одними ракетами оборона земного космодрома не исчерпывалась…
– Главный калибр к бою, господа, – распорядился Шахматов.
Вопреки сложившемуся уже у некоторых рас мнению, что земляне пренебрегают техникой, предпочитая ей отчаянную смелость лихих атак (основанному, надо сказать, на нескольких очень удачных таких атаках, когда именно за счет быстроты прямого натиска земляне громили многократно превосходящие силы), к разработке оружия, способного противостоять даже самой изощренной чужой технике, на Земле относились очень серьезно. Сделано в этом отношении было много, и один из таких образцов – опытный четырехсотшестимиллиметровый миномет «Рокот» – как раз стоял на космодроме. Внешне он ничем не притягивал взгляд – совершенно непримечательный круглый бугор, четырех метров в диаметре. Однако под дерном скрывался бронированный купол, в амбразуру которого сейчас выдвинулись пять метров громадного, шести с половиной метров длиной, ствола. С гулким «бумм!», от которого трава полегла на сотню метров вокруг, а из передовых окопов обороны понесся сочный древний мат, в воздух взмыла мина весом тысячу двести килограммов. Заряжался «Рокот» жидким порохом, так что минимальной дальности стрельбы для него просто не существовало.
Мина по крутой дуге понеслась к неспешно наступающим джаго. Зенитные роторы «Химер» нацелились на нее, но на высоте два километра мина разорвалась, выбросив шесть сотен небольших, похожих на консервные банки бомбочек. Трепеща жестяными крылышками оперения, они, словно рой каких-то разумных насекомых, начали выстраиваться в линию, устремляясь туда, где их несложные сенсоры видели пятнышки тепла – вражескую пехоту.
Джаго даже не успели понять, что происходит. На высоте полутора метров бомбочки взрывались – сейчас они взорвались почти одновременно, обдав врага тучей стальных шариков. В отличие от обычных снарядов и мин, которые взрываются уже на земле и дают относительно немного осколков, эти бомбочки были устроены, как прыгающие мины – цилиндрические банки, начиненные старой доброй шрапнелью. При взрыве она не пропадала зря, плотно разлетаясь в горизонтальной плоскости, – и несколько сот пехотинцев джаго полегли сразу, их броня не устояла против закаленной земной стали.
Уцелевшие залегли, но мины летели одна за другой, со скоростью двадцать штук в минуту, находя все новые и новые жертвы, решетя и поджигая грузовики, и уцелевшие скоро обратились в бегство. Оставались еще танки, но Шахматов приказал перейти на огонь бронебойными боеприпасами, и всего через четыре секунды в воздух устремилась мина, несущая тридцать шесть самонаводящихся кумулятивных бомб. Половина из них попала в цель – и уцелевшие танки газанули, давя и обгоняя свою же пехоту, в напрасной попытке уйти от огня.
Вот только максимальная дальность «Рокота» составляла сорок километров, так что уйти, в итоге, не удалось никому.
– Отличная работа, Войко! – штабс-капитан повернулся к наводчику «Рокота» Мирошевичу. Невысокий, похожий на старого лиса, и на самом деле уже немолодой, засевший в поручиках из-за своего яростного нежелания «повышать квалификацию» серб довольно оскалился: он состоял канониром еще в первой дипломатической экспедиции к джаго, много повидал на Джаггане и давно мечтал задать старым знакомым хорошую трепку. – Сколько зарядов осталось?
– Шестьдесят, – спокойно ответил серб. – Меньше трети.
Штабс-капитан крякнул:
– Эх, увлеклись! Что ни один не ушел – это хорошо. Но…
– Не думаю, что вторая атака будет такой же, – заметил Смирнов.
– Чего же нам следует ждать? – спросил штабс-капитан.
Начальник разведки задумался.
– С чисто военной точки зрения – бросить сюда ядерный заряд, но я не думаю, что Чужие пойдут на это. Этот космодром нужен им для высадки тяжелой техники, так что разрушать его они не станут… Так что, скорее всего, бросят сюда сторков, чтобы раскатать нашу оборону с воздуха. Да и с земли у этих товарищей найдется чем нас поджарить.
– Пусть попробуют, – усмехнулся Шахматов. – Наша противовоздушная оборона вполне надежна.
– А это как сказать, Петр Прохорович. Нэйкельские штурмовики – для серьезной армии не противник, они предназначены для борьбы с пехотой. Сторки – совсем другое дело. Они много веков били джаго, да и с нэйкельцами и даже с дайрисами сцеплялись вполне на равных. Техника у них – не самая мощная, да, но все же намного лучше нашей. Да и личный состав подготовлен очень хорошо – дерется грамотно и фанатично, в плен не сдается – разве что при самых крайних обстоятельствах.
– Сторки сильны своим планированием, – заметил штабс-капитан. – По сравнению с их Штабным Комитетом старинный германский Генеральный Штаб показался бы сборищем анархистов. Если мы дадим им провести операцию по ИХ плану, они почти наверняка нас разобьют.
– Что же вы предлагаете? – с интересом спросил Смирнов.
– Неожиданность. Импровизацию. Вот в чем мы, несомненно, на голову или на две выше всех Чужих: в способности найти нестандартный подход, неожиданное решение. ТАМ, – штабс-капитан ткнул рукой вверх, – все давно друг друга знают, как облупленных, знают, что на действие «а» всегда будет ответ «бэ». Чужие привыкли воевать по шаблону, тактики как таковой у них нет. А вот мы для них – пока что неизвестная величина. Но они не в силах этого понять, подходят к нам со старыми шаблонами, да еще и со своими для каждой расы. Сторки, например, принимают нас за еще одну разновидность «грязных дикарей», вроде джаго, даже не считают нужным тщательно планировать свои атаки – пока что. Понятно, что это может измениться в любой миг. Но пока преимущество на нашей стороне.
– Нельзя ли конкретнее, Петр Прохорович? Как бы сторки к нам ни относились, но если они пошлют сюда, скажем, полсотни штурмовых челноков, то просто задавят нас количеством. Тут никакая неожиданность не поможет.
– Смотря какая, Семен Михайлович. Чего они от нас ждут? Позиционной обороны, зенитных орудий, ракет… Все это у нас есть, и было бы глупо отказываться от этого… Но этого может оказаться недостаточно.
– И что же вы предлагаете?
– Я договорился с генералом Трофимовым об авиаподдержке – если сторки и впрямь бросят в бой штурмовики, он поднимет истребители с лесных баз и нанесет по ним удар – само собой, если позволит обстановка… Конечно, это полумера – лучше всего было бы уничтожить их носители, авианосцы, не дожидаясь, пока они атакуют, но такой возможности у нас пока что, к сожалению, нет. Наш флот еще не подошел к планете, и нам придется держать оборону наличными силами. Поэтому мы должны очень хорошо думать, как их использовать, – подкреплений в ближайшее время не будет. Это не значит, конечно, что мы должны садиться в глухую оборону и дрожать над каждым стволом. Нет. Единственная возможность отразить вторжение – это нанести Чужим как можно большие потери, и нужно использовать каждую возможность для этого. Но без авантюризма – бить расчетливо и наверняка.
– В городе не хватает людей, – вмешался Степанов.
Офицеры задумались – это было правдой. Гарнизон столицы не понес потерь в отражении этих атак, но очень многие огневые точки молчали просто потому, что их некому было обслуживать.
– Ладно, – подполковник поднялся с кресла. – Пойду за добровольцами. Мужиков там нет почти, какие есть – раненые все… а вот парнишки постарше прибегут, только свистну!
Неизвестно, что сторки думали о поражении своих, так сказать, союзников, но действия их оказались и впрямь достаточно легко предсказуемыми – всего минут через пять радары космопорта засекли целую армаду устремившихся к нему штурмовых челноков. Их было сорок восемь – четыре эскадрильи, полный боевой наряд сторкадского ударного авианосца, – если не считать эскадрилью разведчиков и эскадрилью истребителей. Каждая из этих тяжелых двухсоттонных машин несла до двух взводов пехоты и четыре мощные плазменные пушки – в носу и под крыльями.
– Это полная десантная бригада, Петр Прохорович, – предупредил Семенов. – Если они высадятся, хотя бы частично – они нас сомнут.
– Не высадятся, Семен Михайлович. – Штабс-капитан кивнул на другой угол бункера, где конопатый авианаводчик азартно передавал уже дежурившим в воздухе эскадрильям координаты целей. – У нас в воздухе сейчас эскадрилья «МиГ-240» и эскадрилья «ягуаров» – с полным боекомплектом. Да и мы сидеть без дела не будем…
