в ухо, и последовала частая серия ударов, не давая Афонькину опомниться. Лейтенант бил расчетливо, не кулаком, а подушечкой ладони, лишь поджав пальцы. Подобные удары не оставляли следов, и когда минут через десять в кабинет вошел Мазуров, его недавний утренний спутник, всклокоченный и красный, сидел в углу, но без видимых следов прошедшей взбучки.
- Ну, как он? - спросил Мазуров.
- Нормально, ни на что уже не претендует и готов рассказать, как все происходило на самом деле.
- Фомина нет, говорят, заболел. Замы тоже все куда-то разбежались.
- Знаем мы, чем он болеет после вчерашних поминок.
Мазуров обернулся к Афонькину:
- Ну, а теперь говори, где ты надыбал этот ковер?
Оперативники угрожающе нависли над сидящим Афонькиным. Вид у того был совсем жалкий и растерянный. Он сглотнул слюну и, запинаясь, начал рассказывать:
- Нет, честное слово, я же уже говорил. Я шел с дач... там прихватил кое-что из нержавейки, думал сдать в приемный пункт. И решил срезать дорогу, пройти через кладбище... смотрю, могилка свежевырытая и рядом этот ковер лежит...
Милиционеры переглянулись.
- Ну что с ним делать? - спросил Мазуров. - Врет, и не краснеет ведь.
- Нет, в самом деле, так и было, - зачастил воришка, клятвенно прижимая руки к груди. - Я еще по сторонам оглянулся, Бурлака, вроде, нигде нет, подождал немного, да и забрал его.
Астафьев уже почесывал ладонь правой руки в предчувствии будущей 'работы', но Мазуров остановил его.
- Постой, - он обернулся к воришке. - Как ты сказал? Бурлак?
- Ну да, этот, 'начальник кладбища'. Раньше еще Юрий Иванович был, но тот под машину попал...
- Кладбище, - пробормотал майор, глядя на своего молодого напарника. - Кладбище.
- Ты думаешь... - начал понимать его лейтенант.
- Ну да. Это было позавчера, утром как раз поступила в больницу Орлова, в пять десять, а в пять тридцать утра я задержал этого орла. А красиво все складывается! - После этого он решился: - Поехали! Колодников с бригадой еще должен быть там.
Свой рассказ Афонькин продолжил в машине:
- Я ведь не сразу его взял, подождал, походил. С Бурлаком тоже связываться неохота, он хоть мужик спокойный, но уж очень здоровый. Голову, на хрен, оторвать может одной рукой.
- Так ты его хорошо знаешь? - расспрашивал майор.
- А как же! Частенько у него в сторожке бухали.
- Он что, там постоянно живет?
- Да. Все еще удивлялись - на кладбище жить, это ж сдуреть можно, а он ничего, спокойно.
- Ты то место, где нашел ковер, показать сможешь?
- А как же!
Но на кладбище он уже не был так уверен. Пока Астафьев разыскивал Колодникова, Афонькин под присмотром Мазурова топтался около последнего ряда могил, озираясь по сторонам и бормоча под нос ругательства.
- Ну, чего?
- Да здесь где-то, только тут за два дня столько могил прибавилось. Не то в этом ряду, не то в том.
Подъехал 'уазик' с Астафьевым и Колодниковым. Старший оперуполномоченный быстро разобрался в ситуации.
- Вырытая могила была одна? - спросил он.
- Одна, других не было.
- А ковер далеко лежал?
- Нет, метрах в двух.
Колодников оглянулся, недалеко от них в недрах замызганного 'Беларуса' с зубастым ковшом копался невысокий мужичок в безнадежно замасленном комбинезоне.
- Этот, может быть, что-то знает, - предположил Колодников.
К нему они отправились всей компанией.
- Эй, друг, ты здесь работаешь? - окликнул его Колодников.
- Да, только копать сегодня не буду, машина сдохла. К Бурлаку идите, - буркнул мужичонка, не оборачиваясь.
- Бурлак уже ничего не выкопает - убили его, - просветил кладбищенского работника Мазуров.
Тот, чуть покачнувшись, обернулся, и на всех присутствующих пахнуло чудовищным, застоялым перегаром. На сером лице мужичка отразилось сначала недоумение, а потом и испуг.
- Как убили? - пролепетал он. - Когда? А как же теперь?..
- Ты когда его последний раз видел? - спросил Колодников.
- В-вчера...
- Когда точно?
- В-вечером...
Неожиданный свидетель, по всей видимости, пребывал в глубоком шоке от услышанного, поэтому отвечал односложно.
- А ты разве технику свою не у сторожки оставляешь? - спросил Мазуров.
Тот кивнул.
- Да... обычно. Но вчера здесь... перебрал слегка...
- Ты что же, к сторожке сегодня не подходил?
- Нет, с-сразу сюда.
Астафьев обошел 'Беларусь' и увидел стоявший в стороне мопед.
- Да не трясись ты, - подбодрил пьянчугу Мазуров. - Никто тебя не собирается ни в чем обвинять. Ты вот лучше скажи, два дня назад ты во сколько сюда прибыл?
- В восемь, - привычно соврал тот, но потом, видимо, испугался и уточнил: - Нет, в девять, ближе к десяти, примерно так пол одиннадцатого.
- Бурлак был здесь?
- Да.
- А вырытая могила?
- Тоже была. Я еще удивился, чего это он меня не дождался. Еще и заказчиков то не было.
- Показать эту могилу можешь?
Хозяин 'Беларуси' неуверенно пожал плечами:
- У дороги где-то, во втором ряду.
- Точно! - обрадовался Афонькин. - У дороги, не то третья, не то четвертая.
Они всем скопом вернулись к дороге, и оба свидетеля теперь уверенно показали на одну из могил с парой скромных пластиковых венков на холмике.
- Антонина Николаевна Становова, тысяча девятьсот... - прочитал Астафьев на табличке, воткнутой в землю. - Ого, бабулька почти век прожила! - удивился он.
- А вот здесь вот лежал ковер, - продолжал вошедший в раж Афонькин, волчком кружась на одном месте. - Здоровый такой.
- Постой, он, что, был развернут? - прервал его Колодников.
- Ну да, во всю длину.
- А не врешь? Смотри, Афонькин, твои слова многое решают. Ты сейчас не подозреваемый, ты сейчас главный свидетель, - предупредил Мазуров.
Бедный воришка чуть не захлебнулся от собственной значимости.
- Да я... Я сейчас!
И он ломанулся куда-то в глубь кладбища. Миновав четыре ряда могил, Афонькин склонился над одной и откуда-то из горы венков вытащил белый пластиковый пакет.
- Вот, - торжествующе сказал он, вернувшись. - Я тогда его взять с собой не смог, ковер-то большой, нести неудобно, здесь и припрятал. Рядом с ковром это вот лежало.
Заглянув в пакет, оперативники, не сговариваясь, поморщились.
- Да, колбаска, похоже, того. Протухла, - резюмировал Астафьев.
- Конечно, вы ж меня в КПЗ мариновали, - обиделся новоявленный свидетель. - Хорошо хоть водка не протухла.
- Откуда ты знаешь, может, и она прокисла, - спросил Колодников, ставя пакет на землю и осторожно, за пробку вытаскивая одну из бутылок.
- Что ж ей сделается, - ухмыльнулся Афонькин, но потом обеспокоился, увидев, как внимательно оперативник рассматривает бутылку на свет.
- Ну что? - спросил Мазуров.
- Есть пальчики, и хорошие.
- Э-э, вы что!.. - начал догадываться Афонькин.
- Что-что, изымаем мы у тебя твой трофей, на предмет проведения экспертизы.
- Ну вот! - лицо свидетеля приобрело выражение обиженного ребенка. - И это забираете.
