Понимаешь, сотник? Все!
– Прости, Такеши. Просто он для нас как сын. Один на всех. Старики крепятся, но отчаяние все чаще прорывается в их словах. Если он не очнется, значит, мы не смогли уберечь его. Не сдержали слова. Не исполнили клятву крови. Тридцать прошедших огонь и воду ветеранов не смогли уберечь одного юношу. Одного. Одну надежду на всех. И тех, кто здесь, и тех, кто еще должен прийти. Спасли свои старые шкуры ценой мечты.
– Не смей даже думать так, сотник! – неожиданно загремел Такеши, схватив Топ-Гара за плечи. – Сам не смей, и людям своим запрети! Только вера и сила могут вернуть его. Вера в его силы и сила тех, кто рядом с ним. Он вернется. Обязательно. Иначе мне останется только сделать себе сепукку. – Тряхнув сотника в последний раз, Такеши отошел в сторону и, присев на колени, замер, превратившись в статую.
Топ-Гар растерянно посмотрел на стоящих неподалеку ветеранов и перевел взгляд на Юко, вышедшую из-под навеса. Девушка быстро подошла к сотнику и, посмотрев ему в глаза, негромко сказала:
– Он прав. Мы не можем отчаиваться. Не имеем права. Он вернется, ведь слишком много жизней зависят от него, и он это знает. А это значит, что он вернется.
– Хотелось бы знать, когда, – грустно улыбнулся Топ-Гар.
Юко развернулась, чтобы вернуться под навес, когда сотник остановил ее очередным вопросом.
– А что такое эта ваша сепукка?
– Сепукку, – машинально поправила его Юко и, помолчав, ответила: – Обычай, когда человек, потерявший лицо, честь, вскрывает себе живот.
– Сам?
– Да. Сам. Выпускает себе кишки на ладони. Для этого есть специальный ритуальный нож, кусункобу. Он есть у каждого самурая. Есть и у Такеши.
– А как же ты? Как же он сможет оставить тебя?
– Я последую за ним. Я дочь самурая, и у меня тоже есть честь.
– А нож?
– Он мой муж. Я могу взять его нож, – коротко ответила Юко и вернулась к Ал-Тору.
– Прав был старик. Характер у нее как булатный кинжал. Ни страха, ни трепета, – тихо сказал Топ-Гар, глядя вслед девушке.
Так долго ожидаемое пробуждение Ал-Тора наступило на третью дневку отряда. Гурхан, как обычно вернувшись с удачной охоты, улегся над головой юноши и принялся осторожно вылизывать ему виски. Такеши и Юко молча сидели у носилок, внимательно следя за действиями барса.
Неожиданно Ал-Тор застонал и попытался отвернуться от длинного языка, без устали натиравшего ему висок. Такеши моментально оказался на ногах. Юко принялась отводить барса подальше от юноши, а ее жених уже осторожно вливал воду в растрескавшиеся от жажды губы.
Поперхнувшись, Ал-Тор закашлялся и Такеши подхватил его под голову, приподнимая и помогая вдохнуть. Кое-как успокоив дыхание, Ал-Тор повторил попытку и, напившись, тут же попытался встать. Но ничего не вышло.
Руки и ноги юноши, словно разом утратили всю свою силу и гибкость. Все, чего ему удалось добиться с третьей попытки, это приподняться на локте. С трудом сфокусировав взгляд на сидящих рядом, Ал-Тор медленно провел ладонью по лицу и хрипло прокаркал:
– Кажется, это становится дурной привычкой.
– Что именно, хозяин? – спросил Такеши, не пряча довольной улыбки.
– Валиться в обморок. Ради всего святого, кто умудрился притащить сюда этого зверя? Вы что, решили скормить меня ему?
– Вы не свалились в обморок, хозяин. После боя вы потеряли много сил и просто уснули. А Гурхан, он просто помог разбудить вас, – ответила Юко, обнимая барса за шею. Огромный зверь спокойно сидел рядом с носилками, внимательно разглядывая очнувшегося юношу.
– Такое впечатление, что он чего-то ждет от меня, – задумчиво протянул Ал-Тор, бестрепетно глядя прямо в янтарные глаза зверя.
– Если только небольшой благодарности за свою помощь. – Улыбнулась Юко.
– И как же я могу выразить ему свою благодарность? Если только отрезать от себя кусок мяса, чтобы угостить его свежатиной. Боюсь только, что мясо будет жестковато. – Усмехнулся Ал-Тор.
Юко открыла рот, чтобы что-то ответить, но барс ответил за себя сам. Поднявшись, Гурхан медленно подошел к лежащему и, подняв мощную лапу, небрежно толкнул юношу в грудь, чуть выпустив когти. Огромные когти прошлись по коже на груди, оставляя четыре параллельных царапины. Нагнувшись над упавшим, барс лизнул его в лицо и вернулся к девушке.
– Понятно. Хочешь сказать, что давно бы уже полакомился мной, если б захотел? – с трудом вернувшись в исходное положение, проговорил Ал-Тор, глядя в глаза Гурхану. Тихо рыкнув, барс улегся рядом с Юко и принялся вылизывать когти, которыми оцарапал Ал-Тора.
– Значит, я валяюсь вот так с того момента, как все кончилось? И чем кончился бой? Кто остался в живых? – спросил Ал-Тор у Такеши.
– Никто. Никто не выжил, хозяин. Вы сдержали клятву, – тихо ответил воин, невольно содрогнувшись, вспомнив картину увиденной резни.
– Я победил только благодаря тебе, друг. Это ты заставил их спешиться.
– Нет, хозяин. Вы победили бы в любом случае. Что вы помните, хозяин?
– Что я помню? – задумчиво переспросил юноша и замолчал, пытаясь собраться с мыслями. – Не помню. Ничего. Только начало боя, когда я спустился на площадку. Дальше все в тумане. Ускользает, словно сон.
– Это хорошо. Отпустите этот сон, хозяин. Не надо его вспоминать. Надо жить дальше.
– Жить! Зачем? Вернее для чего? Вы ждете от меня помощи и защиты, а я не смог защитить даже собственную мать.
– Она умерла счастливой, на руках у сына. Другой смерти она не желала.
– Пусть так. Теперь уже ничего не исправишь, но как мне смотреть в глаза старикам? Что скажут они? Что сын не спас мать? Позволил убить ее?
– Нет! – раздался голос, привыкший отдавать команды и бросать боевой клич. – Никто не посмеет обвинить вас в подобном, мастер. А смотреть нам в глаза вы должны прямо, как делали это всегда.
Ал-Тор медленно повернулся, оглядываясь на говорившего, и увидел стоящих ровным строем ветеранов. Гвардейцы стояли, как на параде, в две шеренги, с обнаженным оружием. Топ-Гар шагнул вперед и, отсалютовав мечом, добавил:
– С возвращением, мастер.
Ал-Тор сцепил зубы и начал подниматься. Медленно, с трудом, он заставил свое тело подчиниться. Такеши подскочил к нему и, осторожно поддерживая за пояс, помог встать. Придерживая юношу за плечи, он почти вынес его из-под навеса. Ал-Тор огляделся, словно что-то выискивая. Потом его взгляд остановился на мече, который он так и не выпустил из рук.
Неопределенно хмыкнув, Ал-Тор оттолкнул Такеши. Тот чуть отступил, укоризненно глянув на сотника. Юноша тяжело оперся на меч, пытаясь сохранить равновесие. Потом собрав остатки тех немногих, что еще остались, сил, Ал-Тор выпрямился и отсалютовал ветеранам мечом.
Тридцать луженых глоток ответили ему таким восторженным ревом, словно он только что победил в бою со смертельным врагом. Улыбнувшись, юноша начал заваливаться на спину. Длинный меч был еще слишком тяжел для неокрепших после долгого сна рук и просто перетянул его.
Подскочивший Такеши просто поднял юношу на руки и унес, не обращая внимания на протесты и возмущение, под навес. Уложив Ал-Тора на носилки, он вернулся к ветеранам и, укоризненно качая головой, сказал:
– Чем вопить и заставлять его так напрягаться, лучше бы подстрелили какую-нибудь дичь да сварили мясной отвар. Жесткой пищи ему сейчас нельзя. Желудок не примет.
Топ-Гар хотел что-то ответить, но Такеши так посмотрел на него, что тот проглотил все, что хотел сказать, и, развернувшись, рявкнул такую команду, что ветеранов просто снесло с мест. Через минуту раздался стук копыт, и все, кто не стоял в карауле, умчались на охоту. Ал-Тор тихо рассмеялся и окликнул Топ-Гара:
– Эй, сотник, ты бы хоть девушки постеснялся. От твоих выражений трава жухнет. Даже барс и тот морщится.
Топ-Гар рассмеялся и, смущенно почесав в затылке, ответил:
– Привычка, мастер. Рявкнешь вот так, и всем все ясно. Не надо повторять и разъяснять. Но вы правы, мастер. Прости, девочка, просто я от радости сам себя не помню.
– Ничего, сотник. Я дочь воина, и слышу крепкие выражения с самого детства. Я понимаю ваше волнение и поэтому не сержусь, – улыбнулась Юко.
– Отложите меч, хозяин, я сделаю вам массаж, – предложил Такеши.
– Думаешь, это поможет мне вернуть силу?
– Не сразу, но поможет. Для начала вам нужно разогнать застоявшуюся кровь. Сейчас я сделаю только легкий, разогревающий массаж, а когда вернемся в замок, распарю вас в термах и сделаю настоящий массаж.
– Ты начал кудахтать надо мной, как наседка, – усмехнулся Ал-Тор.
– Что поделать? С годами работы начинаешь относиться к тому, кого защищаешь, как к ребенку, – смущенно улыбнулся Такеши.
– А что, разве теперь ты мой личный телохранитель? Что-то я не помню, чтобы назначал тебя на эту должность, дружище, – усмехнулся Ал-Тор.
– Это все, чем я могу отплатить вам за вашу помощь, хозяин. Ничего другого я просто не умею. Так что вам теперь от меня не избавиться, если только не выгоните нас на улицу.
– Не сходи с ума, дружище. Никто тебя гнать не собирается, но и телохранитель мне не нужен. Постоять за себя я и сам умею, а в замке меня просто не от кого защищать.
– Это только так кажется. Всегда найдутся люди, желающие заработать легкие деньги.
– Ты считаешь, что добыть мою голову так легко?
– Всегда должен быть рядом кто-то, кто сможет прикрыть спину. Особенно в дальних поездках.
– Получается, что теперь я буду лишен возможности просто побыть один?
– Не беспокойтесь, хозяин. Я умею быть незаметным.
– Не сомневаюсь, – вздохнул Ал-Тор и спросил, кивая на Юко: – Надеюсь, ее ты не заставишь работать на меня?
– А меня не надо заставлять, хозяин, – ответила девушка. – Есть вещи, которые женщина делает намного лучше мужчин.
– Какие именно? – спросил Ал-Тор, с подозрением взглянув на Юко.
– Позаботиться об уюте, быте, прибрать в комнатах, застелить постель. Подать еду, постирать, да мало ли чего, – ответила Юко, улыбаясь.
