го' и к'епче стали. Мы — до'ога: п'осящие получают все, что им нужно для достижения цели…
— Потому что вы — и есть цель, — завершил я.
Темные глаза С'ньяка удовлетворенно вспыхнули:
— Ты понял нас. Это даже лучше, чем я мог надеяться. За последние века люди оп'еделенно стали умнее. Иг'а Железных 'ун п'инесла свои плоды.
— Об этом я что-то слышал…
— Вполне возможно. Смот'и!
Мыслитель вызвал из Бездны длинный язык алого пламени и, окунув в него обе руки, начертил в воздухе смутно знакомый узор.
Я побледнел, когда вспомнил, ЧТО это означало.
Символ Игры Железных Рун — предка нынешней Игры.
В моей голове зазвучала любимая поэма Черного Странника — моего двойника, — вырезанная на двери в его доме. Язык Бездны не относится к числу мягких наречий, но сейчас его слова звенели подобно целому оркестру, что только усиливало зловещий эффект поэмы, автором которой был безымянный рифмоплет из Ведьминой Гавани…
Последний день трехлетнего похода, Последний цикл Игры Железных Рун. «Грядет приход Свидетелей Исхода! — Провозгласил провидец. — Ни колдун, Ни воин не помогут в день расплаты, И мы обречены на вечный ад — Коль не найдется тот, кто жертвой страстной Не одолеет зло, уйдя во мрак…» Но речи вдохновенные упали В пустое безразличие. Народ Шел мимо, в своей спеси не вникая В его слова. Что он им, тот Исход? Они отвергли тьму былого мира, Они забыли строки древних книг, Они не помнят, что для Арканмирра Чужие все — и боги и они. Последний день трехлетнего скитанья, Последний тур Игры Железных Рун. Застыли в напряженном ожиданье Владыки Нереальности: сквозь шум Им отданного города донесся Зловещий скрип кладбищенских ворот. Они не знали, кто посмел без спроса Прервать их; знали лишь, что он идет. И выступил из тени Он, одетый В доспехи Ночи, в плащ Разбитых Грез. Изгой, спаситель, ангел или демон — В тот день Его слова решали все. Был брошен вызов, но на поединок Не согласились Лорды Миражей, И договор почетный заключили Они, чтоб тайну скрыть в краю теней. Последний день трехлетнего сраженья, Последний ход в Игре Железных Рун. Молчит Река Разбитых Отражений, Молчит сокрытый тенью мертвый Ульм — Но Арканмирр спасен. И Черный Рыцарь Был удостоен места в мире грез, Где ждет свою судьбу, чтоб с ней сразиться За право пересечь потоки слез… Не вполне сознавая, что делаю, я обнажил мифриловый клинок и начертил его светящимся острием собственный узор. Где-то в глубине скального массива послышался гул: пробужденная энергия вступила в конфликт с защитой Древних.
— Ты что тво'ишь? — удивленно спросил С'ньяк. — 'азве…
Черное отверстие Прохода, по которому я попал сюда, плотно затянулось серебристой паутиной. Тотчас же кто-то с той стороны попытался разорвать ее, затем в дело пошел топор — но это было уже бесполезно. Знак, сконструированный по образцу лежащей на Вратах Йог-Сотота Печати Старших Лордов, держался надежно.
— Мой выбор сделан, — сказал я, делая шаг вперед.
Пропасть испустила протестующий возглас (как ни странно, несколькими голосами сразу), но слова Мыслителя легко перекрыли их:
— Пусть. Это его п'аво.
«Древние действительно держат слово», — успел подумать я, падая в черноту Бездны.
Сияющий обод с дюжиной спиц, именуемый одними народами Колесом Судьбы, другими — Колесом Времени, третьими — Золотым Кругом Вечности, с величавой медлительностью вращался в окружающей пустоте. На бесконечно длинную ось крепились хитро сплетенные зубчатые колеса, соединенные в странный механизм.
На раму из тонких металлических прутьев была натянута основа из суровых, лишенных даже следов окраски Нитей Судьбы, а с двигающегося взад-вперед челнока волнами сбегали тонкие разноцветные нити, соответствующие прихотливо сходящимся долям смертных существ. Иногда в узор возникающего на раме полотна вплетались цельные кусочки иной, более древней ткани; иногда нити наискосок пересекал шнур Судьбы одного из тех, кого смертные считали богами.
Узор усложнялся, и край гобелена уже развевался далеко за пределами первоначальной рамы. А Колесо по-прежнему вертелось, и все новые нити ложились на предназначенные им места.
Несколько раз какие-то пришельцы, стремясь остановить извечное вращение Колеса (зачем — так и осталось неясным), вставляли между спицами различные предметы, вплоть до освященных мечей и магических посохов. Скорость работы снижалась не более чем на мгновение, а затем кровь безумцев пятнала ткань в необходимых местах, добавляя полотну неповторимые сочетания оттенков и красок.
Но один из них не стал даже пытаться останавливать механизм. Он прошел вдоль него,
