— Что стряслось, Моор? — спросил Фуску. — У экипажа повальный понос?
— Шифровка штаба! — доложил Туурлан. — Под грифом.
Он протянул командиру, испещренную точками и загогулинами ленту. Старший субмарин-мастер пропустил ее через большой и указательный пальцы, закрыв глаза и шевеля губами. Субалтерн, разинув рот, наблюдал за ним. Он, конечно, знал, что господин старший субмарин-мастер — Посвященный Нижнего Круга, но никогда не видел, как тот общается с Подземными Духами.
— Возвращаемся, Моор, — сказал Фуску, выйдя из транса. — Курс семь градусов левее большой полуоси.
— Так это же… — пробормотал пораженный Туурлан.
— Да, — кивнул командир. — Нам велено прибыть на Дредноут. И хотел бы я знать, чем вызвана такая «милость».
Внешний Круг
На рассвете вышли на траверз острова. Словно ржавый дредноут, вторгался он скалистым, пронизанным рудными жилами мысом в бурое месиво водоросли-охрянки. Отдельные клочья плотного, многослойного ее ковра попадались даже в открытом море. Береговой ветер отрывал их от общей массы и гнал через пролив, на бесславную погибель в холодном течении, но возле острова охрянка чувствовала себя превосходно. Белесые пласты поднимавшихся над ней испарений мерно колыхались в такт мертвой зыби. Морская свежесть медленно, но верно вытеснялась гнилью Отходной лагуны.
— Редкостная дрянь, — пробормотал субалтерн, посылая дальнобойный плевок в забортную кашу. — Дай ей волю, весь архипелаг загадила бы…
Старший субмарин-мастер господин Фуску не отреагировал.
— Право руля! — рявкнул он.
Кренясь на борт, субмарина на полном ходу врезалась в водорослевый ковер. На вершине мыса замигал красный прожектор. Береговое охранение запрашивало пароль. Субмарин-мастер кивнул субалтерну, и тот несколько раз дернул за рукоятку сигнальной сирены. От ее рева заложило уши, и подводники на несколько мгновений оглохли. Они не слышали даже скрежета механизмов, опускающих заградительную минную сеть на дно лагуны, чтобы «галера» могла пройти безнаказанно. Они только видели, как блестящие от обильной смазки тросы выползают из отверстий в бетонных башнях на концах мола. За молом открылась панорама порта. Справа смутно белели у причальных стенок туши субмарин, адмиральский линкор чутко шевелил решетчатыми ушами локаторов, прожектора ПВО обшаривали светлеющее небо. Слева сгрудились разномастные гражданские суденышки, портовые краны серыми птицами-одноногами торчали на размытом фоне спящего по раннему времени городка. Городок взбирался на кручу, туда, где кренилась над бухтой конусообразная вершина мертвого вулкана.
— Самый малый! — приказал Фуску.
Взбалтывая винтами вонючее месиво Отходной лагуны, «галера» подкралась к свободной стенке. С нее бросили причальный конец, и два палубных матроса закрепили его на носовом кнехте. Подрабатывая машиной, субмарина притиснула себя самое к амортизирующим баллонам, что свешивались с пирса. Другая пара матросов принайтовила корму. С причала завели трап. По нему тут же взбежали трое в долгополых кожаных плащах и плоских беретах без знаков различия. За ними потянулась цепочка автоматчиков.
— Запрыгнули, коршуны, — проворчал субмарин-мастер. — Давай, Моор, сюда твоего пандейца.
Поправив колпак таким образом, чтобы кокарда находилась точно над правой бровью, Фуску спустился к прибывшим.
— Старший субмарин-мастер Фуску, — представился он. — С кем имею честь?
— Капитан Мавруул, — небрежно прикоснулся указательным пальцем к берету один из «коршунов». — Где найденыш?
«Да, эти не церемонятся, — подумал Фуску. — Сразу берут рыбу за жабры. Нет, чтобы самокрутку предложить или насвая щепотку для знакомства… Дождешься от них…»
— Сейчас приведут, капитан, — сказал он и прибавил вполголоса: — Надеюсь о моем усердии будет доложено командованию?
На бритой, лоснящейся морде контрразведчика не отразилось никаких чувств. Штрафник униженно просит замолвить за него словечко — это в порядке вещей. Отказать ему в этом — тоже в порядке вещей. А можно поступить тоньше. Мавруул острым подбородком указал на серую громаду линкора.
— Знаете, Фуску, — сказал он, — чей гюйс-штандарт поднят на этой посудине?
— Не могу знать, — отозвался старший субмарин-мастер, чувствуя что палуба уходит у него из-под ног.
— Охотно проинформирую вас, — усмехнулся «коршун». — Командующего Объединенными флотами Империи адмирала флота Борохула.
Наверх подняли «найденыша» Капсука, шальными глазами смотрел он на пришедших за ним контрразведчиков, рубцы на его щеках распухли и налились нездоровой краснотой. Капитан Мавруул осмотрел пленного, презрительно сплюнул и велел конвоирам увести. Один из автоматчиков — рослый островитянин из дикарей — ухватив инженера за шиворот, поволок к трапу. Остальные потянулись за ним. Прежде чем покинуть палубу, «коршун» подошел к субмарин-мастеру вплотную и прошипел:
— Хелела маху тахт.
Кивнув Туурлану, который держался на почтительном расстоянии, контрразведчик ссыпался по трапу. Звон его подкованных каблуков долго терзал слух старшего субмарин-мастера. В оцепенении стоял Фуску, вцепившись побелевшими пальцами в леер ограждения. «Хелела маху тахт» — «Преисподняя отторгает тебя». Древняя формула проклятия, означающая, что Орден изгоняет своего адепта, отныне и вовеки отказывая ему в благоволении и покровительстве. Хелела маху тахт… Но за что?
Нащупав в кармане кошель, Фуску сказал субалтерну:
— Я на берег. Проследи за погрузкой провианта и боеприпаса. Чтобы все по артикулу. Здесь интенданты вор на воре… Лодку отдраить до полного блеска. Проверю каждый закуток, когда вернусь…
— Есть! — откликнулся Туурлан.
— Если вернусь, — буркнул Фуску.
Он спустился на пирс и не оглядываясь пошел к КПП. Шагал он неестественно твердо, отмахивая правой рукой с зажатыми в ней перчатками, впечатывая каблуки в мокрый бетон.
— Барал я твоего адмирала, — тоскливо говорил он спустя несколько часов скучающей девке в крохотной комнатенке портового Лупанария. — Он, если хочешь знать, передо мной на цырлах должен ходить. Я был знаешь кем? Я спаркой командовал. Знаешь, что такое спарка? Это когда две субмарины в рейде. Ведущая наносит торпедный удар по вражескому транспорту, а ведомая — по конвою. Исподтишка! Тебе этого не понять, дура… Знаешь, кто был моим первым начальником? Сам старший субмарин-мастер Хурлу! Не то что твой слизняк Борохул, а настоящий моряк! Кромешный ужас этих материковых панцюков… Он их живьем жег. Сгонит в кучу и давай напалмом поливать. А мутантов развешивал на деревьях, гроздями. И страсть как фотографироваться любил на фоне… Такой чудак, у себя на командном посту заспиртованные головы держал. Для поднятия боевого духа в экипаже. И поднимал ведь! Мы за него готовы были морскому дьяволу в пасть броситься… И бросались… Жаль, не было меня в том деле, когда его лодка против трех вражеских танков дралась. Я тогда в госпитале валялся, а он, Хурлу наш, там и сгинул. В неравном бою… Прими преисподняя его черную душу…
— Ладно тебе, развоевался, — сквозь зевоту произнесла девка. — Ты пестик-то доставать будешь? Или ты его давно коку сдал, на камбуз?
— Заткнись, дрянь! — вспылил Фуску.
— А ты не ори! — заорала девка. — Не можешь, так и скажи… Я тебе не шаман, чтобы исповедовать. Приперся — плати!
