Значит, люди Хекматияра уже в президентском дворце! Шакила видела всполохи боя в районе госпиталя, в квартале Хаздарак, Дома радио и телевидения. Как ни странно, радиопередачи шли в обычном режиме, разве что никто ничего не сообщал о боях в городе.
Шакила, с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик, все время повторяла:
- Ну вот! Вы видите, я была права!
Мы с Сорайей заложили подушками окно в нашей комнате. Я вдруг вспомнила, что девочки в лицее говорили: 'Если экстремисты придут в Кабул, нам запретят краситься и носить европейское платье. Вот увидите, они даже запретят нам кататься на велосипеде!'
Несколько минут спустя грохот взрывов стал слышен совсем близко, и жильцы с пятого и шестого этажей спустились в подвал - в окна их квартир могли угодить ракеты.
Бои продолжались два дня. Никакой официальной информации не передавали, и только на третий день Кабульское радио объявило, что люди Хекматияра изгнаны из города и попытка вторжения нейтрализована.
Потом было провозглашено исламское государство Афганистан, люди из окружения командующего Массуда, фактического хозяина Кабула, сформировали новое правительство. В заявлении новых властей говорилось: 'В следующую субботу все, и особенно женщины, должны вернуться на работу. Школы для мальчиков и девочек снова будут открыты'.
* * *
Все мои школьные друзья вздохнули с огромным облегчением. Мы так боялись Хекматияра, что единственной нашей 'политикой' было желание, чтобы этого фанатика прогнали как можно дальше - на север страны или даже в Пакистан, ведь мы хотели свободно учиться и работать!
Прошла неделя, и телевидение передало репортаж о преступлениях коммунистов. В тюрьме Пули-Чархи совершались массовые казни заключенных без суда и следствия, свидетельством тому - сотни пар поношенной обуви, множество трупов... Тысячи людей, обвиненных в антикоммунизме, были схвачены, казнены и зарыты в безымянных могилах. Ходили слухи, что политических заключенных отправляли в Сибирь. Через несколько месяцев ко мне пришла попрощаться Анита. Моя любимая подружка была счастлива и полна надежд: они с мамой уезжали в СССР искать отца и даже продали дом, чтобы оплатить дорогу. Как же мне было грустно в тот день - я понимала, что они гонятся за призраком...
Прошло время, и Анита вернулась в Афганистан. Отца она так и не нашла.
Обстановка в столице была очень странной: с одной стороны, мы могли свободно передвигаться по городу, учиться, работать, с другой - испытывали на себе все ужасы войны с Хекматияром.
В 1993 году вооруженное противостояние обострилось до предела. Зимой в Афганистане дети не ходят в школу из-за сильных холодов, поэтому учебные здания превратили во временные убежища для семей, нуждавшихся в переселении. Южные, западные и центральные кварталы Кабула пострадали от бомбежек сильнее всего. Люди покидали свои дома и переселялись в северную часть города, кто-то уезжал в Джалалабад или в Пакистан. Началась настоящая межэтническая война. Пуштуны убивали хазарейцев, хазарейцы - таджиков... Главную ответственность за резню нес Хекматияр, целиком и полностью зависевший от пакистанских секретных служб, об этом знали все в Афганистане!
Чтобы посеять в городе ужас и панику, несколько молодежных банд отравляли овощи и фрукты, продававшиеся на рынках. Люди заболевали, кто-то даже умер, запуганные кабульцы не решались покупать свежие продукты у мелких торговцев. К счастью, одну из банд довольно быстро обезвредили: преступников арестовали, показали по телевизору, и страх постепенно отступил.
Ракеты падали на разные кварталы города. В день иногда бывало по триста, а то и по тысяче налетов. Больницы задыхались от количества раненых. Лекарств не хватало. Врачи работали сутки напролет.
В январе 1994 года силы Гульбеддина Хекматияра, объединившиеся с частями генералов Дустума и Мазари, предводителей хазарейцев, развязали новую кровавую кампанию.
1 января в 4 часа утра начались бомбардировки, длившиеся - без перерыва - ровно неделю, все это время мы провели в подвале, вместе с соседями. Во всем городе не было ни воды, ни электричества. Во время недолгого перемирия Кабул покинули иностранные дипломаты, мы же воспользовались передышкой, чтобы перебраться в северные кварталы. Тысячи людей, целые семьи в одночасье покинули свои дома. Противоборство продлилось почти семь месяцев, большая часть Кабула была разрушена, сожжена. Сгорел университет, один из самых больших в регионе. Разграбили и уничтожили университетскую библиотеку, вторую по значению в Азии. Обокрали и разрушили музей. И все-таки мы жили: я ходила в лицей, моя сестра Шакила вышла замуж в тот день, когда на Кабул упало 300 ракет.
Вынужденные жить на войне, мы стали безразличны к трагедии нашей страны. Нас как будто заморозили, и мы не заметили самой страшной опасности, которая нас подстерегала, - тайного движения студентов медресе, которые в конце 1994 года воспользовались схваткой за Кабул и захватили треть страны на юго-востоке.
* * *
Еще чуть меньше двух лет мы пользовались этой странной свободой в осаждаемом городе. Мне тогда было четырнадцать лет - столько теперь Рамике, моей маленькой ученице, которая снимает чадру, входя в комнату, садится на ковер и прилежно слушает стихи нашего знаменитого поэта Мохаммада Хафиза Ширази.
Весь мир - мой дом,
И в нем все люди - мне родня.
Здесь каждый человек стал другом для меня.
Под небом стран чужих, среди равнин и скал,
С сумою я бродил и истину искал.
Из кладезя наук черпнув воды холодной,
Я разум свой питал идеей плодотворной.
Рамика запишет стихотворение под мою диктовку, а потом будет рассказывать наизусть.
Она достигла того возраста, с которого талибы применяют к женщинам свой чудовищный декрет: 'Все молодые девушки должны быть замужем'. Кажется, в прошлом году в соседнем с нами доме в дверь одной из квартир постучала женщина. Это была одна из 'загонщиц' - тех, что искали для талибов юных незамужних афганок. Мать семейства, открывшая дверь, была дома одна с тремя дочерьми. В квартиру ворвались талибы. Они так избили несчастную женщину, что она потеряла сосание. Девушек похитили. Негодяйка поклялась перед соседями, что эти девушки - жены ее сыновей и она имеет право жить вместе со своими 'невестками'!
Папа запретил нам самим открывать дверь незнакомым людям - теперь это делают он и Дауд.
В дьявольскую ловушку попалась и моя двоюродная сестра. Ее домогался один талиб, он настаивал, угрожал всей семье, так что бедняжка вынуждена была соединить свою судьбу с другим человеком (он был намного моложе нее), хотя в тот момент вообще не собиралась выходить замуж.
Я знаю множество подобных историй, страшных и просто печальных, разрушивших судьбы моих сверстниц. Я смотрю в окно вслед идущей по улице Рамике и думаю, что сегодня вечером буду молиться и просить Аллаха, чтобы Он вернул свободу женщинам.
Я изменилась. Стала взрослой.
Глава 6
ОХОТА ЗА ВОЗДУШНЫМ ЗМЕЕМ
Папа очень беспокоится с тех пор, как мы открыли нашу школу. Он молчит, понимая, как новое дело важно для Сорайи, Дауда и меня. Даже мама взбодрилась и ожила. Единственное, что позволяет себе наш бедный отец, это грустно посетовать:
- Ах, какие славные были времена, когда вы ходили в школу и я водил вас на уроки английского! Сегодня вы пытаетесь хоть чему-то научить этих детей, тайком, как воры, но они все равно никогда не узнают всего того, что знаете вы! И тогда времена были нелегкие, но теперь...
Он словно держит на своих плечах все тяготы мира...
Ученики приходят в наш дом каждый день, и жизнь совершенно изменилась. Мама, которую мы вначале старались не тревожить, помогает нам по мере сил. В полдень она готовит для детей, ей нравится смотреть, как они едят. Мама даже подбадривает наших учеников, когда они расходятся по домам:
- Все хорошо! Вы молодцы! Учась, вы сражаетесь.
В доме изменилось кое-что еще: к нам теперь часто заходят соседки. Раньше они обращались к маме, когда болели, но с приходом талибов все изменилось: постепенно у мамы закончились лекарства и пациентки перестали приходить, к тому же все мы жили в постоянном страхе. И вот сегодня мама снова может принимать пациенток, ничем не рискуя: женщины не выдадут школу, куда ходят их собственные дети. Опасность и так слишком велика! Рискуют в первую очередь девочки, да и мальчики тоже. По городу ходят ужасные слухи. Рассказывают, что в Кабуле исчезают маленькие мальчики, некоторых находят
