президента. Прочитав, что некто, по имени Н., такой разведчик, каких еще не видывал свет, я сразу заподозрил одного человека, потому что твердо знал, что именно он еще никем не превзойденный разведчик. Теперь только оставалось убедиться, что этот человек и некто, по имени Н., – одно и то же лицо.
И вот реплики агентов насчет того, что некто, по имени Н., – лучший разведчик в мире, еще больше утвердили меня в своем подозрении. Если президент такой-то страны располагал только слухами, то специалистам своего дела я не мог не поверить.
Вдобавок ко всему, мой противник допустил грубейший просчет: он знал обо мне положительно все. И это превращало мои догадки в полную уверенность.
Словом, я мог бы уже сейчас положить руку на его плечо и сказать: «Ваша игра проиграна, вы раскрыты».
– Это был сам президент?! Ведь только он знал, когда и куда поехали вы! – не удержалась Зоя и обвела нас победным взглядом.
– Не торопитесь, друзья, с выводами, – загадочно улыбнулся Базиль Тихонович. – Я и сам не стал спешить. Мне хотелось проверить еще раз свои умозаключения, закрепить теорию практикой.
Я поднялся, погасил трубку, спросил у первого прохожего про лучшее фотоателье и, пробыв в нем некоторое время, вышел с фотографией некоего молодого человека в кармане.
Охота началась!
Горожане и разведчики почувствовали, что Базиль Тихонович начал искать след своего противника, и высыпали на улицы.
Но я, не обращая внимания на толпы, стоявшие вдоль моего пути, вошел в ближайший отель и будто между прочим показал администратору фото.
– Хорошая работа, не правда ли? – сказал я небрежно. – Вы, случайно, человека с этой карточки раньше не видели? Когда и где?
Администратор склонил седую голову над фотографией и, всмотревшись в изображение, сказал:
– Хорошее фото. Узнаю: из лучшего ателье. А человека, который изображен, вижу впервые. – И он покачал сочувственно головой.
Я обошел все отели столицы, кроме своего – он пока меня не интересовал, – и везде слышал тот же самый ответ. Да, это был ловкий противник. Действовать так умело смог бы только настоящий слесарь-водопроводчик.
Затем я свернул на вокзальную площадь и предъявил фотографию шоферу, дремавшему в свободном такси.
– Вот сейчас впервые вижу, – сказал шофер виновато.
Узнав про мой опрос, здешние таксисты гнали свои даже занятые пассажирами машины к вокзалу. Но, увы, все они, как один, впервые видели этого человека.
Тот же ответ был и у водителей автобусов:
– В первый раз видим!
Что ж, это лишний раз подтверждало то, что мне было твердо известно: некто, по имени Н., ушел, как и я, с вокзала пешком.
Круг сужался!
К вечеру я закончил опрос владельцев кафе, полицейских, железнодорожных проводников, стюардесс, детей и уборщиков улиц. И когда последний из опрошенных заявил, что видит человека с фотографии впервые, стало ясно, что ловушка захлопнулась.
Я зашел в ближайшую рыболовную лавку, купил удочку и сачок, вернулся к озеру и вновь уселся на парапет.
Такойцы дивились, глядя на то, как я сижу на парапете с удочкой, поплевываю в воды их замечательного озера, и говорили друг другу: «Когда же он, в конце концов, начнет действовать?» Им было невдомек, что я решил свою задачу, и теперь усыпляю бдительность противника.
Когда стало темно, я почувствовал, что этот некто, по имени Н., уже введен в заблуждение, поднялся и отдал удочку вместе с только что клюнувшей рыбой уличному мальчишке.
– Можно брать! – сказал я себе и направился туда, где затаился мой противник.
Несмотря на поздний час, весь город вышел на улицы. За мной двигалась гудящая толпа самых нетерпеливых горожан. Среди них часто мелькали темные очки разведчиков, желающих лично убедиться в моем поражении.
Факты и тонкое чутье привели меня к серому трехэтажному зданию. Это был мой отель. Именно здесь находился сейчас некто, по имени Н., пока еще таинственный для всех, кроме меня.
Толпа ахнула и остановилась, пораженная дерзостью моего противника.
Я перебежал улицу и вошел в отель, держась поближе к стене, чтобы остаться незамеченным.
Зрители остались снаружи, и только несколько человек все же проследовало за мной в вестибюль отеля. Это были отчаянные из отчаянных. Но даже они трепетали от страха.
Я остановился перед лестницей, ведущей вверх, и сказал себе, что здесь придется быть еще осторожней. Противник очень хитер, его трудно застать врасплох, и уж кому, как не мне, знать его искусство.
Я снял туфли и, взяв их в руки, начал осторожно подниматься вверх. Мои спутники остались внизу, и только неизвестно чей агент отважился, держась, разумеется, на почтительном расстоянии, сопровождать меня. Но и его подошвы тотчас прилипли к ступенькам, когда он увидел, что детектив остановился перед дверью, ведущей в один из номеров.
К счастью, он не знал, чей это номер. Иначе бы скатился от изумления вниз и попал в больницу с ушибами. Потому что это был номер, в котором жил ваш покорный слуга.
Я прислонил ухо к двери и прислушался. Как и следовало ожидать, в номере стояла гробовая тишина. Но он был там!
Стараясь ничем не выдать себя, я извлек из кармана спецовки отвертку, сунул ее в замочную скважину, повернул раз-другой и толкнул дверь. Она распахнулась, и…
– Вася, тебя к телефону, – послышался из недр котельной трубный голос истопника Ивана Ивановича.
Я вздрогнул и заволновался, поняв, что новая история слесаря может погибнуть на самом интересном месте.
– Иваныч, иду, иду! – откликнулся слесарь и вновь повернулся к нам.
– Итак, дверь распахнулась, и мое тело, точно тяжелое пушечное ядро, влетело в номер. Тот, кого я искал, стоял посреди комнаты и потирал свое плечо. Он обернулся, и я увидел, что это…
– Сам президент страны! – воскликнул Яша.
– Нет, это был я, – ответил слесарь с торжествующей улыбкой. – «Базиль Тихоныч, вы обнаружены!» – сказал я ему.
– Значит, вы выслеживали самого себя? – изумился Феликс.
– Да, это было так! – подтвердил слесарь, нахмурившись.
– И значит, вы ходили со своей собственной фотографией? – спросила Зоя, усиленно морща лоб.
– Ну, разумеется! – И слесарь вздохнул. – Как помните, перед этим я зашел в лучшее ателье, и там мне сделали моментальную фотографию.
– Выходит, вы еще перед отъездом знали, что отправляетесь искать самого себя? – спросил Яша, стараясь, как и мы все, осознать услышанное.
– Только догадывался, – уточнил Базиль Тихонович. – Но это совсем не облегчало мою задачу. Друзья, может, вы еще не знаете: труднее всего на свете найти самого себя. Но я, как видите, справился с этой задачей блестяще, такого достижения не имел ни один детектив в мире! – скромно заметил слесарь.
– А мне жаль разведчика Аксенушкина, – жалобно сказала Зоя. – Он такой невезучий.
– Почему невезучий? – спросил слесарь с обидой. – Так уж получилось в этот раз. А потом был у нас другой поединок, и я, разведчик, очень ловко перехитрил себя – детектива. Это где же я взял реванш? Это случилось… Это вот где случилось…
– Вася, ты что, оглох? – крикнул Иван Иванович.
Теперь истопник стоял на лестнице, ведущей в котельную. Он был такого маленького роста, что даже не верилось, что это ему принадлежит густой, могучий голос.
Мало кто из ребят нашего дома мог похвастаться тем, что видел Ивана Ивановича собственными глазами. Он все время пропадал среди труб в котельной и потому редко попадался людям на глаза. Я и сам долгое время сомневался в том, что наш истопник – обычный человек из плоти и крови. Мне казалось, что в котельной хозяйничает невидимый дух и мы только слышим его голос.
– Вася, бегом! Они больше ждать не могут! – сказал истопник.
– Бегу! – отозвался слесарь и, вскочив на ноги, помчался в сторону котельной.
– Что там, Иваныч? Что-нибудь с континентом? – спросил он на бегу.
– «Континент, континент»! Течет в десятой квартире. Вот тебе и «континент»! – сурово передразнил истопник нашего Базиля Тихоновича и добавил: – Ты что, не знаешь хозяйку десятой квартиры? Уж она тебя пропесочит.
Сказав такое, Иван Иванович сошел в котельную, а следом за ним в подвале скрылся и слесарь.
– Интересно, когда же мы услышим про реванш? – спросил Яша мечтательно.
– Боюсь, что теперь уж никогда. Теперь он остынет. В общем, потеряет интерес, – ответил я, почему-то сердясь на Яшу.
– Я думаю, сегодня не надо играть. Сегодня у нас не получится, – сказал задумчиво Феликс.
Я посмотрел на него и подумал, что вот кто настоящий Мегрэ – такой же толстый и серьезный, Но раз он говорит, значит, знает, что у нас ничего не получится с игрой. Комиссару Мегрэ виднее…
– Ребята, это течет у нас. Вы что, забыли? Ведь я живу в десятой квартире, – сказала Зоя; Только теперь мы спохватились, вспомнили, что в десятой квартире живет Зоя. А хозяйка – Зоина мать – самый строгий человек в нашем доме.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ,
в которой Базиль Тихонович вмешивается в военные действия
В субботу ко мне во дворе подошли представители Яшинезии и Феликсании и официально потребовали отдать им территорию между обеденным столом и прихожей. По их уверениям, Васьляндия владела этой территорией незаконно.
Феликсанию представлял, разумеется, Феликс. Эта страна лежала между стенами нашей маленькой комнаты.
От лица Яшинезии, раскинувшейся на кухне, выступал Яша.
Я был президентом великой Васьляндии, которая распростерлась по всей большой комнате.
– Сударь, мы больше не можем терпеть такую несправедливость! – сурово заявил премьер-министр Феликсании. – У вас двадцать метров квадратной
