Я вздохнул:
– Объясняю популярно. Я переоденусь девчонкой и отправлюсь на диверсию. Продырявлю баллон, а там и вы все подоспеете. Ну, детали обговорим.
– Да не желаю я с тобой ничего обговаривать! – вдруг заорал Йенс и, шарахнувшись от меня, добавил еще более громким голосом: – Танька! Иди сюда! Уйми своего парня, он окончательно рехнулся, его связывать пора!!!
Я со смехом поглядел ему вслед. И, все еще улыбаясь, отправился в самом деле искать Танюшку.
– Вообще-то ничего невозможного, – сказала Ленка, и остальные девчонки закивали. Я сидел на пне неподвижно, чувствуя себя на редкость неловко, хотя сам это и предложил. Теперь меня разбирали буквально по косточкам. Что самое потрясающее – Танюшка принимала в этом самое живое участие. – Волосы длинные… Неухоженные, правда, но можно в косу заплести.
– В косу не надо, – оспорила Ленка Чередниченко, – у него скулы выпуклые, лицо слишком широким станет.
– Нормальное у него лицо, шестиугольник, – возразила Власенкова.
Чередниченко замотала головой, подскочила, собирая мои волосы сзади в пучок, словно я был манекеном:
– Ну и смотри, и где нормальное?
– Лен, больно, – робко пискнул я. Чередниченко даже внимания не обратила:
– Ну?!
– Да, пожалуй. – Ленка Власенкова обошла вокруг меня походкой хищницы. – Значит так. Помоем ему голову. Как следует.
– А волосы лучше на макушке в хвост собрать, – прорезалась Танюшка. – А с висков подобрать повязкой, только не его, а какой-нибудь вышитой.
– Во, точно… Брови, – Ленка Власенкова чиркнула ногтем, – у него нормальные, красивые брови. И ресницы хорошие. Губы тоже красивые…
– Нос подгулял, – подала реплику Зорка.
– Просто перебитый, – вступилась Танюшка, – что тут сделаешь? А вообще симпатичная девчонка получится. Не заподозришь, что парень.
– Спасибо, – пробормотал я.
Ленка Власенкова покрутила мою руку:
– Запястья тонкие, ладонь узкая…
– Мозоли, и пальцы побитые, – вмешалась Ингрид.
– Да у нас у всех такие, – отмахнулась Чередниченко. – Вот фигура… ну-ка, встань!
Я покорно поднялся.
– Красивая у него фигура, – ответила Линде.
Ленка отмахнулась:
– Для парня. Вон какой треугольник.
Я невольно засопел. «Треугольником» меня еще не называли. А Ленка продолжала наводить критику:
– Ну, грудь мы подложим и подошьем. А вот бедра…
– Да ладно, – сжалилась Ленка Власенкова, – в конце концов, фигуры бывают разные… У тебя тридцать девятый?
– Сороковой, – буркнул я.
– Все равно много, – категорично заявила Ингрид.
– Ну, ноги мы ему тоже не укоротим, – ответила Ленка. – Да и это тоже не так страшно… Ну-ка, пройдись.
Я обреченно прошелся туда-сюда. Девчонки обменивались многозначительными взглядами и вздыхали.
– Хватит, ладно. – Ленка Власенкова махнула рукой. – Запоминай. Руками так не отмахивай. Шаг свой метровый укороти вдвое. И бедрами покачивай.
– Чем? – с сиплым возмущением уточнил я.
– Бедрами, – отрезала Ленка. – Пройдись еще раз.
Я прошелся. Танюшка вынесла вердикт:
– Нормуль. Он у меня понятливый.
– Нормуль – а с голосом что делать? – поинтересовалась Зорка.
– А чем голос плох? – удивилась Линде. – Этот. Как его.
– Дискант, – подсказала Зорка. – Слышно же, что мальчишка.
– Ничего не слышно! – заспорила Ленка Чередниченко, решив, кажется, наконец сказать в мою защиту пару слов. – Такой голос и у девчонки может быть, у него еще не сломался. Только пусть контролирует, чтобы на низы не слетать, и все будет нормально.
– Короче, ладно – берем его в работу, – решила Ленка Власенкова. – Посиди, Олег, мы сейчас.
И они удалились организованно-решительной толпой, оставив меня в некотором даже испуге. Предстоящая операция на дирижабле меня не пугала, а вот что со мной сделают наши же собственные девчонки…
– Князь.
Я отвлекся от своих печальных мыслей и обнаружил стоящего рядом Раде.
Он выглядел смущенным и в то же время решительным.
– Да? – ответил я.
Раде вздохнул:
– Давай я пойду. – Я не спешил возражать, но он заторопился, словно я его уже перебивал. – Ну я же больше подхожу, правда!
Я улыбнулся – без насмешки. Это, конечно, было правдой – смуглый голубоглазый красавец Раде с нежным девичьим лицом, конечно, мог сыграть девчонку (хотя бы внешне) во много раз лучше меня. Загвоздка была только в одном…
– Раде, – мягко сказал я, – извини, но ты не умеешь драться так, как умею я.
Из чистого, ровного зеркала ручейного затончика на меня глядело лицо девчонки.
Оно было моим, несомненно, не спутаешь. И не моим в то же время! И девчонка была вполне красивая, хотя и с крупноватыми чертами лица. Высоко подобранный на макушке хвост темно-бронзовых от вечного солнца волос красиво изгибался, падая назад. Вышитая повязка плотно облегала виски. Шнуровка куртки была туго стянута между ключиц.
– В тебя можно влюбиться, милочка, – негромко сказал я, поднимаясь на ноги. До расчаленного между скал воздушного корабля оставалось километра три, не больше. Я был почти уверен, что меня заметили уже давно. Сверху им хорошо видно, должны уже увериться, что я один… одна.
Я шел спокойно, но был собран, как пружина. Если честно, никакого конкретно плана действий у меня не имелось. Главным сейчас казалось – попасть внутрь… А вот интересно – как же все-таки они держат в воздухе такой большой воздушный корабль? Красивый… На миг я представил себе, как здорово было бы на таком лететь над океаном или лесами, переваливать горы и нестись над пустынями… Возникло изумление – кем нужно быть, чтобы использовать это чудо для примитивного, тупейшего разбоя?!
Мне оставалось около полукилометра (я даже различал прямоугольные иллюминаторы в плетеных бортах большой гондолы), когда из-за скал справа появились двое парней, затянутых в черную кожу. Они, на ходу убирая оружие, двинулись ко мне неприятно-развинченной походкой, буквально расцветая ухмылками – так подходят к девчонкам дураки, переполненные ощущением идиотского суперменства, уверенные в том, что они неотразимы во всех смыслах.
Ну-ну.
– Я тебе говорил – девка, – громко сказал один другому.
Тот отозвался:
– С железками… – оба засмеялись. Они говорили по-английски, но, похоже, были латиноамериканцами. – Она что, сумасшедшая? Еще заразимся, когда переть будем…
