Хоукинс размышлял про себя, сидя среди других членов Совета, была ли эта церемония ностальгией по земной свадьбе, или это был возврат к чему-то древнему и мрачному?
— Жаль, что эта мерзкая плесень сожрала все наши часы, — заметил толстяк, сидевший рядом с Хоукинсом. — Если бы мы могли хоть как-то засечь время, то соревнования можно было бы проводить раундами или делать ставки на бойцов.
Хоукинс кивнул. Он посмотрел на четверых, стоявших на середине арены, — на огромную важную женщину, надувшегося как индюк старика и двух молодых бородатых людей, тела которых блестели от осевшей на них влаги. Он знал их обоих: кадет Феннет проходил практику на несчастном “Лод Старе”, а Клеменс, который был, по крайней мере, лет на семь старше своего соперника, являлся золотоискателем, промышлявшим благородный металл в отдаленных мирах.
— Если бы у меня осталось что-нибудь ценное, то я бы поставил на Клеменса, — сказал толстяк. — У этого кадетишки нет ни малейшего шанса. Он ведь привык драться честно, а Клеменс знает еще и всякие запрещенные приемы.
— Феннет в прекрасной форме, — заметил Хоукинс, — он ведь много тренировался, а Клеменс дрых целыми днями, время от времени набивая себе брюхо. Посмотри, какое у него пузо!
— Ничего нет плохого в том, что у человека прекрасное здоровье и много мышечной массы, — заметил толстяк, поглаживая свой живот.
— В борьбе не кусаться и не применять удушающих приемов! — воскликнул доктор. — И пусть победит сильнейший!
Несколько минут они, как бы еще смущаясь, стояли друг против друга с опущенными руками. Казалось, им самим было неловко, что дело приняло такой оборот.
— Начинайте! — наконец воскликнула Мэри Хэрт. — Вы что, не хотите получить меня? Вы что, хотите прожить здесь до старости в одиночестве, не зная женской ласки, а?
— Они могут подождать, пока подрастут твои дочери, Мэри, — прокричал кто-то из толпы.
— Если у меня родятся девочки! — ответила она. — А если дело пойдет таким образом, то у меня вообще никого не будет!
— Начинайте! Начинайте! — заревела толпа.
Феннет напал первым. Он быстро шагнул вперед и нанес резкий удар кулаком в незащищенное лицо Клеменса. Удар оказался довольно слабым, но болезненным. Клеменс поднес ладонь к разбитому носу и уставился на кровь, стекавшую по пальцам. Внезапно он зарычал от ярости и, широко раскинув руки, ринулся на своего соперника, готовый сокрушить его. Но кадет, протанцевав несколько шагов назад, нанес два прямых правых удара в лицо соперника.
— Почему Клеменс не ударил его? — чуть не зарыдал толстяк, явно симпатизировавший золотоискателю.
— Он переломал бы все пальцы. Драка идет без перчаток, — с видом знатока ответил Хоукинс.
Феннет явно избрал наступательную манеру боя. Легко пританцовывая, словно на настоящем ринге, он ринулся в атаку и снова нанес удар в лицо правой, а затем провел серию ударов по корпусу.
Хоукинс заметил, что золотоискатель оказался гораздо крепче, чем ему казалось; он мастерски держал удар и сохранял полнее хладнокровие.
Кадет на мгновение потерял осторожность и, поскользнувшись, плюхнулся навзничь в грязь, Клеменс мгновенно воспользовался этим и всем телом рухнул на своего соперника, испустив длинный протяжный вопль. Мощные руки золотоискателя крепко обхватили тело кадета, но тот нанес сильный удар сопернику в живот. Клеменс вскрикнул от боли, ко только крепче сжал свои руки, обхватив одной горло кадета, а скрюченными пальцами другой пытаясь выцарапать сопернику глаза.
— Применять удушающие приемы запрещено! — закричал Бойл.
Он упал на колонн рядом с борющимися и пытался за руку оттащить Клеменса от Феннета.
Что-то в этот момент заставило Хоукинса посмотреть на небо. Вряд ли его вниманье привлек какой-то звук — рев зрителей, которые вели себя как на настоящем боксерском матче, заглушал все вокруг. И их трудно было в этом винить, так как это было первое развлечение с тех пор как они попали на эту планету. Скорее всего, Хоукинса заставило поднять глаза к небу шестое чувство, которое хорошо развито у всех астронавтов. От увиденного он даже закричал.
Над ареной зависло нечто, напоминавшее вертолет. Конструкции такого рода Хоукинсу еще не доводилось встречать, ему срезу стало ясно, что это — творение неизвестной цивилизации. Внезапно из гладкого блестящего брюха вертолета вывалилась сеть бледно-стального дзета, напоминавшая металлическую. Она накрыла двух борющихся людей, доктора и Мэри Хэрт.
Хоукинс хотел было снова закричать, но вместо вопля из сдавленного горла вырвалось только шипение. Тогда он вскочил на ноги и ринулся на помощь своим товарищам. Сеть, словно живая, опутала его ноги и руки. На помощь попавшему в ловушку кинулись и другие поселенцы.
— Бегите прочь, — закричал Хоукинс. — Разбегайтесь в разные стороны!
Двигатели вертолета загудели еще пронзительнее, и машина начала подниматься. За невероятно короткий срок они поднялись настолько высоко, что люди, оставшиеся на зеленом холме, выглядели не больше муравьев, копошащихся в траве. Затем вертолет, пронзив слой белых облаков, поднялся еще выше, и Хоукинс словно поплыл, очутившись в непроницаемом белом тумане.
Когда, наконец, вертолет начал снижаться, Хоукинс увидел среди низкорослых деревьев блистающую серебром башню космического корабля, стоящего на пологом лесном плато. Хоукинс успел подготовиться к чему-нибудь подобному, поэтому совершенно не удивился открывшемуся перед ним зрелищу.
Надежды пленников на изменение жизни в лучшую сторону не оправдались. Мужчин посадили в клетку, создав им условия, полностью повторявшие климат злополучной планеты. Клетка была застеклена со всех сторон, сверху из маленьких отверстий шел мелкий теплый дождь. Несколько полузавядших веток, прикрепленных на стенах, были единственным местом, где люди могли укрыться от монотонно капающего дождя. Два раза в день в дальней стене клетки открывалась дверь, сделанная из материала, напоминающего бетон, и заключенным кидали несколько пригоршней грибов, опротивевших им еще в лесу. В полу клетки была проделана дыра. Как поняли пленники, она предназначалась для канализационных нужд.
Напротив располагались другие клетки. В одной из них сидела Мэри Хэрт. Слова до нее не долетали, и узникам приходилось общаться жестами. Рядом с Мэри находилась третья клетка, в которой обитало странное создание, напоминавшее омара. Арестанты видели, что и дальше идут клетки, но рассмотреть, кто в них заключен, было нельзя, Хоукинсу, Бойлу и Феннету не оставалось ничего другого, как сидеть на мокром полу и наблюдать сквозь толстое стекло за жизнью в других клетках.
— Если бы они были гумонидами, — вздохнул доктор. — Если бы они были хоть чуть-чуть похожи на нас, то наверняка мы смогли бы убедить их, что мы тоже разумные существа.
— Они явно не похожи на нас, — сказал Хоукинс. — И окажись в их положении, мы поступили бы так же. Попробуй убеди человека в том, что, например, существо с шестью ногами также обладает разумом, и более того, — является человеку другом. Феннет, попробуй-ка еще раз доказать им теорему Пифагора!
Безо всякого энтузиазма молодой человек отломил веточку от своего укрытия. Он очистил ее от листвы и разломил на несколько палочек, Вскоре на мокром грязном полу появился прямоугольный треугольник.
Хозяева корабля — один большой, другой поменьше и третий совсем маленький, наблюдали за его действиями своими спокойными и слегка грустными глазами, в которых не читалось ни капли заинтересованности. Большой запустил конец щупальца в карман — эти создания носили одежду — и, вытащив яркий цветной пакетик, передал его самому маленькому. Тот, оторвав уголок пакетика, начал засовывать ярко-синие шарики в отверстие, расположенное приблизительно там, где у людей находится рот.
— Жалко, что им не разрешают подкармливать животных, — вздохнул Хоукинс, — мне уже до чертиков надоели эти проклятые грибы.
— Давайте подведем итоги, — сказал доктор. — Все равно больше заняться нечем. Нас шестерых привезли сюда из лагеря на вертолете. Нас доставили на разведывательный корабль. Кстати, конструкция его не лучше устройства наших межзвездных лайнеров. Да, Хоукинс? Вы ведь говорили, что на этом корабле установлены такие же двигатели, как и на земных, не так ли?
