– Сознание закрыло туманом, – задумчиво повторил голос. – Это странно. Ведь твоя связь с моим воплощением есть моё порождение и прервать его нельзя. Это могу сделать только я. Странно. Странно и интересно. Я должен увидеть это сам. Открой своё сознание, человек, – приказал голос, и мужчина ощутил жёсткое давление в своей голове, словно кто-то силой вытеснял его из его же собственного тела. В одно мгновение мужчина оглох и ослеп. Отключились все органы чувств, и он потерял ощущение времени. Сколько это длилось, он не знал, но неожиданно давление пропало, и человек разом обрёл своё тело.
– Ты был прав, смертный. Это не простой туман. Но самое непонятное, откуда он взялся и кто его наслал.
– Я думал, ты сможешь узнать это, – удивлённо ответил мужчина и тут же пожалел о своей несдержанности.
– Не смей говорить со мной, червь, пока я тебе не разрешу! – загремел голос.
Ужас сковал все члены человека. От страха мужчина забыл всё на свете, даже собственное имя. Вжавшись в каменные плиты пола, он затрясся как в лихорадке, не в силах даже кричать. Жаровни, стоявшие вдоль стен, вспыхнули и выбросили в воздух огромные языки пламени. Огонь заполнил всё пространство зала, и человек понял, что сейчас будет испепелён. Открыв рот, мужчина попытался закричать, но страх перехватил его горло стальным обручем, и из раскрытого рта вырвалось только тихое сипение.
Неожиданно языки пламени пропали, и ужас отступил. Не веря самому себе, мужчина ощупал своё тело руками и, убедившись, что жив, снова распростёрся ниц.
– Тебе ещё рано умирать, смертный, – произнёс голос намного спокойнее. – Помни, ты в моей власти. Не смей дерзить мне.
– Я и мыслить, не смел о дерзости, – растерянно пролепетал мужчина. – Просто я не мог поверить, что ты, Великий, при всём своём могуществе не увидел того, кто наслал этот туман, хозяин. – Последнее слово далось человеку с трудом, но обладатель голоса не заметил этой заминки.
– Моё могущество не безгранично, тем более сейчас. Здесь, в вашем тварном мире, я не могу появляться в своём истинном облике. Это запрещено. И потому мне приходится использовать ваши слабые силы, – нехотя пояснил голос. – Но это не значит, что я вообще ничего не могу. Кое-что я успел понять.
– И что же ты понял, хозяин? – с интересом спросил мужчина.
– Этот туман наслал кто-то из моих врагов. Ты не мог им помешать. Их могущество равно моему. Но моё воплощение погибло в странном месте, которое вы, люди, называете клоакой. Его убил смертный. Странный смертный.
– Странный? Чем же он странен? – не понял мужчина.
– Его сила. И физическая и духовная. Это странно и непонятно. Словно множество душ разом поселилось в одном человеке. Этого не может быть, но это так. Мне нужно поразмыслить. Оставь меня, смертный. Уходи, – приказал голос задумчиво, и человек, покорно поклонившись, выскользнул из зала.
Проходя тёмными коридорами подземелья, мужчина мрачно скрежетал зубами от злости. Ведь это живое воплощение своего бога он привёз из дальнего путешествия. Выкормил собственными руками из крошечного змеёныша в огромного змея, и вот теперь все труды пошли прахом. Из-за чего? Из-за какого-то непонятного тупого вояки, всё достоинство которого заключено только в умении размахивать мечом и наливаться дешёвым вином в мерзких кабаках.
В той далёкой стране, где мужчина получил в руки крошечного змеёныша, существовал древний обычай, уходящий корнями к началу времён. Раз в месяц, по особым дням, когда в храмах Великого Змея проводились большие моления, из специальных загонов выпускали нескольких гигантских нагов. Они выбирались в город и окрестности, и тот, кого они убивали, считался принесённым в жертву богу.
Очень часто змеи похищали младенцев из колыбелей, но кметы боялись вставать на пути гадов. Ведь убийство священного змея считалось святотатством, за которое казни подвергалась вся семья убийцы. Казнь совершалась жрецами храма. Семью святотатца приносили в жертву Великому Змею особо жестоким образом. Люди часами умирали на алтаре, исходя кровью и криками боли. Только так можно было искупить свою вину.
Именно этот обычай и хотел ввести в королевстве мужчина, привезя сюда, на запад, змеёныша гигантского нага. Дождавшись, когда змея подрастёт, он начал выпускать её по ночам, приучая к охоте и попутно уничтожая нищих в клоаке. Ведь у того подлого племени, что живет, копошась как черви в этой мерзкой грязи, есть только одно преимущество. Их дети. То, что Великий Змей принимает с особой благосклонностью. Чистые, безвинные души.
До тех пор, пока культ змея не объявлен открыто, у человека, поклоняющегося Великому Нагу, не было другого выхода. Только так он мог служить своему божеству и приносить ему требуемые жертвы. Ведь никто не станет интересоваться делами нищего квартала и поднимать шум из-за одного младенца, пропавшего из грубо сделанной колыбели.
Повоет какая-нибудь нищенка над пустой колыбелью своего ублюдка. Попьянствует седмицу отец, если он вообще есть, а потом всё снова вернётся в своё русло. Снова кто-то обрюхатит грязную бабу, и в очередной раз появится на свет никому не нужный младенец.
Он прошёл через многое, этот странный адепт тайного культа. Но теперь из-за странной прихоти богов ему придётся начинать всё сначала. Всё заново. Ведь здесь, на западе, невозможно найти нового змеёныша. Как теперь ему служить своему богу? Как совершать нужные обряды? Оставалось только ждать милости от Великого Змея. Теперь только он мог решить, что человеку делать дальше. Ведь все правила проведения обрядов были указаны им самим.
Поднявшись в цокольный этаж дворца, мужчина толкнул незаметную дверь и шагнул в коридор, охранявшийся мрачными чернокожими рабами. Только им он мог позволить сторожить этот коридор. Рабы были немыми и бесполыми, но не от рождения, а по решению жрецов Великого Змея. Жрецы сами отбирали мальчиков в возрасте до пяти лет, находя на их телах дюжину признаков, по которым определяли, подойдут ли они в служители Змею.
Мальчиков кастрировали и вырезали языки, после чего их направляли в специальную школу при храме. Там при помощи специальных упражнений их превращали в стражей. Стражей тайных залов, куда имели доступ только посвящённые и жертвы. День за днём несчастных превращали в покорных, преданных как собаки, существ, не знающих другой доли, кроме служения жрецам.
К двадцати годам они превращались в огромных, могучих стражей, способных голыми руками разорвать человека пополам. Ритуальные татуировки и шрамы покрывали их чёрные, как сажа, тела, а на лицах, лишённых всяческой мимики, блестели только белки глаз.
Увидев выходящего, рабы согнули спины в глубоком поклоне, предварительно отсалютовав ему огромными кривыми мечами. Не обратив на рабов внимания, мужчина быстрым шагом прошёл по коридору и, поднявшись по винтовой лестнице, углубился в хитросплетение коридоров дворца. Этих рабов он привёз из своей поездки в далёкую страну, где и стал адептом культа Великого Змея.
Предаваясь мрачным размышлениям, мужчина прошёл в королевские покои, даже не обратив внимания на отдавших ему воинский салют гвардейцев. Сейчас ему было не до таких мелочей. На то они и стражи, чтобы почитать того, кого им поручено было охранять.
Раннее утро встретило Тигра и Лин мелким, промозглым дождём, так и не прекращавшимся всю ночь. Выглянув в окно, воин тяжело вздохнул и, посмотрев на мирно спящую подругу, бесшумно выбрался в коридор. Справив нужду, он вернулся в комнату и, ещё раз покосившись на окно, уселся за стол. Делать было нечего абсолютно.
Лин, сонно вздохнув, пошарила рукой по постели и, не обнаружив рядом знакомого тела, нехотя подняла голову. Увидев воина сидящим, девушка потянулась и, смачно, от души, зевнув, негромко спросила:
– И чего тебе не спится? Всё равно ведь в такую погоду на улицу не выйдешь.
– Это точно, – мрачно ответил ей Тигр.
– Ну и шёл бы в постель. Ведь толком поспать нам так и не дали.
– Ничего, я привык спать урывками.
– Интересно, стражники уже нашли твоих приятелей?
– Не думаю. Если бы нашли, уже ломились бы в харчевню.
– Почему?
– Выяснять, не слышал ли кто чего или не видел.
– Думаешь, они будут проявлять такое рвение? – не поверила Лин.
– Сейчас канун праздника, а это конюхи городского головы. Да и сынок наверняка их уже заждался. Думаю, скоро явятся, – мрачно усмехнулся в ответ Тигр.
Тяжело вздохнув, Лин перевернулась на спину и, в очередной раз, зевнув, прикрыла глаза, произнеся сонным голосом:
– Ну если явятся, разбуди. Хоть посмотрю на такое невиданное зрелище.
Усмехнувшись в ответ, Тигр опёрся локтями на жалобно скрипнувший стол и снова уставился в окно. Приоткрыв глаза, Лин внимательно наблюдала за ним. Ей нравилось смотреть на его лицо. Суровые, словно рубленые черты лица, покрытого шрамами, расслаблялись, а чуть прищуренные глаза приобретали мечтательное выражение.
Она не знала, о чём он думает, но была уверена, что это было что-то хорошее. Девушке очень хотелось верить, что в этих мечтах есть место и для неё. Лин не верила, что однажды он просто уйдёт, оставив её одну. Ведь им так хорошо вместе. Он просто должен это понимать. Должен.
Вздрогнув, девушка поняла, что не сможет уснуть и, приподнявшись, принялась рассматривать его открыто, положив голову на руку. Услышав её шевеление, Тигр медленно повернулся и, улыбнувшись, спросил:
– Не спиться? Или я помешал?
– Ты не можешь мне помешать, – улыбнулась в ответ Лин.
– Я имел в виду сон, – усмехнулся Тигр.
– И спать тоже. И вообще, хватит сидеть с таким мрачным видом. Лучше иди сюда, – лукаво улыбнулась девушка.
Улыбнувшись в ответ, воин легко поднялся и, улёгшись рядом с ней, ловко переложил девушку себе на грудь. Поцеловав её в тёплый нос, он чуть улыбнулся и тихо спросил:
– Вот. Пришёл. И что дальше?
– А дальше, ты сейчас расслабишься и забудешь про все проблемы. Ты здесь, со мной. А значит, всё в порядке и жизнь продолжается. Я хочу, чтобы ты помнил только одно. Пока мы вместе, нам ничего не грозит.
– Я знаю, – улыбнулся в ответ воин.
– Тогда обними меня покрепче и не отпускай, – тихо попросила Лин, прижимаясь к его широкой груди.
– Не отпущу, – пообещал Тигр, осторожно сжимая её в объятиях.
Затихнув, Лин блаженно прикрыла глаза и, глубоко вздохнув, прислушалась к биению его могучего сердца. Прислушавшись к её дыханию, Тигр понял, что она уже успела уснуть. Чуть улыбнувшись, он нежно погладил её по атласной коже плеча. Так, баюкая девушку словно младенца, воин тихо
