— Учусь. Ну а сейчас, если ты сохранишь это в секрете, можем продолжить разговор, — заговорщически подмигнув, сказал Уоллес.
В течение нескольких последующих минут он понял, что разговаривает со своим кузеном Раффином, и что они живут в деревне под названием Харх. Харх находился приблизительно в неделе пути отсюда, если идти со стадом. Уоллес мог только мечтать о подобном месте, чтобы дать отдых стертым ногам. Единственная проблема состояла в том, что он и Эндри, как ожидалось, должны были играть танцевальные мелодии вместе. Уоллес рассказал все Эндри, пока они шли вместе со стадом.
— Ну ладно, мы можем сыграть вместе пару мелодий, — ответил тот.
— Ну может быть, только я не знаю, сколько сумею продержаться. Я…
Слова застыли на губах у Уоллеса, когда он услышал за собой стук конских копыт. С востока легким галопом приближался конный отряд. Пастухи поспешно увели коз с дороги, чтобы дать всадникам проехать, но их предводитель остановил отряд и спросил, кто здесь главный. Раффин сделал шаг вперед. Ему стали задавать вопросы о каких-либо подозрительных незнакомцах, которые, возможно, повстречались в пути. Раффин сказал, что не видел никаких посторонних людей в тот день. Отчасти это была правда. Уоллес не являлся незнакомцем для Раффина, а Эндри не являлся незнакомцем для Уоллеса. Отряд поехал дальше.
— Может, нам лучше остаться со стадом? — предложил Уоллес, когда они стояли и смотрели вслед удаляющимся всадникам.
— О да, это сделает нас похожими на местных — по крайней мере по запаху, — согласился Эндри. — Но тогда нам нужно будет помогать со стадом.
— А что придется делать?
— Помнишь, у тебя с собой топор? Взмахивай острым лезвием перед любым, кто попытается украсть козу.
Той ночью Эндри и Уоллес вместе с пастухами осушили пару бурдюков и играли разные мелодии, пока те отплясывали джигу и рил вокруг костра. Уоллес чувствовал какое-то подчеркнуто уважительное отношение пастухов к нему. Однако это означало, что его обман вряд ли откроется, поэтому он был счастлив. Уоллес вместе с Эндри расположились на ночлег чуть поодаль от остальных.
— Почему они тянутся к тебе? — спросил Эндри.
— Все очень просто. Я умею заставлять людей рассказывать о себе и забывать интересоваться мной. Искусство быть придворным.
— Кем?
— Э-э, тайным агентом, — быстро поправился Уоллес.
— Не уверен, что понимаю, — сказал Эндри.
— Тайные агенты — это как шпионы.
— Так ты, значит, шпион.
— Ну, когда-то был. Нажил много врагов, пришлось стать попрошайкой. Тайные агенты путешествуют повсюду, привозят с собой разные вещи, слушают, о чем говорят в народе, и сообщают об этом. Мы много узнаем и мало говорим, потом передаем сведения своим хозяевам.
— А куда мы идем?
— Их деревня находится на главной дороге к западу, приблизительно в неделе пути отсюда. Я сказал, что мы остаемся с ними, пока не доберемся до деревни, затем отправимся в Глэсберри.
— Звучит разумно.
Эндри посмотрел на запад, где под радугой поблескивали оранжевые лучи — Стена Драконов.
— Кажется, там буря, — сказал он, качая головой.
— Нет, это не буря, это Стена Драконов, — сказал Уоллес.
— Я имею в виду, похоже на бурю. Кажется, все далеко, но она такая огромная, что тебе не скрыться нигде.
— Какая разница? Для нас, простых смертных, это не важно. Просто вспышка магического пламени на небе. Какой-то великий план великих магов.
— Магов? Знаешь, теперь народу есть о чем побеспокоиться.
— Ну да, да. Та старейшина Терикель была волшебницей.
— Ага. Только о ней я и беспокоюсь.
А в тысяче миль к северу, в одном из прибрежных городов Диомеды, ректор Ивендель из Академии Практической Магии мадам Ивендель поднялась на одну из немногих крыш академии, достаточно высокой, чтобы можно было увидеть горизонт на западе. В отличие от своей дочери, могущественной альберинской волшебницы Уэнсомер, Ивендель была элегантной высокой и стройной женщиной. Ей было чуть больше сорока лет. Ивендель предпочитала носить шелк ярких цветов. Несмотря на возраст, ее лицо и фигура до сих пор привлекали многих мужчин. За Ивендель стояла академик Лавенци — альбинос, по росту почти не уступающая ей. Обе женщины были уже причесаны перед сном. Ночное небо освещала мерцающая Стена Драконов, а на западе переливался голубой луч с каменной кладки Центрас.
— Кажется, эфирный механизм стабилизировался, — сказала Ивендель.
— Не только стабилизировался, ректор. По форме и цветам, которые я вижу, я могу судить, что его мощь растет, — поделилась своими наблюдениями Лавенци.
— Я предупредила людей, — сказала Ивендель.
— Некоторые из нас прислушались, — напомнила Лавенци.
— Да, спасибо. Как дела со сборами?
— Все практически готово. Книги в ящиках с водонепроницаемым покрытием из воска, личные вещи преподавательского состава и старших студентов отобраны по следующему принципу: если они не могут что-то нести на расстояние в две мили, то должны это оставить.
— Все оставшееся нужно продать на рынках. Торговец недвижимостью уже сделал разумное предложение касательно зданий академии. Я сказала, что король даровал нам новые помещения, поэтому ему следует молчать до публичного объявления, если, конечно, он не хочет вызвать гнев короля.
— Многие знают правду?
— Лишь пятеро в Сенатской Академии и те, кто уже собирается. Я завтра отправлю младших студентов на каникулы по домам. Никто не станет задавать вопросов.
Ивендель и Лавенци замолчали, наслаждаясь красотой Стены Драконов.
— Матушка, можно мне еще раз спросить, как вы узнали об этом? — спросила Лавенци. — От шпиона, Пеллиена?
Некоторое время Ивендель раздумывала, какой дать ответ, но решила, что не стоит ничего скрывать.
— Я ничего ни от кого не узнавала, правду не утаишь, — призналась она, не спуская глаз со Стены Драконов. — Я просто поставила себя на место тех людей, которые занимались этим. Они не истинные маги, они обычные планировщики и строители. Их уровень посвящения указывает только на данную от природы силу.
— Однако это что-то да значит? — спросила Лавенци, которая надеялась в ближайшие десять лет стать магом двенадцатого уровня.
— Если человек такой сильный, что может поднять большой вес и хорошо владеет топором, следует ли из этого, что он станет хорошим королем? Эти люди бездушны, им незнакомо чувство сострадания. Они слушают, но не слышат, они смотрят, но не видят. У них упрощенное восприятие мира. Нетрудно представить себе их образ мыслей, однако если я это делаю, в голове появляется ощущение пустоты.
— Как все сложно. Конечно, было бы неплохо обезопасить себя доказательствами, прежде чем дальше демонстрировать крах академии?
— Доказательства у нас будут, академик, но к тому времени станет поздно делать то, что мы делаем сейчас. Сейчас мы должны что-то сделать с паранойей. Мы отплываем завтра ночью на маленьком торговом корабле дальнего плавания «Пангелон». Он держит путь к берегам острова Гелион, затем к Мальдеринским островам, потом к протекторату Цурлан и к Альберину. Путешествие в Плакидианском океане продлится так долго, что огромные волны пролива Страха превратятся в обычный шепот моря. Мы будем плавать в течение многих месяцев, за которые для всех остальных мы исчезнем.
— Альберин, — прошептала Лавенци, проводя пальцами по волосам. — Разве не там живет наша Уэнсомер?
— Там.
— Уэнсомер, которой ты ужасно не нравишься, и ее потенциальные возможности гораздо выше твоих?
— Да.
— Уэнсомер, которая застала меня при довольно необычных обстоятельствах с одним из своих друзей в прошлом году, и теперь она ненавидит меня больше, чем тебя?
— Именно она.
— Уэнсомер Каллиентор, самая могущественная волшебница континента Скалтикар, которая считает своим призванием исполнять танец живота и веселить людей, своей страстью — вкусную еду, дорогое вино и интересных мужчин, а своим хобби — магию?
— Да, такова моя малышка.
— «Похорони-меня-в-крепком-гробу-наполненном-дорогим-вином-3129-года» — фраза Уэнсомер?
— Меня бы это не удивило.
— Нет другого города, кроме Альберина, где мы могли бы спрятаться?
— Академик Лавенци, мы направляемся в Альберин потому, что на наш мир скоро опустится пелена тьмы. Армии будут раздавлены, цветущие города разрушены до основания, а от крепостей останется лишь прах. Город Альберин — ничто. Воинов там меньше, чем ученых, и там всего четырнадцать наших людей. А какой там правитель! Этот человек — просто выродок, он подошел бы только на роль мужа Уэнсомер. Нет, когда юные глупые боги Стены Драконов начнут посылать на величайшие города мира огненный дождь, Альберин их, по-видимому, совсем не заинтересует. Уэнсомер, ты и я, вероятно, единственные волшебницы, оставшиеся в живых, но не связанные со Стеной Драконов. Если это так, только мы сможем разрушить ее.
ГЛАВА 4
СУЩНОСТЬ ДРАКОНОВ
