– Я знаю, что ее девичья фамилия фон Мейссен, – проговорил Луи. – Что значит – умерла? Это что, какая-то из твоих очередных штучек?
– Так я и думал, – объявил Кассандр. – Она тебе не сказала. Ах, женщины, женщины! – Он покачал головой. – Хотя я могу ее понять. Ты хотел знать, почему она назвалась Амелия фон Хагенау? Ну надо же было ей взять какое-то имя, вот я и дал ей его. Потому что она – мой человек. И все это время она следила за тобой… по моему прямому приказу.
Луи застыл на месте.
– Ты врешь! – вспылил он. – Я встретил ее первый раз в Вердене, и она даже не обратила на меня внимания!
– О да, она ехала к жениху по имени Оливье де Вильморен, – усмехнулся священник. – Потому что настоящая Амелия фон Хагенау была почти что с ним помолвлена. Мне нужен был свой человек в этом гнезде роялистов, и я разработал этот план и запустил туда ее. Кстати, она рассказала мне о вашей встрече, только ни она, ни я не могли предвидеть, что ты станешь генералом. А уж потом, когда вы встретились в Дюнкерке, я решил, что грех упускать такую возможность. Это вышло случайно, а в нашей работе случайности очень важны.
– Зачем же она стала работать на тебя? – тихо спросил Луи, проводя рукой по лбу. Он был очень бледен.
– Потому что муж оставил ее в нищете, – объяснил священник. – Деньги, конечно, а ты что думал? Революция ее не интересует, да ты и сам успел в этом убедиться.
Но провести Луи было не так легко.
– Ты же всегда терпеть ее не мог, – выпалил он. – Я же помню! И почему я должен верить, что она – твоя шпионка?
– Я притворялся, – отрезал Кассандр, – потому что не был в тебе до конца уверен. Кроме того, если бы я поощрял ваше знакомство, ты куда меньше стремился бы к ней. Препятствия разжигают человека. Хочешь мне сказать, что я свинья? Да пожалуйста! Но когда мне надо было спасти Дюнкерк, я не думал о всяких сантиментах!
Однако чем увереннее он говорил, тем яснее понимал, что Луи не верит ни единому его слову. Генерал упрямо покачал головой.
– Нет, нет, нет. Ты врешь, Кассандр! Тебе хочется, чтобы я остался в армии, и ради этого ты придумываешь всякую чушь! Опомнись, в конце концов! Сколько в армии генералов, кроме меня? Тоже мне, потеря! Да любой сможет взять этот чертов Фюрн, были бы люди! Что, мало в нашей армии людей, которые умеют воевать?
Кассандр подошел к нему вплотную, и Луи невольно поразился, видя злость, написанную на лице священника.
– Пушечного мяса всегда хватает. А вот голов, которые умеют одерживать победы, маловато! Думаешь, я переживаю из-за Фюрна? Да плевать мне на Фюрн и на всю Бельгию в придачу! – Он выхватил из-за отворота сюртука запечатанную бумагу. – На! Любуйся! Мне было велено отдать тебе это, когда ты возьмешь Остенде, но черт с тобой! Все равно мне теперь придется искать другого человека!
– Это что, приказ о моем аресте? – спросил генерал, стараясь говорить как можно более равнодушно.
– Читай! – рявкнул Кассандр.
Ош посмотрел на него, взял бумагу и сломал печать. Это был приказ о назначении генерала Лазара Оша главнокомандующим Мозельской армии с неограниченными полномочиями. Документ был заверен по всем правилам, разве что дата на нем была проставлена на неделю вперед.
– И раз уж мы начали читать важные бумаги, – добавил Кассандр, вытаскивая из внутреннего кармана какой-то сложенный вчетверо листок, – то вот тебе собственноручное признание дамы, которую взяли в этом самом замке маркизы де Доль. Как ты помнишь, она и ее друзья догадались, что твоя ненаглядная Амелия – шпионка, и приперли ее к стенке. В страхе она наговорила им много чего интересного, только вот тебе почему-то не пожелала это повторить! Читай!
Луи положил приказ на стол и принялся читать бумагу, которую Тереза написала под диктовку Кассандра. Она содержала в себе подтверждение слов, которые священник сказал молодому человеку об Амелии, – что она была шпионкой, что действовала по приказу Сибулетта и передавала республиканцам все сведения, которые ей удавалось узнать, а также следила за республиканским генералом.
– Почему я должен верить всему этому? – спросил Луи, изо всех сил пытаясь сохранять спокойствие.
– Вовсе не должен, – парировал священник. – Просто пойди с этой бумагой к своей даме сердца, спроси у нее, верно ли, что она не Амелия фон Хагенау, и посмотри на ее лицо. Ты и сам все увидишь, мой мальчик. Она, конечно, умна и хитра – иначе я просто не взял бы ее на службу – но не настолько.
Он сердечно улыбнулся Ошу, вышел из комнаты, покинул замок и в отличном настроении отправился на поиски Армана де Бельфора, которого нашел в кабачке с кораблем на вывеске. Арман пил дешевое вино и сразу же отставил стакан, когда завидел священника.
– Хочешь, я составлю счастье твоей жизни? – без обиняков спросил Кассандр. – Я же знаю, почему ты остаешься в Онскоте. Это из-за нее, да?
– Вас это не касается, – возразил шевалье.
– Значит, тебя не касается то, что некая особа скоро останется одна, – вздохнул священник. – И некому будет ее утешить.
– С чего вы взяли, что Ам… что она останется одна? – мрачно спросил Арман. – Насколько мне известно, они собираются пожениться.
– Вот как? И от кого же тебе это известно?
– От Евы.
– Что ж, служанка лучше госпожи знает, где ее счастье, – со смешком промолвил Кассандр. – Только меня сильно удивит, если свадьба состоится.
Арман поглядел на его ухмыляющуюся рожу, положил на стол потрепанный бумажный ассигнат – уплату за выпивку – и быстрым шагом двинулся к выходу.
А в саду онскотского замка Луи подошел к Амелии, которая сидела на скамье в нескольких шагах от колодца. Возле ее ног крутился Разбойник.
Заметив Луи, который приблизился стремительным шагом, Амелия улыбнулась, и при виде этой лучезарной улыбки он на мгновение растерялся. Но он тотчас же вспомнил, что она все время обманывала его, и его охватила злость.
– Когда ты уезжаешь? – спросила она, поднимаясь с места. – Я рада, что ты пришел попрощаться.
– Мы должны поговорить, – отрубил он, и тон ей не понравился. Она сразу же перестала улыбаться.
– Поговорить? О чем?
– О тебе.
От него не укрылось, что на ее лицо набежало облачко. «Он знает», – подумала она. Знает, что принцесса – вовсе не детское прозвище, а ее настоящий титул; пусть ее муж вовсе не был богат, но он принадлежал к одной из самых родовитых семей Германии. И она предвидела, что, хотя Луи – человек прямой и открытый, все эти подробности и громкий титул вызовут у него неприятие. Она-то знала, что все это условности, но для него они имели совершенно иной смысл, чем для нее.
– Это правда? – напрямик спросил он.
– Что именно?
– Ты вовсе не Амелия фон Хагенау, – выпалил он с ожесточением, которое было ей совершенно непонятно. – Потому что настоящая Амелия давно умерла!
– Да, от оспы, – ответила она. – Но послушай, Луи…
Она сделала к нему движение, но он отдернулся.
– Так ты все время лгала мне! – вырвалось у него. – Все время! Боже мой!
– Хорошо, я тебе лгала! – уже сердито проговорила она. – Но какая разница, кто я на самом деле? Разве это что-то меняет?
– Меняет, – возразил он, глубоко оскорбленный упорством, с которым она делала вид, что ничего
