командовал авангардом, Кортес находился в центре с обозами, пушками и пленными, среди которых были сын и две дочери Монтесумы и некоторые другие знатные ацтеки; Педро де Альварадо и Веласкес де Леон вели арьергард с главными силами пехоты. Отступающие взяли с собой переносный мост, чтобы переправляться через каналы и разрушенные плотины.
Испанцы бесшумно шли по темным, безлюдным улицам мексиканской столицы, погруженной, казалось, в глубокий сон. Но едва они достигли внешней плотины и стали наводить переправу, как со всех сторон были атакованы плотными рядами неприятельских войск; в то же время по обеим сторонам разрушенной плотины сгрудилось бесчисленное количество лодок с ацтеками, осыпавшими испанцев градом камней и стрел. Ошеломленные, растерянные завоеватели и их союзники-индейцы не знали, с какой стороны защищаться.
Представьте себе такую картину. Наскоро переброшенный деревянный мост погружается в воду под тяжестью орудий и людей. Скученные на узкой плотине, не имея возможности пустить в ход огнестрельное оружие, лишенные поддержки кавалерии, которой не хватает места, смешанные с ацтеками, теснящими их грудь к груди, окруженные со всех сторон, испанцы и их союзники начинают уступать численному превосходству ацтеков, все время получающих свежие подкрепления. Начальники и солдаты, пехотинцы и всадники, испанцы и тлашкаланцы – все смешивается в одну кучу: каждый защищает только самого себя, не заботясь о дисциплине и об общем спасении.
Казалось бы, все погибло. Но Кортесу с сотней солдат удается перебраться через пробитую плотину по груде заваливших ее трупов. Кортес устанавливает солдат в боевом порядке и врезается вместе с ними в самую гущу сечи. Среди ацтеков начинается смя-
тение. Этим пользуются испанцы: оставшиеся в живых преодолевают плотину; но через несколько минут новые силы мексиканцев прибывают на место боя, и резня продолжается с еще большим ожесточением. Только на рассвете уцелевшим испанцам удается добраться до берега и соединиться в Тлакупе, селении неподалеку от Теночтитлана.
Так закончилась эта «ночь печали» – «noche triste», как назвали ее испанцы.
Со слезами на глазах Кортес сделал смотр своим силам. Потери были огромны. Погибло около пятисот испанцев и четыре тысячи индейцев-союзников. Были убиты почти все лошади. Большая часть добычи, золото, все пушки, все припасы и провизия, все бумаги Кортеса и его дневник, который он тщательно вел со дня отплытия с Кубы, – все это осталось на дне озера. Пленники и заложники погибли или бежали. В числе убитых оказались самые лучшие офицеры и солдаты, а из уцелевших ни один офицер и ни один солдат не избежал ранения.
Не останавливаясь в Тлакупе, испанцы направились наудачу по направлению к Тлашкале, не зная, что их там ждет. Преследуемые по пятам ацтеками, они вынуждены были снова принять сражение: оно произошло в долине Отумбы, причем вражеская армия насчитывала, как утверждают кастильские историки, до двухсот тысяч человек. С несколькими всадниками Кортесу удалось опрокинуть все, что было на его пути, и прорваться в центр неприятельского войска, где находились самые знатные ацтеки, которых легко было отличить по одежде, украшенной золотистыми перьями. Кортес стремительным ударом копья поверг на землю главного мексиканского военачальника Сидако, а молодой испанский идальго по имени Хуан де Саламанка добил его мечом и передал Кортесу предводительский жезл убитого. Видя гибель своего генерала, ацтеки, охваченные паническим страхом, бросились врассыпную с поля боя.
«Никогда еще испанцы не подвергались большей опасности, и без звезды Кортеса, – говорит американский историк Прескотт, – ни один не пережил бы этого дня, чтобы поведать потомкам о кровопролитной битве в долине Отумбы».
Добыча, захваченная испанцами, была значительна и отчасти могла вознаградить их за потери, понесенные при отступлении из Теночтитлана. Она была тем значительнее, что в неприятельскую армию влились со своими отрядами знатные воины. Заранее уверенные в победе, они вырядились в свое лучшее платье и надели на себя самые лучшие драгоценности.
Через несколько дней испанцы вступили на тлашкаланскую землю.
«Я хочу обратить внимание на тот факт, – говорит Берналь
Диас, – что когда мы пришли в Мехико на помощь Альварадо, нас было всего до тысячи трехсот человек; сюда входило девяносто семь всадников, восемьдесят арбалетчиков и столько же мушкетеров, тлашкаланцев было с нами больше двух тысяч человек, и было у нас много пушек. Наше вторичное вступление в Мехико произошло в Иванов день 1520 года, а наше отступление – 10 июля. Памятное сражение у Огумбы последовало 14 того же месяца. Теперь же я должен приступить к горькому повествованию о великих наших потерях как в Мехико, при переходе через плотины и мосты, так и в других сражениях – у Отумбы и по дорогам. Я утверждаю, что за пять дней мы потеряли восемьсот семьдесят человек, включая в это число и семьдесят два солдата, убитых вместе с пятью кастильскими женщинами в селении Тустепека; в то же время мы потеряли тысячу двести тлашкаланцев; наконец, в дороге убит был Хуан де Алькантара с тремя товарищами, везшими причитающуюся им долю золота в Веракрус. Да, коль хорошенько вдуматься, мало нам было радости от этого золота! Если из войска Нарваэса пало больше людей, чем из войска Кортеса, то это потому, что первые пустились в путь, нагруженные золотом, что мешало им плавать и выбираться из траншей».
Вся армия Кортеса состояла теперь из четырехсот сорока человек, в том числе – двадцати всадников, двенадцати арбалетчиков и семи мушкетеров без единого заряда; все они были раненые, хромые или с изуродованными руками. Это значит, что у Кортеса осталось теперь столько войска, сколько было при первом вступлении в Мехико, с той только разницей, что вступили испанцы в мексиканскую столицу победителями, а вышли из нее побежденными.
Войдя в Тлашкалу, Кортес предупредил своих людей, и в особенности людей Нарваэса, чтобы они ни в чем не притесняли индейцев, так как дело шло об общем спасении, и не восстанавливали бы против себя этих единственных покуда еще верных союзников. К счастью, сомнения относительно преданности тлашкаланцев не оправдались. Они встретили испанцев самым сердечным образом и ждали только случая отомстить ацтекам за своих убитых братьев. В Тлашкале Кортес узнал о гибели еще двух отрядов, но эта потеря, несмотря на всю ее значительность, его не обескуражила. В его распоряжении были испытанные воины и проверенные в суровых испытаниях союзники. К тому же и крепость Веракрус осталась нетронутой; можно было еще раз попытать счастья.
Но прежде чем вступить в новое сражение и возобновить осаду Теночтитлана, надо было собрать вспомогательные войска и сделать все приготовления. Кортес не медлил. Он снарядил че-
тыре корабля в Эспаньолу, чтобы навербовать волонтеров и закупить лошадей, порох и снаряды; в то же время он распорядился заготовить в тлашкаланских горах лес и построить тринадцать бригантин, которые он намеревался перенести в разобранном виде на озеро Тескоко, чтобы использовать их при осаде и штурме Теночтитлана.
Подавив попытки к восстанию, которое готовы были поднять солдаты, перешедшие к нему от Нарваэса, Кортес снова выступил в поход и с помощью тлашкаланцев совершил нападение на жителей Тепеаки и других окрестных городов. Целью этих нападений было ободрить солдат легкими победами и приучить союзников к совместным боевым действиям.
Тем временем Кортес получил неожиданное подкрепление. В Веракрус прибыли два корабля с солдатами и боеприпасами, посланные Нарваэсу наместником Кубы Веласкесом, ничего не подозревавшим о последних событиях в Мексике. Солдаты присоединились к Кортесу, и все припасы поступили в его распоряжение. Вскоре пришел еще один корабль с несколькими десятками испанцев, посланных на подмогу Нарваэсу губернатором Ямайки. И эти люди так же легко согласились служить под флагом Кортеса.
Теперь, даже когда он отделался от многих бунтовщиков, доставшихся ему от Нарваэса, его армия
