История Камня

подходил к помощнику, который открывал свиток и громким пронзительным голосом читал пожелание счастья. Грубые шутки без ума и воображения — вот что такое были эти пожелания: утонуть в бочке крепкого вина, или возродиться подушкой в борделе. Каждая глупая шутка приветствовалось взрывами грубого смеха.

Все глаза глядели на трон и на помощника. Так что мы, не замеченные никем, соскользнули с утеса и замешались в конец процессии. Единственная проблема — нужно было приспособиться к шагам монахов, ужасно неуклюжим. Линия медленно двигалась к предводителю.

— Брат Прыщ-Между-Ног, твое желание исполнится — тебя изнасилует Небесная Свинья, — проревел помощник.

И даже такое пожелание вызвало бурю смеха. Линия закруглялась, и мое сердце подпрыгнуло до горла, когда Лунный Мальчик доплясал до трона. Я никогда не знал никого храбрее, но тут его лицо позеленело. Тем не менее он без всяких проблем обнялся с предводителем и передал свой свиток помощнику, который прочитал очередное идиотское пожелание. Следующей была Утренняя Печаль, тоже позеленевшая, но и у нее все прошло тихо. Пришла очередь Мастера Ли.

Клянусь, что увидел на его сморщенном лице зеленый оттенок. Он подплясал к предводителю и широко раскинул руки для объятия. Внезапно его правая рука шлепнула предводителя в область сердце. Быстрый поворот запястья, отвинчивающий подметку сандалии. Рука с подметкой мгновенно отдернулась, взяла свиток и Мастер Ли поплясал к помощнику. Настала моя очередь. Только теперь я понял, почему они все зеленели. Предводитель не мылся месяцев шесть. Шаг ближе, и я изменил цифру на шесть лет, а потом на шестьдесят.

Мастер Ли не промахнулся. Голова за бумажной маской безжизненно откинулась на спинку трона. Даже кровь не сочилась из-под очень тонкого лезвия, и нож был почти невидимым. Я облегченно вздохнул, когда понял, что мне не нужно душить негодяя. Я взял свиток и поплясал к помощнику, который, однако, в первый раз изменил ритуал. Вероятно последний в ряду должен был участвовать в церемонии.

— Последний да будет первым, — проревел помощник. — Наш опоздавший брат, твое желание исполнится — ты будешь нести на себе нашего предводителя во время инспекции.

Я оглянулся, ища взглядом карету или носилки, увы. Значит это часть древнего ритуала — нести предводителя на спине. Смеющиеся монахи так тесно обступили Мастера Ли, Лунного Мальчика и Утреннюю Печаль, что им было трудно пошевелиться, не то что добраться до оружия. Мастер Ли только высоко поднял брови, когда два здоровых монаха подошли к трону и подняли предводителя в воздух.

И тут нам повезло. В мерцающем свете факелов было не так-то легко увидеть тонкую рукоятку ножа, бумажная маска осталась на месте, и монахи могли подумать, что их предводитель в стельку пьян. Спустя мгновение я обнаружил, что тело трупа лежит на моей спине, его голова на плече, а руки болтаются вокруг шеи. Я мог только держать безжизненные ноги и надеяться, что по ходу инспекции мы окажемся там, где держат принца.

— Тьен-куан-сы-фу, — прокричал помощник. — Эмиссар Небес Приносит Счастье. Звоните в колокола. Бейте в гонги. Выпустите летучих мышей. Пускай начнутся танцы и веселье, потому что Праздник Смеха начался.

— Ха, ха, ха! Хо, хо, хо! — засмеялись монахи и началось.

Колокола и гонги забили так громко, что меня едва не оглушило, монахи открыли клетки, и в воздух взмыли тысячи летучих мышей, дико забивших крыльями в свете факелов.

— Танцы, танцы, танцы! Пускай радость царит на Празднике Смеха, — провыл помощник.

Я сумел бросить взгляд назад и увидел, что Мастер Ли, Лунный Мальчик и Утренняя Печаль так тесно сдавлены прыгающими монахами, что могут только плясать вместе с ними. Дикая какофония колоколов и гонгов совершенно сбила с толку летучих мышей. Они бились о стены и крыши, и маленькие пушистые тела падали вокруг нас.

— Еще больше смеха! Больше танцев! Больше колоколов и мышей! — кричал помощник.

Тело, которое я нес, костенело с потрясающей скоростью. Болтающиеся руки тяжело давили мне на шею, мне было трудно дышать. Я попытался как-то передвинуть тяжелое тело, но нет ничего труднее, чем двигать труп. Он вроде мешка с мукой, снабженного неудачно расположенными руками и ногами.

— Радость! — провыл помощник. — Радость! Радость! Радость!

Руки держали меня все крепче и крепче. Мне ничего не оставалось, как только отпустить ноги трупа и схватить его руки, мы закачались на месте, мои ноги прыгали по земле. Но пытаться удержать эти руки было все равно, что развести железные прутья…

Железные прутья. Перед моими глазами, как молния, мелькнула картина: монастырская библиотека и железные прутья, сжатые как мягкие свечи. Я вцепился в руки изо всех сил, бесполезно. Они сжали еще сильнее.

— Пусть наша радость будет безгранична, ведь Повелитель Радости приветствует почетного гостя! — крикнул помощник.

Капюшон на мантии трупа откинулся, маска полетела в сторону. Голова медленно поднялась. Один глаз внезапно открылся и подмигнул мне, открылся рот, зловонное дыхание заставило меня задохнуться. И тут я понял, откуда взялся ужас на лицах двух мертвых монахов.

— Как любезно с твоей стороны, что ты согласился нести этого недостойного во время инспекции, — сказал Смеющийся Принц.

Я не мог ошибиться. Половина лица была точной копией лица из висевшего в могиле портрета. Вторая половина тоже принадлежала Смеющемуся Принцу, но скорее напоминала расплавленную маску из воска, долго стоявшую позади огня. Плоть частично сгнила, стала толстой, расплывшейся, комковатой и вонючей. И голос наполовину сгнил, стал скрипучим и противным. Открылся второй глаз и подмигнул мне. Оба глаза были совершенно безумными.

— Добро пожаловать в мое королевство, — хихикнул Смеющийся Принц.

— Танцы! Танцы! Больше радости и веселья! — провыл помощник.

— Смотри, как веселятся мои монахи, — сказал Смеющийся Принц. — Ты и твои друзья, как чудесно, что вы присоединились к нашей компании.

Некоторые танцующие монахи откинули капюшоны, и я увидел лица трупов. На голых костях висели куски плоти, из пустых глазниц струился вечный ужас.

— Еще больше летучих мышей и колоколов! Пускай опять ударят в гонги! — закричал помощник.

Смеющийся Принц искал божественность, и нашел вечность, превратившись в чианг ши, труп, который выползает из могилы, душит странников и крадет их души. Еще никто за всю историю не сумел ускользнуть от его цепких объятий.

— О, да, ты и твои друзья так обрадуются, что вам никогда не захочется уйти отсюда, — прошипел мне прямо в ухо Смеющийся Принц. — Такая радость. Бесконечный смех. А ты, ты будешь танцевать со мной, опять и опять, вечно.

— Хвала Повелителю Радости! — проревел помощник. — Хвала Камню!

— Камень! — крикнули трупы. — Восхвалим Камень!

Я с трудом оглянулся и увидел, как помощник хлещет Мастера Ли, Утреннюю Печаль и Лунного Мальчика кнутом, а трупы, собравшиеся кругом, вцепились им в руки и бока. Я взглянул вперед. Хотя я дышал с трудом и перед глазами все расплывалось, все-таки я заметил, куда мы направляемся. Священный алтарь стоял у одной из стен пещеры. Рядом с ним находился огромный каменный бассейн, наполненный церемониальным маслом, а за ним невысокий каменный столб, на котором висели священные топоры.

— Еще больше летучих мышей, — проорал помощник. — Больше танцев и смеха.

Лучше сейчас, чем потом, подумал я и, подгоняемый трупами, похромал вперед, к алтарю. Тела летучих мышей хрустели у меня под ногами, а еще больше их пищали от ужаса, налетая на черепа танцующих монахов и в поисках укрытия заползая в их пустые глазницы и рты. Моя шея уже трещала, черные и красные пятна танцевали перед глазами. Наконец передо мной зачернел бассейн с церемониальным маслом. Из последних сил, я прыгнул вперед, перевалился через край и вместе с трупом упал внутрь.

Вынырнув на поверхность, я вздохнул, схватил смазанные маслом руки и потянул вверх. Медленно, очень медленно, но они заскользили по моей голове и остановились около ушей. Я зачерпнул одной рукой побольше масла и вылил на них, и в конце концов смертельные руки с глухим шлепком полностью соскользнули с моей головы. Я бросился к краю бассейна и выполз на землю, а Смеющийся Принц уже стоял на дне бассейна, с любовью протянув ко мне руки.

— Иди ко мне, мой дорогой мальчик. Мы еще не закончили наш танец, — хихикнул он.

Я подполз к столбу, заставил себя встать на ноги и схватил один из топоров. Труп вылез из масла и шел ко мне, вытянув руки. Оба сумасшедших глаза подмигнули мне. Я дал ему подойти поближе и одним ударом отрубил ноги до колен. Смеющийся Принц повалился на спину.

— Камень и Повелитель Радости хотят еще больше развлечений, — провыл помощник.

Я отрубил кисти от рук, руки от тела, поднял топор повыше и обрушил его сверху на полусгнившую голову. Она раскололась пополам, но глаза продолжали подмигивать мне.

— Совершенно, — сказала левая половина рта.

— …бесполезно, — закончила правая.

Я бросил топор, покачнулся и упал. И лежал там, не в силах пошевелиться и жадно глотая воздух ртом.

— Воспоем великий Гимн Удовольствию, потому что наш Повелитель Радости приготовил все для жертвоприношения, — вскричал помощник.

Я сумел повернуть голову. Отрубленные кисти Смеющегося Принца уже бежали как мне, переваливаясь, как крабы. Они поползли по ногам, прыгнули на грудь и сомкнулись вокруг шеи.

— Ха, ха, ха! — засмеялись танцующие трупы. — Хо, хо, хо!

Я встал на ноги, безуспешно пытаясь сбросить с себя впившиеся в горло пальцы и опять прыгнул в бассейн. Опустив голову в масло, я сумел оторвать их, один за другим. Закинув их обратно в масло, я выполз на берег, подбежал к столбу, схватил горящий факел и слепо бросил его. Я почти промазал, он покатился, задержался на краю и только потом упал в бассейн. Без сил я упал лицом на пол.

К потолку взметнулась колонна пламени. Два огненных шара вылезли на край бассейна, и я увидел пылающие кости рук, которые поползли ко мне, извиваясь и подпрыгивая. Они горели, шипели и распадались, из них шел серый дым, хлестало пламя, пальцы отделялись от ладони и падали на пол. Но все равно черное облако ползло к моим ногам. Оно остановилось только укнувшись мне в ноги, и я вскрикнул от боли, когда шипящие кости вонзились в лодыжки. Потом облако осело, и на месте костей остались только две кучки дымящихся углей.

Колокола прекратили бить. Гонги остановились. Трупы застыли на полушаге, в танцевальных позициях. И только летучие мыши еще носились по пещере, освещаемые огнем факелов.

Что-то задвигалось. Когда я увидел, что это мастер Ли ползет ко мне, из моих глаз полились слезы, которые тонкой струйкой потекли по носу. Он был жив, и Утренняя Печаль, и Лунный Мальчик, и я, я тоже выжил, и мы не ушли в вечность, как монахи в разноцветных одеяниях.