осознала она. Салли бы повезло, если бы она только шею сломала, скатившись вниз. Но сейчас…
Она повернулась к трем старшеклассницам, застывшим над ней.
Они стояли с все той же беззаботной грацией, но под всем этим скрывалась жестокость. Кэсси видела её в мрачной черноте глаз Деборы и в злой ухмылке на губах Сьюзан. Но больше всего жестокости было в Фэй.
Она вдруг осознала, что эти девушки, пожалуй, самые красивые из всех, которых она когда-либо встречала. Дело было даже не в их безупречной коже, которую не коснулась ни одна из обычных подростковых проблем. И не в их прекрасных волосах: растрепанных темных кудрях Деборы, иссиня-черной гриве Фэй или облаке красного золота волос Сьюзан. И даже не в том, как они держались, когда яркая индивидуальность каждой лишь оттеняла индивидуальности остальных, а не затеняла их.
Это было что-то иное, что-то идущее изнутри. Та уверенность в себе, которой не должно быть ни у одной шестнадцати или семнадцатилетней девушки. Внутренняя энергия. Сила.
Это ее пугало.
— Так-так, что это у нас тут? — хрипло произнесла Фэй. — Шпион? Или маленькая белая мышка?
Беги, — подумала Кэсси. Но ноги отказывались ей подчиняться.
— Я видела ее утром, — сказала Дебора. — Она болталась рядом с парковкой и пялилась на меня.
— О, я ее и раньше видела, Дебби, — ответила Фэй. — На прошлой неделе у двенадцатого дома. Она наша соседка.
— В смысле она…, — Сьюзан осеклась.
— Да.
— Кем бы она ни была, теперь она труп, — сказала Дебора. Ее красивое лицо скривилось в злой усмешке.
— Давайте не будем торопиться, — вкрадчиво предложила Фэй. — Даже мыши могут быть полезными. Кстати говоря, давно ты там прячешься?
У Кэсси был один единственный ответ, и она боролась с желанием его произнести. Сейчас было не время для колких фразочек. Но, в конце концов, она сдалась — потому что это было правдой, и потому, что больше ничего ей в голову не пришло.
— Порядочно, — сказала она и зажмурилась.
Фэй неторопливо приблизилась и остановилась прямо перед ней.
— И часто ты подслушиваешь личные разговоры?
— Я сюда раньше вас пришла! — возразила Кэсси, собрав остатки решимости. Если бы еще Фэй перестала на нее так смотреть! Эти медовые глаза будто бы светились сверхъестественным светом, и он фокусировался на Кэсси как луч лазера, вытягивая всю ее волю, всю ее силу.
Фэй будто бы хотела заставить ее что-то сделать… или хотела что-то от нее получить. Это сбивало ее с толку, вышибало из колеи, и делало ее такой слабой…
А потом она ощутила прилив силы, идущей откуда-то снизу, от ее ног. Или же от земли под ее ногами, от красного гранита Новой Англии, того самого, который излучал жизнь раньше. Это успокаивало ее, заставляло выпрямиться и поднять подбородок, смотреть в эти желтые глаза, не моргая.
— Я сюда первая пришла! — обороняясь, произнесла она.
— Отлично, — пробормотала Фэй, и в ее взгляде промелькнуло что-то странное. Потом она отвернулась. — Что-нибудь интересное в ее рюкзаке?
Кэсси увидела, что Дебора роется в ее рюкзаке, выкидывая вещи одну за другой.
— Да нет, — сказала байкерша, бросая его на землю, так что остатки содержимого рассыпались по склону холма.
— Ладно, — Фэй снова улыбалась, той самой неприятной улыбкой, что делала ее красные губы жесткими. — Думаю, ты была права, Дебора. Она труп, — она взглянула на Кэсси. — Ты новенькая, так что, наверное, не понимаешь, что за ошибку ты совершила. А у меня нет времени тебе объяснять. Но ты узнаешь. Ты узнаешь… Кэсси.
Она подалась вперед и взяла Кэсси за подбородок своими длинными пальцами.
Кэсси хотелось отстраниться, но ее мышцы будто бы онемели. Она чувствовала силу этих пальцев и твердость длинных, загибающихся книзу ногтей.
Как когти, — подумала она. — Как когти хищной птицы.
Впервые она заметила, что на красном камне, который Фэй носила на шее, была звезда. Сапфировая звезда. Она переливалась в солнечном свете, и Кэсси не могла отвести от нее глаз.
Вдруг рассмеявшись, Фэй отпустила ее.
— Пойдемте, — сказала она двум другим девушкам.
Все трое развернулись и поднялись вверх по ступенькам.
Кэсси выдохнула — воздух вырвался из ее легких так, будто бы шарик прокололи. Ее сотрясала дрожь. Это было… Это было совершенно…
«Соберись! Она всего лишь главарь подростковой банды, — сказала она себе. — По крайней мере, секрет Клуба раскрыт. Они всего лишь банда. Ты же слышала о бандах, даже если тебе никогда не приходилось ходить с ними в одну школу. До тех пор пока ты не трогаешь их и не переходишь им дорогу, с тобой все будет в порядке».
Но это самовнушение растворилось в ее сознании. Последние слова Фэй прозвучали как угроза. Но угроза чего?
Когда Кэсси вернулась домой, мамы внизу не было. Она ходила по комнатам, зовя ее, пока, наконец, бабушка не появилась на лестнице. Глядя на выражение ее лица, Кэсси почувствовала, как её желудок сжался.
— Что случилось? Где мама?
— Наверху, у себя в комнате. Она не очень хорошо себя чувствует, но не надо волноваться…
Кэсси бросилась вверх по скрипящим старым ступенькам к зеленой комнате. Мама лежала на широкой кровати с пологом, и ее глаза были закрыты, а лицо — бледным и покрытым капельками пота.
— Мама?
Ее большие черные глаза открылись. Мама сглотнула и болезненно улыбнулась.
— Это просто грипп, — сказала она, и ее голос был тихим и отстраненным. — Я поправлюсь через день или два, милая. Как школа?
Лучшее в Кэсси боролось с желанием выплеснуть ее отчаяние на кого-нибудь еще. Ее мать вздохнула и закрыла глаза, словно бы свет причинял ей боль. Лучшее победило. Кэсси впилась ногтями в ладони и ровно сказала:
— Нормально.
— Встретила кого-нибудь интересного?
— Можно и так сказать.
Ей не хотелось волновать и бабушку, но за обедом, когда та спросила, почему Кэсси так притихла, слова будто бы сами полились из нее:
— Эта девушка в школе, Фэй, она просто ужасна! Женская версия Атиллы, вождя Гуннов. И в первый же день я умудрилась дать ей повод меня ненавидеть…, — она рассказала все. В конце истории, бабушка смотрела в камин так, будто бы он занимал всё её внимание.
— Все наладится, Кэсси, — произнесла она.
«А что если нет?» — подумала Кэсси.
— Да, конечно, — сказала она вслух.
Потом бабушка сделала то, чего от нее никто не ожидал. Она оглянулась, будто бы смотрела, не подслушивает ли кто, а потом наклонилась вперед:
— Нет, я серьезно, Кэсси. Я знаю. Видишь ли, у тебя есть особое преимущество. Очень, очень особое…, — она понизила голос почти до шепота.
Кэсси в свою очередь подалась вперед.
— Что?
Бабушка открыла было рот, но потом что-то другое привлекло ее внимание. Что-то щелкнуло в камине, и она встала, чтобы помешать дрова.
— Бабушка, что?
— Ты узнаешь.
Кэсси была в шоке. Второй раз за день она слышала эти слова.
— Бабушка…
— С одной стороны, у тебя есть чувства, — сказала она каким-то новый, живым тоном. — И пара неплохих ног с другой. Вот, отнеси бульона своей матери. Она весь день не ела.
Этой ночью Кэсси никак не могла уснуть. Или же это просто страх сковал её, и она замечала еще больше поскрипываний, завываний и других звуков, которые издают старые дома, или же их действительно было больше. Она начинала засыпать, а потом вдруг резко просыпалась. Так часто, что она полезла рукой под подушку, чтобы прикоснуться к счастливому халцедону. Если бы только она могла уснуть… ей бы приснился он…
Она резко села в постели.
Потом встала, шлепая босиком по деревянному полу, дошла до рюкзака и расстегнула его. Выложила вещи, которые подобрала со склона холма одну за одной, карандаш за карандашом, книжку за книжкой. Посмотрела на выложенный на покрывале ряд.
Она оказалась права. Тогда она была слишком напугана угрозой Фэй, чтобы заметить, но стихотворение, которое она написала этим утром, а потом гневно скомкала, исчезло.
Глава 7 (Перевод: Юлия Лазарева)
Первой, кого Кэсси увидела на следующее утро, была Фэй. Высокая девушка стояла с группой людей напротив бокового входа, через который Кэсси
