой гаммы, перешла в нежно-розовую, а может это так закат их окрашивает. Как бы там ни было, но чувствуют они себя лучше, что не может не радовать.

Болото как всегда решило напомнить, что оно здесь главное. Небольшой островок выплыл уже в темноте, когда луна взобралась на трон. Небольшой, не более пяти-семи шагов, остров с одиноко торчащим деревцем, настолько низким и чахло-скрученным, что я вначале принял его за большую корягу. Хотя, все равно, что это, Беовульф все еще слаб, для того чтобы колдовать.

Спрашиваете, почему он ослаб, если так тесно связан с природой? Ну там птичек слушает, от ветерка балдеет, с животными разговаривает, а с рыбами так вообще выпивает… Я спрашивал его об этом. На третий день пути, и на второй после происшествия.

– Мы такие же люди, как и вы, – уставшим голосом сказал он. – Природа не поддерживает нас… То есть не восстанавливает силы в магическом плане, – пояснил он на мой недоуменный взгляд. – Наше колдовство основывается на том, что мы не приказываем природе, а просим ее помочь нам.

– И, похоже, вам это неплохо удается, – усмехнулся я, припомнив колдовство Беовульфа.

– Да, неплохо, особенно высшим магам. Все же силы мы черпаем из себя, а не от природы, поэтому если слаб я, то просьба будет не услышана, а значит…

– Значит, не видать нам костра и твоих огненных шаров, – догадался я. Он только кивнул в ответ.

Ночь набросилась и придавила своими объятиями, не позволяя даже поднять головы – не очень-то и хотелось. Тело, словно губку выжали, а положить обратно в воду забыли, хотя воды тут полно, но я даже пить ее не могу. Над нами медленно гулял ветерок, хоть немного разгоняя смрад, что стоял над болотом. Хотя за это время он уже не так бился в нос, заставляя дышать ртом – ко многому привыкаешь. Луна то исчезала, то вновь появлялась из-за низких туч, что всем своим видом угрожали разразиться дождем. ''Так, где ты хотел утопиться? – услужливо напомнил мозг, заявление о том, что если пойдет дождь… – Заткнись!'' – также мысленно попросил я.

Пять дней мы на болотах и четыре из них мы терпим лишения. Тела иссыхают, силы покидают, и даже лягушачий стол не может компенсировать потребности организма в еде. Насколько нас еще хватит – день, два, больше? У меня ноги покрылись мозолями, а после пятого десятка пиявок, я даже перестал их замечать – сами отваливаются, когда насыщаются сполна.

Кожа мои спутников вновь начала терять свой естественный цвет. Сырое мясо не альтернатива горячей и хорошо прожаренной отбивной. Последние несколько часов их мучает расстройство желудка, из-за чего приходиться часто останавливаться и, отвернувшись, делать вид, что не слышишь, как пускают пузыри, а потом приходиться осторожно проходить это место, потому что тропа узкая и уйти с нее означает смерть.

– Завтра к утру, мы должны выйти из болота, – подал тихий голос Беовульф.

– Радостная новость, – почему-то не радостно ответила Свея.

– Добраться бы до завтра, – устало заметил я и как в воду глядел.

– Чужаки! – пронесся над маленькой сушей квакающий голос.

– Началось, – синхронно простонали мы и поднялись.