– И не жалею, – усмехнулся в ответ князь. – Увлёкшись этим чувством, вы вообще перестаёте что-либо соображать, превращаясь в счастливо улыбающихся идиотов. В нашем деле требуется трезвый ум и спокойствие. Холодное, рассудочное спокойствие. Только так мы сможем правильно управлять тварным миром. Управлять так, чтобы было хорошо нам всем.
– Нам? А как же люди? Как же все те, кто служит нам? Что тогда будет с ними?
– А что с ними может стать? Останутся жить дальше. Будет чуть поменьше праздников, благодаря которым люди так добросовестно отлынивают от работы, и молений в нашу честь.
– Но ведь благодаря именно этим праздникам, радости, а самое главное – любви, они продолжают служить нам. Именно благодаря всему этому род человеческий ещё не прервался. А одними твоими стараниями люди могут исчезнуть с лица земли уже через пару десятилетий. Ведь ты уничтожаешь самых маленьких. Тех, кто будет служить тебе в будущем.
– Ты опять ударилась в философию. Этот спор так же бесконечен, как и бесполезен. Я уже говорил тебе, у каждого свои предпочтения. Да, я люблю чистые, младенческие души. Именно благодаря им я получаю самые большие силы. И это не моя вина. Пожалуй, я бы сказал, это моя беда.
– Хватит. Ты говоришь так, словно хочешь меня разжалобить.
– Разжалобить? Чушь. Я не настолько жалок и немощен, чтобы искать чьей-то жалости. Если кого и стоит пожалеть, так это твоих любимых людишек. Стадо. Жалкое овечье стадо, которое пасут, охраняют, случают для получения приплода, а потом стригут и режут на мясо.
– Глупец! Как ты не можешь понять такой простой истины. Мы зависим друг от друга. Они от нас, а мы от них. Это баланс. Равновесие. Весь тварный мир разделён на вотчины, где люди молятся кому-то из нас. Одному. И от того, как каждый из нас заботиться о своей вотчине, зависит его сила. Его благосостояние, если тебе так понятнее. Потеряешь жителей вотчины, потеряешь силу.
– Да знаю я это всё, – отмахнулся князь. – Но как мне быть, если силу я могу получить только от мучений, крови и смерти жертвы? Об этом ты не думала? Поневоле начнёшь искать новые вотчины.
– Ищи их в другом месте. Земли амазонок принадлежат мне. И я их не уступлю. И помни, вздумаешь интриговать, я сделаю всё, чтобы настроить против тебя остальных.
– Остальных? Кого? Все они сидят по своим уделам и боятся нос высунуть. Ты забыла, богиня, как я гонял четверых твоих прихвостней разом по всему верхнемирью? Как они бежали к своему заступнику, Року, прося защитить их?
– Я ничего не забыла. Ведь именно после этого тебе пришлось отправится в пустыню. Ты слишком зарвался и был наказан. Великий Рок не умеет прощать одно и то же преступление дважды.
– Знаю, – снова скривился князь. – Уж это я знаю лучше вас всех. Могла бы и не напоминать.
– Ты сам начал этот разговор, – пожала плечами богиня. – Не стоило мне угрожать. Я ведь тоже не гулящая девка из харчевни, чтобы пугаться первой же угрозы сутенёра. Я богиня, и не смей больше угрожать мне.
– Ладно. Прости светлейшая. Погорячился. Давай начнём с самого начала.
– Ты извинился?! Сегодня какой-то необычный день. Ты то преподносишь комплимент, то извиняешься. Что это с тобой? И вообще, ты ли это?
– Я это. Я, – с усмешкой покачал головой князь. – Знаешь, я только сейчас понял, что уже много сотен лет ни с кем вот так просто не разговаривал.
– Неужели тебе это нужно? – иронично усмехнулась богиня.
– Как выяснилось, да, – нехотя отозвался князь. – Долгое время я был всем доволен. Свои храмы, свои жрецы, придумывай, что хочешь, твори что угодно. Но через несколько столетий понимаешь, что ты такой же, как и все. И тебе хочется не просто гнусавых песнопений и вони от сжигаемых благовоний, а простого, нормального общения с равным тебе. Странное это чувство.
– Но тем не менее ты явился сюда и начал с угроз. Странный способ просто общаться.
– Я разозлился. Каждая потеря моего земного воплощения очень неприятна. Скажу понятнее, это больно. Каждый раз такое впечатление, что из твоей головы что-то выдернули. Больно.
– Сочувствую, но ты сам виноват. Следить нужно, куда твоя гадина заползает. Это ведь не твоя пустыня. Здесь смерды могут и бунт учинить, если такой ужас на улице увидят. А уж если узнают, что это не просто змея, а священная тварь далёкого культа, то драки не миновать.
– И снова ты права. Но виноват не я, а этот твой вояка. Не нужно было ему убивать нага.
– Ну да, нужно было дать ему себя укусить, и всё было бы в порядке. И ты доволен, и наг цел, и жертва принесена. Вот только воин этот знать ничего не знает о твоём культе, вполне доволен жизнью и не собирается с ней расставаться в угоду чужому для него богу.
– Ты же сама сказала, что наг собирался схватить твою девчонку.
– Сделай он это, и я твоей гадине сама бы шею свернула. Своими руками. Не лезь к ним. Неужели ты всё ещё не понял, кто ведёт их по жизни? У них другое предназначение. И не в твоих силах им помешать.
– А вот это мы ещё посмотрим, – усмехнулся в ответ князь. – Нет в тварном мире ничего такого, что я не мог бы использовать для своей пользы.
– Решил потягаться силой с ними? – Богиня ткнула пальчиком в небо. – Смело, но глупо. Даже вырежи ты всех младенцев в нижнем мире одновременно, тебе не хватит сил, чтобы справиться с ними.
– А кто сказал, что я собираюсь устраивать открытое противостояние? Ни в коем случае. Просто внесу небольшие коррективы, чтобы обратить их планы в свою пользу.
– Опять интриги, – вздохнула богиня. – Не надоело? И потом зачем тебе один воин? Ведь у тебя целые армии под рукой.
– Ты ведь знаешь, это необычный воин. В его сознании собрано сразу много душ. Скажу честно, я даже запутался, сколько именно. Это необычно, и я хочу понять, как такое вообще может быть?
– Так бывает, если между людьми одного рода существует очень сильная привязанность. Любовь, которую ты отказываешься воспринимать. Погибшие не своей смертью остаются рядом с тем, кто им дорог, пытаясь помогать и оберегать своих близких.
– Как призраки могут помогать живым? Кажется, ты что-то перепутала или слишком увлеклась эмоциональной стороной дела.
– Прекрати паясничать. Ты отлично знаешь, как они могут помогать. Не строй из себя бестолкового божка. Тебе это не идёт.
– Согласен. Но всё равно не понимаю, как такое может быть. Ну один. Ну два, ну три, наконец. Но столько! Это уже ни в какие ворота не лезет.
– Согласна, ситуация несколько необычная, но это не повод, чтобы бросаться на людей. Тем более травить их гадами. Похоже, его семья была уничтожена при помощи магии.
– Вот с этим я, пожалуй, могу согласиться. Удержать такое количество душ в тварном мире можно только при помощи магии.
– Или если они сами этого хотят. Как мать пытается удержаться на краю Серых Земель, зная, что её дитя остаётся сиротой. Как брат становится между остриём меча и телом младшего брата. Иногда, в таких случаях душа может задержаться в тварном мире. Всё зависит от духовных сил человека. Но, думаю, ты и сам всё это знаешь. Просто не хочешь вспоминать.
– Не горячись, богиня. Помню я всё. Ты же знаешь, я забывать не умею. Просто интересно стало, что ты сама об этом думаешь. Обычно такие фокусы в твоём вкусе.
– Ты обвиняешь не того, – покачала головой богиня. – Этого воина я увидела только после того, как он сошёлся с моей амазонкой. Я даже не знаю, из чьей он вотчины. За всё это время он ни разу не вспомнил своего покровителя.
– Странно. Отпустить такого воина просто так?! Это кто же оказался настолько глуп?
– Не знаю. Он ведёт себя так, словно отказался от покровителя. Ни молений, ни даже кратких упоминаний. Только звериный рёв боевого клича.
– Итак, огромный, могучий воин, не имеющий покровителя, разгуливает по тварному миру, уничтожая всё, что ему не по нраву. И как понимать такую наглость? Если никто из наших коллег не хочет его прибрать, это сделаю я. Сам.
– Попробуй, – усмехнулась в ответ богиня. – Ты же сам видел, куда ведут нити его судьбы. Неужели ты всерьёз считаешь, что они тебе позволят наложить на него лапы?
– Закон выбора гласит однозначно. Любой смертный имеет право выбрать себе покровителя самостоятельно. И никаких оговорок в законе не предусмотрено.
– Хочешь переманить его на свою сторону?
– Почему бы и нет?
– И что же ты можешь предложить ему? Что ты можешь дать ему такого, чего он не может взять сам?
– Многое. Богатство, удачу в бою, женщин. У каждого смертного свои слабости, – усмехнулся в ответ князь.
– К деньгам он равнодушен, в бою, привык рассчитывать только на себя, а женщина у него уже есть. Что ещё?
– Вкус к большим деньгам приходит, когда появляются сами деньги. Дополнительная удача в бою ещё никому не помешала, а женщин много не бывает. Особенно, если они ласковы и искусны в любви.
– Странно, что ты не хочешь предложить ему дворец, слуг, власть. Или разнообразные кушанья. Это ведь тоже слабости.
– Дворцы, земли, слуг он сможет купить себе сам. Достаточно захотеть золота. Не стоит перегибать палку. В этом деле нужно действовать тоньше.
– Ну тебе это лучше знать. Я в отличие от тебя не занимаюсь такими делами. Мне хватает и своих воинов.
– Только не говори мне, что не хотела бы увидеть его рядом со своей девчонкой. Не поверю.
– Почему? – удивилась богиня, но её удивление было явно наигранным.
– Да потому, что ты только не облизываешься, глядя на него. Понравился? Я тебя не виню. Хорош. Ничего не скажешь. Будь я на твоём месте, тоже бы загляделся, но у меня вкусы традиционные и интерес у меня к нему чисто профессиональный.
– Не хами!
– И не собирался. Просто вспомнил кое-что из времён нашей юности. Согласись, ведь было весело. Богиня и смертный. Бог и смертная. Азартные мы были. Любопытные.
– Вот именно – были. С тех пор много воды утекло. Я уже и забыла, что тогда было.
– Ну, богиня. Уж передо мной-то не лукавь. Забыла она. Такие вещи не забываются. Достаточно взглянуть на тебя, когда ты на них смотришь. Завидуешь ей? Признайся.
– Немного, – чуть покраснев, ответила богиня. – Жалею, что нам такие чувства неизвестны.
– И что мешает? Это же твоя девчонка.
