Тайна часов с кукушкой

Он кивнул и закрыл двери.

Я начал опускать в кассу три монеты по двадцать пять центов, но водитель остановил меня на двух.

— Хватит, дружище, — сказал он, прижимая третью монетку к моей ладони. — Проезд стоит всего пятьдесят центов. Оставь монету — сможешь позвонить.

— Да, конечно.

Я позабыл. Цены на проезд поднялись до 75 центов, когда мне было одиннадцать. А сейчас мне только семь. Я опустил монету в карман.

Автобус отъехал от остановки и с фырчанием двинулся к центру.

Я помнил, по словам папы, что антикварная лавка Энтони находится напротив его конторы. Доехав до папиной работы, я вылез из автобуса.

Я надеялся, что не наткнусь на папу: иначе у меня возникнут большие неприятности.

В семь лет мне еще не позволяли самому ездить на автобусе.

Я поспешно миновал здание, где работал папа, и пересек улицу. На углу находилось что-то похожее на строительный участок: нагромождение кирпичей и булыжников. Дальше по улице я увидел черную вывеску, на которой золотыми буквами было выведено: «АНТИКВАРНАЯ ЛАВКА ЭНТОНИ».

Сердце мое застучало.

«Я почти у цели, — подумал я. — Скоро все станет на свои места».

Я просто зайду в магазин и найду часы. А когда никто не будет смотреть, разверну голову кукушки и переставлю год.

Я не хотел осложнять себе жизнь, появившись здесь на следующий день трехлетним. Моя жизнь вернется в свою колею.

«Как же будет легко жить, — сказал я себе, — когда время будет идти вперед, как это предопределено мирозданием. Даже вместе с Тарой!»

Я заглянул в магазин сквозь зеркальное окно. Они стояли там, прямо напротив окна. Часы. Я был так возбужден, что у меня вспотели ладони.

Поспешно подойдя к магазину, я повернул ручку двери.

Она не поддавалась. Я нажал сильнее.

Дверь была заперта.

Затем я заметил табличку, приклеенную к нижнему углу двери.

Она гласила: «ЗАКРЫТО НА ВРЕМЯ ОТПУСКА».

15

Из меня вырвался разочарованный стон.

— Не-е-ет! — завопил я. На глаза навернулись слезы. — Нет! После всего этого!

Я ударил головой о дверь. Этого я не в силах был пережить.

«Закрыто на время отпуска».

«Почему мне так не везет? И как долго Энтони собирался отдыхать? — строил я догадки. — На какой срок будет закрыт магазин? Ведь когда он откроется, я, возможно, стану грудным младенцем!»

Я сжал зубы и решил, что помешаю этому во что бы то ни стало.

Я должен что-нибудь предпринять. Что-нибудь.

Я прижался носом к окну. Часы с кукушкой стояли там, всего в полуметре от меня. А я не мог до них добраться.

Нас разделяло окно.

Окно…

Я решился. Конечно, в своей обычной жизни у меня и мысли бы такой не возникло.

Но я был в отчаянии. Я должен был добраться до часов. Это на самом деле был вопрос жизни и смерти!

Прогулочным шагом, чтобы не привлекать к себе внимания, я направился обратно к строительной площадке. Я старался, чтобы никто не заподозрил во мне паренька, задумавшего разбить окно.

Сунув руки в карманы своих ковбойских штанов, я шел, посвистывая. Я даже был благодарен судьбе, что на мне такой дурацкий ковбойский прикид. Это придавало мне невинный вид.

Кто может ожидать от семилетнего мальчугана в ковбойском костюме, что он разобьет окно антикварного магазина?

Дойдя до площадки, я несколько раз наподдал ногой по комкам грязи и камушкам. Казалось, там никто не работал.

Медленно я проделал путь до груды кирпичей и огляделся.

Поблизости никого не было.

Подняв кирпич, я взвесил его на руке. Он был очень тяжелым. С силой второклассника я не смогу забросить его далеко.

Но мне не придется кидать его вдаль, мне всего лишь надо швырнуть им в окно.

Оказалось, что он слишком большой, чтобы поместиться в кармане джинсов, поэтому мне пришлось тащить его к магазину в руках.

Я старался держаться естественно, как будто не было ничего особенного в том, что семилетний мальчик идет по улице с кирпичом в руках.

Мне встретилось несколько торопившихся взрослых. Ни один из них даже не взглянул в мою сторону.

С кирпичом на весу я стоял перед блестящим зеркальным окном и раздумывал, сработает ли сигнализация, когда окно разобьется.

Должны ли меня арестовать?

А может быть, это уже не будет иметь значения: если я верну время к настоящему, то уклонюсь от встречи с полицией.

«Ну, смелее, — сказал я себе. — Действуй!»

Я завел обе руки с кирпичом за голову… когда кто-то за спиной схватил меня.

16

— Помогите! — закричал я и развернулся.

Папа!

— Майкл, что это ты здесь делаешь? — призвал меня к ответу папа. — Ты один?

Я выпустил кирпич, и он упал на тротуар. Кажется, он его не заметил.

— Я… я хотел устроить тебе сюрприз, — соврал я. — Я захотел навестить тебя после школы.

Он уставился на меня в недоумении. Я решил перестраховаться:

— Я по тебе соскучился, папочка!

Он улыбнулся:

Соскучился?

— Он был тронут, это было очевидно.

— А как ты сюда добрался? — спросил он. — На автобусе?

Я кивнул.

— Но ты же знаешь, что тебе не разрешают ездить на автобусе одному, — сказал он. Впрочем, он не сердился. Я знал, чем его можно задобрить — сказать, что скучаю по нему.

Однако главная проблема — добраться до часов с кукушкой — так и оставалась нерешенной. Может быть, папа смог бы помочь? Стал бы он помогать? У меня не было времени на раздумья.

— Папа, — сказал я — эти часы…

— Правда, красота? Уже много лет я восхищаюсь ими.

— Пап, мне нужно подойти к часам, — настаивал я. — Это очень-очень важно. Ты не знаешь, когда магазин снова откроется? Мы должны как-то добраться до часов!

Папа неправильно меня понял. Потрепав меня по голове, он сказал:

— Я знаю, что ты испытываешь, Майкл. Я бы е отказался приобрести их прямо сейчас. Но ока не могу себе это позволить. Может, со ременем…

Он повел меня прочь от магазина:

— Ну, давай поедем домой. Интересно, что у нс на ужин сегодня?

Пока мы ехали на машине домой, я не произнес ни слова. Все, на что я был способен — думать о часах и о том, что со мной будет дальше.

«Каким я проснусь завтра? — гадал я. — Совсем маленьким?»