– Прыжок в новый мир, – странно улыбнулась Танюшка. – Полностью документы, ключи от квартиры, наверное, документы на нее и целое состояние в нескольких валютах… Невероятно, Олег… Ну что, поедем на эту Лизюкова? Или пойдем, тут близко, нет?
– Не знаю, – признался я, вставая.
И обнаружил, что мы – не одни.
Двое парней – постарше меня и покрепче – стояли буквально возле нас; увлеклись мы, пропустили… По сторонам маячили еще шестеро. Резко пахло алкоголем, лица тех, кого я видел, не отражали ни интеллекта, ни готовности к сотрудничеству, ни даже простого гостеприимства.
– Сумку давай, – без предисловий, «двадцати копеек» и «закурить», потребовал один из стоявших вплотную. – И вали отсюда без шума, а с девчонкой мы поговорим.
Еще двое, погыгыкивая и поцыкивая зубами, подошли к Таньке сзади.
– Вообще-то в мое время, – задумчиво сказал я, – девчонку, как правило, отпускали и разговор вели с парнем. Тань, тебе не кажется, что здесь много изменилось к худшему?
– Определенно, – процедила Танюшка. – Руки убери, а? – Что-то шлепнуло, послышался мат.
– Он уходить не хочет, тоже типа присоединится, – подал голос до сих пор молчавший второй старший. – Гля, хаер какой, точняк пидар!
– А это мы сейчас проверим, – процедил первый, и в его левой руке возник и со щелчком выбросил лезвие кнопочный нож.
Это – было – ошибкой.
Неизвестно, успел ли понять что-то нагрузившийся плохим пивом мальчишка, вообразивший себя героем ночных улиц. Едва ли он даже толком успел осознать, что
Просто увидел, как странно и страшно
В темноту…
Я уложил парня с ножом раньше, чем он начал свой –
– Уйя-а-а-а-а!!! – и, рухнув наземь, покатился по ней от нестерпимой боли. Я развернулся – Танюша, сбив круговым шассе бросившегося к ней парня, влепила ему пинок под челюсть. Прыжок – от моего удара ногой в открытый бок еще одного так швырнуло в дерево, что он отлетел от ствола в сторону и рухнул наземь.
Двое последних бросились бежать со всех ног, мгновенно растаяв в парковой тьме.
Шумела совсем рядом улица. Тоненько скулил в темноте тот, которого я ударил в виски. Один из сбитых Танюшкиными фуэтэ лежал неподвижно, второй стонал, придерживая скулу рукой. Остальные четверо не двигались.
– Мы никого не убили? – деловито и спокойно спросила Танюшка. Сумочка висела у нее на плече; я подобрал свою. – Хорошее было бы начало.
– Я мог первого убить, – я подошел к лежащему рядом с ножом парню, наклонился. – Так и есть, убил, Тань. Нож увидел – отключился…
Жалости я не испытывал. Сколько их было, этих убитых…
Такси – непривычная машина, обтекаемая и приземистая – доставила нас прямо к подъезду девятиэтажки в типичном «спальном районе». Тут, в отличие от центра, вообще никого уже не было, только в домах часто светились окна (такси мы поймали, уйдя километра за полтора в другую часть города). Расплатились – и таксист совершенно без эмоций уехал, а мы остались стоять у подъезда.
– Странно как-то, – сказала Танюшка. – А что, если сейчас откроем, а там кто-то живет?
– Или наши нас ждут, – сказал я, шагая к подъезду. – Пошли, на месте разберемся, Тань.
– Это верно, – глубокомысленно согласилась она…
Кабина лифта была медленной и грязной. Она ползла вверх, скуля и поскрипывая. И росло во мне вместе с движением понимание
Увидев нас, он широко улыбнулся, но в глазах метнулась опаска, и это было вполне естественно. По мне хорошо было можно прочесть, что я собираюсь сделать с соплеменником Абди аль Карная.
– Одну минутку! – Он выставил ладони вперед. – Только одну минуту вашего драгоценного внимания и времени! Я послан сюда, чтобы объяснить происходящее. Выслушайте меня!
– Тань, выслушаем? – коротко спросил я. Танюшка оперлась ладонью на стену возле головы араба, спросила:
– Это один из
Араб опасливо отодвинулся от нее – и натолкнулся на меня. Я улыбнулся во все зубы:
– Говори.
– Я не имею права сказать, кем он послан… – начал араб и испуганно заспешил: – Я клянусь могилой матери, что не имею права, если вы начнете меня пытать, я просто умру, как только заговорю!.. Вы прошли испытания. С честью прошли. От и до. Вы заслужили новую жизнь. То, что вы получили – это старт. Начальный капитал. Вы можете начать с нуля. С большими возможностями.
– Ты хочешь сказать, – тихо спросила Танюшка, – что это все-таки Бесконечная Дорога?
– Бесконечная Дорога – это просто название! – взмахнул руками араб. – По-настоящему она – вот. Награда для тех, кто прошел до конца.
– Чья награда? – быстро спросил я.
Лицо араба, лоснящееся от пота, дернулось:
– Я… не м-могу… Квартира, деньги, веселая жизнь – чего еще желать молодым… Зачем столько вопросов?
Что сделала Танюшка – я толком не уловил, но араб, широко открыв рот и умоляюще выкатив глаза, сел под стеночку, а моя амазонка повернулась ко мне. У нее были печальные глаза, хотя она улыбалась:
– Ну что, Олег? Остаемся?
Я прикрыл глаза. Не знаю, откуда, но откуда-то пришло уверенное знание: мы и правда можем сейчас войти в эту квартиру и остаться в ней жить. В этом странном, шумном, суетливом мире никто не обратит на нас внимания – похоже, тут никому ни до кого нет дела, и это – самое лучшее для нас, что можно придумать. Может быть, через полгода наши соседи по площадке сообразят, что рядом с ними кто-то живет… Разве мы не заслужили этого? Сколько нашей крови – моей, да и Танюшкиной! – впитала земля
– Ты, слышишь? – Я пихнул араба, симулировавшего сердечный приступ, ногой. – А где наши товарищи?
– Ой! – встрепенулась Танюшка. – Точно!
Араб открыл один глаз и искательно заулыбался:
– Но… но они тут ни при чем!.. Это –
Я поднял глаза от его носа, блестящего капельками пота. И встретился вновь взглядом со взглядом Танюшки. Печальным был взгляд. И понимающим…
Там ведь почти не осталось тех, кто действительно был нашими друзьями, с кем вместе мы росли, с кем начинали – чужие люди, если подумать… Сейчас можно войти в эту квартиру, все-таки можно. Я включу телевизор, мы переоденемся и пойдем на кухню – вместе готовить что-нибудь вкусное. Я был уверен, что там есть и телевизор, и шкафы с одеждой, и полный продуктов холодильник на светлой, чистой кухне…
Но это были просто мысли. Красивые, которыми можно побаловаться, как игрушками.
Вот только играть-то нам уже поздно. Выросли мы. Сильно выросли…
– Вот что, – сказала Танюшка. – Нам надо обратно. Правда, Олег?
Я кивнул. И ощутил огромное, резкое облегчение. А у араба глаза полезли на лоб, рот открылся, и он