— Таня, я твой должник. Ты только скажи…
— Потом сочтемся. Поспеши!
Через две минуты из ванной вышла распаренная, благоухающая Анджела, обернутая в белое махровое полотенце.
— Джо-онни, — промурлыкала она, обернулась — и застыла в полном изумлении.
На кровати вместо Джонни она увидела совершенно голую рыжеволосую красотку со смутно знакомым лицом. Та нежно ей улыбалась и шептала:
— Ну, иди же ко мне, моя сладенькая!
Таню заносило черт знает куда. Она это понимала, но как хотелось приколоть дуреху!
— А… а Джонни?
— Он скоро придет. Мы с Джоником взяли тебя на пару. Сначала я, потом он… Господи, что она несет?!
— Я коблих не обслуживаю. — Анджела глянула волчицей.
Тут Таня побледнела. Знакомое чувство обожгло, как пощечина. Змеиным шепотом она произнесла:
— Не груби, солнышко. Три счетчика. Джоника на пятнашку зарядила?
— На двадцатку…
— Грины по три сдаешь? — решила поломать ее Таня.
— По четыре…
— Ой, врешь, сладенькая… Но на первый раз прощаю — такая ты пампушечка! Смотри сюда.
Рыжая потянулась, достала со столика сумочку и извлекла оттуда четыре хрустящих новеньких пятидесятки.
— Хороша икебана? Твоя будет — и Джоник добавит, само собой… Теперь иди ко мне, моя богинечка…
В раже своем готовая на все, пошла ва-банк, забыв про омерзение, которое только что испытывала от этой шлюшки.
— Я… я не умею…
— А тут и уметь ничего не надо. Брось полотенчико, ложись сюда и прикрой глазоньки… Я покажу тебе кусочек рая…
Телефонный звонок был громким и противным.
— М-ням, — сказала Анджела, не выпуская из пухлых губ Танину грудь, и махнула свободной рукой — мол, ну его!
— Возьми трубку, сладенькая, — сказала Таня, чуть отодвигаясь, — наверное, что-нибудь важное.
Или Джоник.
Анджела выпустила Танину грудь, поцеловала ее в губы и, присев на кровати, взяла трубку.
— Хэлло! — сказала она. Лицо ее тут же изменило выражение. Она слушала внимательно, испуганно, изредка вставляя:
— Да… да… поняла.
Бросив трубку, она молча кинулась одеваться.
— Что случилось, кисонька? — лениво спросила Таня.
— Одевайся скорее, — взволнованно проговорила Анджела, безуспешно пытаясь натянуть трусики — обе ноги она просунула в одну, как бы это сказать… штанину, и теперь трусики упорно не лезли выше колен.
— Эй, порвешь, — предупредила Таня. — В чем дело-то?
— Менты идут по всем номерам… Большая облава!
— Ну и что?
Анджела изумленно взглянула на безмятежную Таню.
— Чего ты испугалась, глупенькая? Мы сейчас спокойненько оденемся, сядем за столик, выпьем вина, поболтаем. А шмон придет — так что с того? Имею я право после трудового дня посидеть с подружкой в собственном номере?
— Но номер-то не твой!
— И что? Мы пиджачок Джоника в шкаф повесим, а если спросят, я скажу, что поменялась номерами с туристом — на уличный шум жаловался.
Видя, что Анджела смотрит по-прежнему встревоженно и удивленно, Таня пояснила:
— Я ведь здесь на совершенно законном основании. Работаю в «Интуристе», живу здесь с группой… Ну, наливай, что ли, подруженька, если оделась уже. Или нет, причешись сначала.
И Таня не спеша стала одеваться.
Уже сидя за столом и разглядывая на свет бокал с темно-красным «мартини», Таня спросила:
— Кто звонил-то?
— Мадам, — сказала Анджела и тут же раскашлялась, поперхнувшись.
— Кто такая, как зовут?
Таня уже стряхнула с себя наваждение. Голос стал жестким и требовательным.
Анджела посмотрела на нее с невыразимой мукой.
— Так ты легавая?
— Неужели похожа? — Таня улыбнулась и поняла, что дамочка сломалась.
— Нет.
Анджела решительно тряхнула головой; Испугалась. Таня заметила страх, промелькнувший в глазах девушки.
— Ну вот видишь. А мадам мне нужна по делу. Интересному делу.
Она играла с Анджелой, как кошка с мышонком.
Розовым мышонком…
— Ой, расскажи!
— Попозже. Сначала про мадам.
— Зовут ее Алевтина Сергеевна. Она в верхнем ресторане работает, метрдотелем. Строгая такая, партийная, ни за что не скажешь…
— И у нее все девочки под началом?
— Ты что, только самые клевые! — Анджела самодовольно улыбнулась. — Пятерых я знаю, а других только так — по лицам. Многие по вызову приезжают…
— Она сейчас работает?
— Каждый вечер. А что?
— В общем, я останусь тут Джоника караулить, а ты допивай, сходи к своей Алевтине Сергеевне и скажи ей, что я жду ее ровно в одиннадцать в дальнем правом холле второго этажа. Там, где большой аквариум, знаешь?
— Знаю. А если она не захочет?
— Тогда скажи ей, что всю телегу насчет облавы пустила я.
Анджела посмотрела на Таню с каким-то даже благоговением.
— Ну, ты даешь!
— Не даю, а беру, — уточнила Таня. — Все, что мне надо. Ну, иди, только обязательно потом возвращайся, а то Джоник расстроится. И денежки не забудь…
Анджела встала, протянула было руку к лежащим на углу столика деньгам, но на полпути отвела ее. — Не возьму, — тихо и хрипловато сказала она. Таня поднялась, подошла к Анджеле, прижала к себе и поцеловала. Языком она раздвинула ей губы и просунула язык глубже в рот. Анджела ответила тем же. Поцелуй получился страстным, но недолгим. Таня разжала объятия и отошла на полшага.
Неожиданно для себя девица отъехала умом. Это было видно по растерянному виду и блаженным глазкам. Как в народе говорят, попробуешь пальчика — не захочешь мальчика. Взяв со стола салфетку, Таня кинула ее Анджеле.
— Губки оботри, солнышко.
