Боги не всемогущи, хотя кое-кто из Них и обожает дополнять свое имя подобным титулом. И не всеведущи, несмотря на постоянные попытки преступить границы собственного разумения (за что ты меньше всего склонен Их осуждать). Но знают и умеют Боги более чем достаточно, чтобы человек считал Их таковыми.
Человек – это хитросплетение смертной плоти-Яви, непостоянного разума-Нави и бессмертной души, осколка Изначального Пламени Творения. Есть и более заумные определения понятия «человек», но пока и этого хватит – тем более, на нем, после установления общего языка, сходятся мнения большей части здравомыслящих исследователей. И Человеком сие создание остается лишь до тех пор, пока целы три этих составляющих, скованные стержнем Воли (или духа, как кому нравится).
Целью Великого Потопа было истребить грехи человечества. Грех в силу своей природы тесно связан с помыслами, сиречь с разумом – и отсюда естественным путем вытекало уничтожение не грешной изначально плоти (на этом определении опять-таки сходится большая часть исследователей), но грешного разума. А зачем убивать плоть, действуя в Яви, если можно убить разум, действуя в Нави?
Разум куда прочнее и жизнеспособнее тела: если каким-либо способом создать в Яви условия, несовместимые с наполовину абстрактным понятием «жизнедеятельности», тело умрет через несколько минут. Разуму, чтобы смириться со своей смертью, необходимо куда больше времени. Но и этот промежуток известен – и знают его, в общем-то, все. Потому что составляет он ровным счетом сорок суток. Как раз те сороковины, отсчитываемые со дня смерти человека и до дня заупокойного пира в его честь, после которого душа покойника покидает этот мир и уходит в дальнейший путь…
И когда по воле Богов Навь на сорок дней заполнили бушующие волны Великого Потопа, разум всех людей начал «задыхаться» – и погибать.
Всех, кроме тех, кто имел защиту.
Потому что боги жестоки, а порой и кровожадны, но не имеют привычки уничтожать всех подряд – по меткому выражению северян, охотясь на комаров с боевым топором. Одним людям этой защитой служила праведность, то бишь некая комбинация моральных и душевных качеств, позволившая их разуму подняться НАД заполнившими Навь пенистыми потоками. У других был Дар, сам по себе защищающий даже нетренированный разум от воздействий внешней стихии, явно или неявно – сиречь в Яви или в Нави. Но сколь же мало их осталось! Едва один на сотню выжил после этих шести недель…
Иногда говорят, будто люди древней крови – Одаренные все поголовно. Теперь это так (правда, представителей древних рас и осталось-то раз-два и обчелся), но до Великого Потопа среди них рождалось немногим больше детей с Даром, чем среди всех прочих народов. Дар не то чтобы вовсе не связан с кровью, но имеет к ней отношение меньшее, чем полагают многие. Зато он практически всегда передается по наследству, поэтому-то у выживших Одаренных древних рас дети также обыкновенно рождались Одаренными.
И если бы установленный богами критерий Праведности совпадал с объективным критерием Одаренности, Человечество имело бы все шансы со временем стать равным Небожителям, а то и превзойти Их! Однако «праведники» зачастую вовсе не отличались развитым разумом, чтобы не сказать хуже… а так как все они находились под божественным покровительством, их дети, подобно детям Одаренных, наследовали качества родителей. Потому Человечество и стало почти таким, каким его хотели видеть боги: покорным Их словам и устремившим свои помыслы на Слияние с Ними (последнее прямым текстом сообщали, пожалуй, лишь христиане, но они и сами считали эти слова Иешуа простой метафорой).
Истинная же причина Великого Потопа была известна немногим. Да, боги действительно хотели произвести среди людей нечто вроде селекции, «целенаправленного отбора», превращая человечество в то праведное баранье стадо, каким его показывают иные священные книги. Но уничтожить Они стремились вовсе не грешников: грех оседает лишь на душу одного человека, увлекая его в Нижний Мир; настоящей помехой Их планам были именно древние народы. Не верящие в Богов и идущие к цели своими собственными Путями.
Тебя всегда восхищал ход тогдашнего вождя Нефилим, чье имя потеряно в веках; он совершил невозможное, заставив бога иного племени взять целый народ под свое покровительство – и, таким образом, сохранить значительную часть даже не имевших Дара. Название того, другого племени ушло в небытие вместе с ним самим; летописи хранят лишь их прозвище – Исра-Эль, Воины Бога. Да еще календарь, которым Нефилим пользуются до сих пор, хотя их род помнит намного более древние времена, чем состоявшаяся около сорока девяти столетий назад Неделя Творения…
Твои размышления нарушает грохот разорвавшегося пространства. В небесной голубизне на краткое мгновение возникает черный зев Бездны, из которого в Явь вываливается крылатый ящер, отсвечивающий темной бронзой чешуи. Прищурившись, ты видишь цепляющуюся за основание шеи дракона фигурку человека. Вернее, наполовину человека, а наполовину – Рожденного-под-Звездами.
Крылатого окружает облако ледяного воздуха, куда более холодного, чем покрывающие вершину Арарата вечные снега. Выстукивая зубами непонятный марш, Арген с трудом расцепляет закоченевшие руки и скатывается с шеи дракона в ближайший сугроб. Крылатый провожает незадачливого наездника чуть насмешливым взглядом и поворачивает гибкую шею к тебе.
«Дело сделано, Повелитель?»
Ты киваешь и достаешь из-за пазухи Зеркало Снов.
Ящер, осторожно взяв артефакт левой передней лапой, поднимает правую к правому веку, слегка оттягивает его и… гигантский, искусно ограненный желтый топаз сферической формы падает на снег, а дракон с величайшей осторожностью вставляет на место отсутствующего глаза черную пластину Зеркала.
«Интересно, – мысленно говоришь ты. – Разве у Крылатых нет дара видеть все три мира простым взглядом? Зачем же использовать Зеркало столь странным образом?»
«Так можно увидеть куда больше, – с чувством превосходства отвечает дракон, – а кроме того, можно посмотреть также сквозь время без дополнительных усилий. Помимо этого, с Зеркалом Снов, скорее всего, будет легче Перемещаться в Бездне, оно ведь „видит“ и там. Нам обычно приходилось полагаться на удачу…»
«Которая крайне редко подводила ваш род.»
«И все же так куда надежнее, Повелитель. Оставляю тебе прежний мой глаз – полагаю, ты найдешь ему применение.»
Мощным прыжком рванувшись в небеса, Крылатый описывает над горной площадкой нечто вроде прощального круга и растворяется в бесконечной голубизне небосвода.
Арген более-менее приходит в себя и встает, слегка покачиваясь.
– Отец?
– Да. – Ты убираешь иллюзорную маску забрала и заставляешь Венец Власти умерить сияние. – Как я выгляжу?
– Ужасно, – сообщает он с несвойственной звездному народу прямотой. – Словно тебе не двести лет, а по меньшей мере тысяча.
Ты криво усмехаешься. Двести лет – не столь малый срок даже для представителя древнего рода; редко кто из Одаренных достигал достаточно высокой ступени Искусства, чтобы обратить свой Дар в силу, отвращающую наступление старости. Некогда ты мог сделать это, но в том не было нужды; теперь же у тебя нет Дара, а значит, старость берет свое. Но это уже не имеет значения: через три месяца все завершится, так или иначе.
– Не надо так, – говорит Арген. – Мы можем победить.
– Очень надеюсь, – киваешь ты, – и сделаю все для этого. Только моя жизнь тут уже не будет решающей. Действовать вам, не мне.
– Сражаться – да. Однако и тебе придется сделать свой ход.
Очень похоже, что даосы учат большему, чем ты полагал.
– И много ты узнал об Игре?
– Достаточно, чтобы не лезть в эту кутерьму.
– Умно, – вздыхаешь ты. – Жаль, что у меня в свое время не было выбора. Пусть тебе повезет больше.
– А разве везение не зависит лишь от тщательной подготовки? – с абсолютной серьезностью
