– А эти? – он покосился в сторону сторков.
Олег тоже какое-то время молчал. Потом покачал головой:
– Нет. Только все вместе. Нельзя… так неправильно.
– Ну и хорошо, – облегченно сказав это, Борис встал в рост и, скрестив над головой пустые руки, медленно пошел – в свет далеких прожекторов, навстречу быстро и неотвратимо перемещающимся все ближе и ближе невысоким темным фигуркам.
А Лешка вспомнил, сжимая в руках карабин: —
22. Опоздавшие могут не платить
Базар – везде базар, даже если на нем нет ни одного человека. А если где-то неподалеку бушует война, то нетрудно догадаться, что торговать на нем будут, в основном, оружием. Не первой свежести, конечно, – то, что получше, или вообще не продают, или продают только проверенным союзникам, но все же найти кое-что интересное можно было и здесь.
Правду говоря, выглядел этот базар не бог весть как – просто голое поле возле космопорта, на которое согнали грузовики с товарами и наделали навесов. Получился настоящий лабиринт, по которому туда и сюда шатались потенциальные покупатели и просто любопытствующие. Разноязыкий гомон успешно заглушался пальбой – казалось, что рядом идет жестокое сражение, но это было всего лишь близко расположенное стрельбище, на котором любой желающий мог испробовать предложенный на продажу товар или потренироваться с уже купленным. У человека непривычного от развалов смертоносного железа могла бы закружиться голова – куда ни кинь взгляд, везде ряды винтовок и пулеметов, ящики с патронами, гранаты, прицелы, – но любой профессиональный военный сразу заметил бы, что большая часть всего этого – явное барахло, или изношенное до последней степени, или устаревшее настолько, что и бросовую цену за него платить – выбрасывать деньги на ветер. А профессиональные военные здесь были – несколько в стороне от общей массы, под неприметным навесом, установленным, однако, на пригорке – так, что отсюда открывался отличный обзор – стояли трое почти незаметных в его тени землян, и без того почти неприметных в полевой форме без знаков различия. Самый рослый из них был, одновременно, и самым старшим по званию – на первый взгляд полковник Генерального Русской Империи штаба Иван Сергеевич Макаров походил на матерого и не слишком дружелюбного медведя. Второй – штабс-капитан Буривой, невысокий, уже седеющий, с жесткими, аккуратными усами, когда-то был его наставником в Минском Императорском лицее, где преподавал социологию вооружений. Ученик обогнал его в званиях на три ступеньки, но это не вызывало у старого служаки ничего, кроме глубокого удовлетворения, – таких у него был не один и даже не два. Правду говоря, штабс-капитан подумывал уже выйти в отставку и посвятить свою жизнь науке – благо, собранных им за долгую службу материалов хватило бы не то, что на диссертацию, а на целую профессорскую монографию, но этим планам помешала война.
Третий землянин был пока что тонок в кости, но гибок, словно стальной клинок, с коротко стриженными светло-русыми волосами и внимательным взглядом серых глаз. Любой, кто был знаком с землянами, сразу бы понял, что он приходится полковнику сыном. Формально пятнадцатилетний выпускник того же Минского Императорского лицея Дмитрий Макаров находился здесь на стажировке, фактически же – нес уже вполне взрослую долю общей работы. Он мечтал стать ксенологом, а ксенологов на Земле катастрофически не хватало. Никто не был готов к контакту с ТАКИМ количеством инопланетных рас – тем более, столь вызывающе разных. У Димки же обнаружился совершенно неожиданный талант в этой области, так что к его мнению уже прислушивались порой и взрослые.
– Знаешь, что мне это напоминает, Иван? – штабс-капитан снял фуражку и утер платком уже заметно лысеющий лоб. – Нашу земную Африку, какой-нибудь Судан восьмидесятых годов девятнадцатого века. Та же публика, почти те же проблемы. Только масштаб, к сожалению, другой.
– Да, масштаб другой, – вздохнул полковник. – А в остальном… Нам уже несколько раз предлагали продать взятых нами в плен Чужих – не обменять на наших, не ради каких-то уступок – а просто ПРОДАТЬ. Ладно, скиуттов я еще могу понять – они всегда стараются отбить или на крайний случай выкупить своих пленных. Но другие! Кто-то надеется продать их своим подороже. Кто-то откровенно интересуется, какие у нас цены на рабов. А кто-то просит пленных для сведения старых счетов – такая вот у наших союзников дружба. Мерзко…
– Большой Круг Земли еще в самом начале объявил, что Земля не торгует разумными существами – ни в качестве рабов, ни в любом другом качестве! – возмутился Димка. – И что для освобождения пленных мы признаем только честный обмен. А Чужие этого не то, что не понимают – просто НЕ ХОТЯТ понимать.
– Привыкай, юноша, – усмехнулся штабс-капитан. – Почитай для начала Киплинга – там много совпадений вот с этим вот, чуть ли не один в один. Я-то и не думал уже, что такое увижу.
– Смотрите – триании, – полковник показал на группку, заметно выделявшуюся в толпе: кошкоподобные обитатели планеты Триан были за два метра ростом, но в отличие от скиуттов – тонкие и гибкие: гравитация на их родине составляла только семьдесят процентов земной.
– Матриарх со свитой, – сразу же определил Димка. – Редкая птица. Интересно, что она тут делает?
В самом деле – во главе делегации двигалась явно женская фигура, завернутая в одежды, которые подошли бы фее из средневековых сказок Земли. Двигалась, надо сказать, довольно-таки неловко: слишком высокая местная гравитация заметно ей мешала. Следующие за ней восемь солдат были закованы в экзоскелеты и вооружены импульсными винтовками – двигались они бодрее, но как-то механически- скованно. Ничего особого от кошачьей грациозности в них не замечалось.
– Интересный народ, – заметил штабс-капитан. – Вроде бы и воевать умеют, и техника у них вполне на уровне – шесть планет освоили, не шутка. Но последнюю тысячу лет – ни шагу ни вперед, ни назад. Нам, мол, и так хорошо. Традиционалисты еще похуже сторков – при том, что сторков они гоняют беспощадно. Но лишь когда те на их владения покушаются – как говорится, от сих до сих. А когда те их соседей режут – ноль внимания.
– Они и с нами говорить не захотели, – заметил полковник. – Похоже, им на инопланетян вообще наплевать, пока те их не трогают. А ведь и себе могли бы помочь, и нам. Понимают же, что сторки их в покое не оставят. И дожмут – сторки намного упорней.
Штабс-капитан вздохнул. Едва ли не с самого начала Экспансии Земля столкнулась со множеством чужих рас. Довольно скоро стало ясно, что те делятся на две категории: сильные и слабые. Сильные были откровенными хищниками, жадными до чужого добра, слабые нередко видели в землянах возможных союзников или даже освободителей от рабства, но при более близком знакомстве часто сочувствие к ним пропадало: такие же хищники, только вдобавок трусливые, подлые и с гнилыми зубами. Мотивы и тех, и других были хорошо понятны землянам. Но теперь, когда Человечество уже основательно продвинулось в Галактику, стало ясно, что есть и третья категория: расы, понять которые землянам было… трудно. Например, дайрисов или тех же трианий – до начала Экспансии никто не смог бы представить, что может существовать общество – причем, высокоразвитое! – со строгим матриархатом. Да еще и буквально повернутое на традициях. Для землян прогресс был естественен, как дыхание, и понять, как можно отказаться от прогресса, они просто не могли.
Конечно, смешно было бы ожидать, что в Галактике людей ждет только ПОНЯТНОЕ – да и неинтересно это было бы. Другое дело – загадки. Они дразнят, они бросают вызов – а ну-ка, пойми, что тут на самом деле! А к брошенным вызовам земляне давно привыкли – еще задолго до того, как вышли в Галактику. По правде говоря, иногда Димка думал, что самое главное сделали еще первые «витязи», основатели РА, которая и создала Империю. Да, наверное, так оно и было – ведь тогда, перед самой войной, казалось уже, что и надежды никакой нет, все погибло. А после войны и подавно. И вот Империя неколебимо стоит уже триста лет, она твердой ногой ступила в Галактику – и это самое-самое начало. Димка часто и с удовольствием представлял, что будет с ней через десять лет, через сто, через тысячу, – да и кто из мальчишек не представлял? Но будущее – оно само по себе не наступит. Его надо строить. За него надо воевать – и далеко не всегда на поле боя. Вот, например, их миссия – кому-то в тылу, быть может, она
