капитан Зепп Дюлов принял командование Южным флотом. В армии во главе полков тоже ставили молодых и способных офицеров.
Но следующей ночью в Громе вспыхнул еще один мятеж.
Накануне правительство республики покинуло Пентакль и перебралось на юго-восток столицы, в Малый инженерный замок, расположенный в том месте, где в реку Громкую впадала небольшая речушка Ленивка. Попасть в замок из города можно было, только перебравшись через обе реки.
Заседание правительства, где решались самые острые вопросы ближайших дней, шло до поздней ночи, после чего трое участников заседания разъехались, а четверо, включая генерала Раса и адмирала Чака, остались ночевать в замке. Генералу предложили роскошную спальню в центральной части замка, где стояла гигантская кровать под мрачным пыльным балдахином. Генерал ужаснулся и потребовал маленькой комнатки с простой солдатской койкой. Подходящее помещение спешно нашли в западной части замка. Под спальню президенту приспособили светелку, в которой некогда жили две златошвейки. Солдатскую кровать разыскали в подвале. Адмиралу предложили комнату, на стене которой висела картина, изображавшая морской бой. Чак был необыкновенно доволен.
План у заговорщиков был грубый, но эффективный. Они подкупили сторожей у западных ворот, которые обещали открыть эти ворота, а затем и одну из боковых дверей замка ровно в четыре часа ночи, в самую глухую пору. Сторожа Инженерного замка были люди малограмотные, политикой не интересовались, зато очень любили золото. А военный караул по оплошности адъютанта Гертика еще не был выставлен. Ничто бы не помешало заговорщикам ворваться ночью в спальню свежеиспеченного президента, убить его, а заодно перебить половину республиканского правительства. Но случилось очередное чудо, которое спасло жизнь генералу Расу и его министрам.
В тот день свободные от дежурства Арик, Галик и Валик беспечно бродили по городу. Приотстав от друзей, Валик заглянул в одну из таверн. Не успел он пробиться к стойке, как наткнулся взглядом на подозрительную парочку. Двое сидели в темном углу и старательно кутались в плащи. Один из сидящих был мучительно на кого-то похож. «Это он! — Валик вздрогнул. — Опять он! Из парка в Лабаре». В этот момент незнакомец из Лабара протянул своему визави свернутый в трубочку лист бумаги. Тот важно принял бумагу и спрятал ее куда-то в складки плаща. «Ого! — Валику стало жарко. — Что бы это значило? И что делать?»
Валик выскочил из таверны и побежал догонять друзей. Он застал их на перекрестке. Минуту назад им случайно повстречался Жорж Драная Шляпа, и они весело беседовали с ним.
— Пирожок, и ты тут? — выдохнул запыхавшийся Валик и продолжил без паузы. — Там этот... из Лабара... со шрамом... который нас... — Валик изобразил укол шпагой. — Он передал тому записку! — Валик запыхтел еще громче.
— Что? — не понял Галик. — Кому?
— Дружище, ты не можешь толком и по порядку? — спокойно произнес Арик.
— Так, — задумчиво сказал Галик, выслушав сбивчивый, но мало-мальски понятный рассказ Валика. — Надо задержать этих типов. А записку изъять. Зовем стражу. — Галик оглянулся в поисках солдат.
— Ну нет, — Арик придержал его рукой. — Так не делается. Вдруг это заговор?
— И что? — нетерпеливо спросил Галик.
— Оборвем концы. Брать их сейчас нельзя. А вот проследить за ними нужно.
— А записка?
— Записка? — Арик выразительно посмотрел на Пирожка.
— Это идея! — Галик схватил Жоржа-Странника за руку. — Дружок, кто, если не ты?
— Ах, на что вы меня толкаете! — лукаво сверкнул глазами старшина городского ополчения и не спеша зашагал в сторону таверны.
Минут через семь он принес скрученную в трубочку записку.
Галик жадно вырвал ее у него из рук. Развернул дрожащими руками.
Все четверо недоуменно уставились на единственную строчку, состоящую из отдельных печатных кривоватых букв, как будто писал не слишком грамотный человек:
— Ну и что это значит? — спросил Пирожок.
— Пока не знаю, — ответил Арик.
— Черфь ел хтюрю, а я в розах, а в лахмотьях гвардейцы, — предположил Валик.
— Сам ты червь — хтюрю, — передразнил Галик. — В розы ему захотелось!
— Как пишутся лохмотья, а, Валик? — нежно спросил Арик.
— Не червь, а чрярф, — поправил их старшина Жорж.
— Это мы и сами видим, — пробурчал Галик.
— Пирожок, как тебе это удалось? — поинтересовался Валик.
— Что?
— Что, что... Достать эту дурацкую бумаженцию.
Жорж-Странник лишь улыбнулся.
— Я поставил им четыре пинты пива. Теперь я у них лучший друг. В честь такого события мы обнимались и даже целовались.
— Вот теперь понятно, — сказал Валик.
— И они не заподозрили? — спросил Арик.
— Меня?! — Честные глаза Жоржа сделались размером с блюдца. — Разве можно меня заподозрить в чем-то?
— Лах-Гвар... Похоже на имя, — пробормотал Галик.
— Да нет, едва ли, — возразил Арик. — Чряр-гвар, чряр-гвар... Откуда мне это знакомо? Нет, тут, видимо, другой принцип... Уж больно много здесь этих «эр».
— Взять его за шкирку, да башкой об стену, — бухнул Валик. — Сразу сознается.
— А если он сам шифра не знает? — сверкнул на него глазами Галик.
— Тогда второго! — Валик грозно поднял кулак.
— А если и второй не знает? Если он просто почтальон?
— Ух ты! — растерялся Валик. — Тогда не знаю.
— Но ведь надо действовать, — вмешался Жорж-Пирожок. — Нельзя терять время.
— А может, применить наши любимые циферки 3—5—7? — неуверенно брякнул Валик.
— При чем здесь это? — недовольно возразил Галик. — И потом, они не настолько умны, чтобы знать эти числа.
— Чряр! — громко сказал Арик и выхватил записку из рук Галика. — Кажется, я понял. Перо и бумагу! Скорее!
— Где я тебе возьму перо и бумагу? — возмутился Галик.
— Вон трактир! — указал рукой вперед Пирожок. — У трактирщика найдется.
— Вот это правда, — оживился Галик. — Пошли.
— А эти же сбегут! — взволновался Валик.
— С моим пивом? — усмехнулся Пирожок. — Еще час просидят. Но мы не станем рисковать.
Он разглядел в толпе двух ополченцев и устремился к ним. После короткого разговора ополченцы кивнули головами и поспешили к дверям таверны. А Пирожок вернулся чрезвычайно довольный. Только что он продемонстрировал свою власть.
— Двигаем в трактир, — коротко бросил он. — А мои проследят. Парни надежные. Не упустят.
На их счастье, трактир был почти пуст. Трактирщик охотно протянул чернильницу и перо.
— Бумагу! — требовательно кинул Пирожок.
— Молодые люди собираются писать письмо? — поинтересовался трактирщик, выдирая лист из амбарной книги. — Или завещание?
— Долги надо подсчитать, а это дело финансовое и не терпит свидетелей. — Пирожок схватил лист бумаги и увлек товарищей в дальний угол к пустому столу, прихватив по дороге на всякий случай зажженную свечу.
