–Уйди! – беззвучно прошептала я.
–Я не могу, ты моя! Скажи, – она стала приближаться, – ты его слышишь? Сладкий голос Южного ветра, зовущий голос Южного ветра?
–Уйди!
–Ты все равно пойдешь за ним, за мной!
–Нет, – я отшатнулась и едва не вышла за пределы круга. Фигуры сразу ожили и начали протягивать ко мне руки.
–Ты моя!
Она стала подходить, шаг, еще шаг, тихая поступь, так похожая на мою собственную, улыбка уже почти ласковая. Шаг, и она внутри круга. Я закрыла глаза, лишь бы не видеть собственного лица со страшными черными глазами. В этот момент на шее ярко загорелся камень-амулет, образовывая вокруг меня кокон, похожий на боевой энергетический щит, а потом я стала падать в бездну. Я летела целую вечность, не ощущая земли.
–Вехрова, ты как? – Ваня потряс меня за плечо.
Я словно очнулась от глубокого обморока, в голове стоял звон, ноги казались ватными, руки тряслись. Петушков помог мне подняться.
–Я нормально, – кивнула я, пытаясь справиться с подступающей к горлу тошнотой.
–Что ты видела?
–Не знаю, Ванечка, не знаю, – прошептала я, кутаясь в накинутый им на мои плечи плащ. Ваня быстро собрал свечи, потушил костер и затоптал звезду.
–Пойдем отсюда быстрее! – он помог мне подняться.
Всю ночь во сне передо мной стояла хрупкая фигурка кудрявой девушки с черными глазами. Я хотела знать какая она. Она само зло.
Безделье – страшная вещь. Пока Советники решали дипломатические вопросы с Арвилем Фатиа, а сопровождающие их адепты прочесывали ремесленные лавочки города в поисках сувениров, мы сходили с ума от скуки, кидаясь из крайности в крайность. Все, чтобы мы ни делали, заканчивалось катастрофой. После того, как из Ненэлии к Советнику Леониду прислали смету на восстановление храма, он пришпилил к нашей двери свиток с тридцатью правилами нахождения в Данийи Солнечной, и первым пунктом в ней значилось: «Пьянство запрещается и зело наказывается». Ванины кулинарные опыты закончились полным провалом и порчей хозяйской кухни, а наша с ним рыбалка превратилась в комедию ошибок.
Мы старались не выходить из дома, дабы не навлечь на свои головы гнев Советника за очередную нелицеприятную историю. Оставалось только сидеть на веранде за бесконечными разговорами о будущем. Друзьям я так и не решилась сказать, что остаюсь в Фатии. Более того, после всех злоключений Властитель не выпустил бы меня из страны, даже разнеси я в щепки его собственный Дом.
К началу последней недели пребывания делегации в Фатии погода испортилась, шел непрекращающийся ни на минуту дождь. Серое небо нависало над землей серыми тучами, мелкие капли, подхватываемые ветром, били в окна, и этот постоянный барабанный звук убаюкивал. Закутавшись в плед, я сидела на веранде, лениво перелистывала страницы «Приключения ведьмы», удивляясь, как главная героиня пытается вызвать свой волшебный меч:
Под окнами раздались тихие, крадущиеся шаги. Я оторвалась от книги и посмотрела в открытую дверь, но кроме мокнувшего и киснувшего под дождем двора ничего не увидела. Раздалось нервное ржание коней, я подкралась на цыпочках к окну. Пантелей выводил из конюшен своего жеребца, гном казался серьезным и чрезвычайно напряженным; мне это жуть как не понравилось.
Когда он выехал за ворота, я натянула сапоги и кинулась к конюшне, намереваясь разузнать, куда так торопится Пан. Нагнать гнома мне удалось только тогда, когда он въезжал в лес. Стараясь остаться незамеченной, я последовала за ним. Гном, не замечая слежки, спешился, привязал коня и углубился в густую чащу. Не долго думая, я слезла с лошадки, и наспех привязав ее, поспешила за приятелем. Я точно знала, что иду за Патлеем след в след, но отчего-то больше не видела его черного непромокаемого плаща, пока не поняла, что заблудилась.
Я растеряно оглядывалась вокруг, не различая ничего кроме высоких мокрых стволов берез, увенчанных зеленой шапкой из листьев. Порыв ветра рванул кроны, сверху посыпались холодные капли. Я съежилась и всхлипнула. Что же делать? Я попыталась найти, где север и юг по мху на деревьях, но в Фатии даже он оказался против меня и покрывал стволы равномерным слоем со всех сторон. В панике я заорала во всю глотку, надеясь, что кто-нибудь меня услышит, но на мой призыв, зашумев, отозвались лишь деревья.
От безнадежности я уселась на валежину, мне стало по-настоящему страшно, я почувствовала себя, как когда-то давно в детстве. Это была такая игра, некий протест постоянно пьяному отцу, не уделяющему внимания маленькой дочери: я вставала рано утром, собирала узелок с едой, и уходила в «великое путешествие по Словении», добиралась до реки или какой-нибудь лесной лощины, съедала все припасы, а потом садилась на видное место и ждала, когда меня найдут, потому как сама добраться обратно до дома не могла. Меня действительно находили, но ближе к ночи, а потом зареванную и испуганную передавали в руки переполошившегося отца. Он меня долго ругал, обещал бросить пить, я обещала никуда не убегать, а через неделю все возвращалось на круги своя: брага, побег, слезы. Так продолжалось лет до двенадцати, пока я не подросла и не стала понимать, что больше мои побеги никого не пугают.
Сейчас я сидела на трухлявой, мокрой валежине и отчаянно боялась, что приятели не найдут меня. День клонился к вечеру, а никто не спешил на помощь и не проявлял благородного желания вытащить меня из лесной чащи. Когда стало окончательно темнеть, я поняла, что мне придется выбираться самой. Как ни странно, до дороги я добралась довольно быстро и уже через час окончательно вымокшая и перепачканная с ног до головы стояла перед постоялым двором.
Веранда, освещенная керосиновой лампой, выглядела островком спокойствия и уюта в холодной обступающей со всех сторон темноте. Сергий и Иван пили чай и о чем-то смеялись. Я засеменила по двору к веранде, чувствуя глухую ярость от их цветущего вида. Оставляя мокрые следы, я прошлепала по ступеням.
–Аська, ты, где была? – флегматично поинтересовался Сергий с набитым ртом, даже не повернув головы в мою сторону.
–Где я была? – прошипела я, готовая вцепиться в его кудрявые лохмы. – Где Я была?
–Ты чего? – Ваня на секунду перестал жевать и уставился в мою сторону.
–Я, между прочим, в лесу заблудилась! – прошипела я, уперев руки в бока.
–А чего ты там делала? – Сергий отхватил кусок пирога и, чавкая, стал его разжевывать.
Я непроизвольно сглотнула слюну, злясь пуще прежнего:
–Гуляла! А вы даже не подумали: где там наша Асенька запропастилась? Почему ее целый день дома нет? Я полдня по лесу бродила! – взвизгнула я. – А еще я голодная, как волк!
Я выхватила из рук изумленного Сергия пирожок, и, хлопнув дверью, скрылась в доме.
–Что это с ней? – услышала я удивленный голос Вани.
–Замуж пора, – хмыкнул Сергий.
Я чувствовала себя разбитой и усталой, стертые мокрыми сапогами ноги горели огнем. Я с трудом разделась и, буквально, упала на кровать. Глаза сами закрылись, и я даже не поняла, как провалилась в глубокий спокойный сон.
«Дзинь», – удар по стеклу. Я с трудом разлепила тяжелые веки, голову рассекла резкая боль. «Дзинь».
–Меня нет, – истошно заорала я, надеясь, что не перебужу весь дом. – Я умерла!
«Дзинь-дзинь-дзинь» – кто-то постучал в окно.
«Кто это может быть? Петушков? – сонно рассуждала я про себя, – Нет, он бы стучал в дверь. Сергий? Этот, вообще, спит. Гном? Гном бы ввалился в спальню без стука и улегся на кровать в грязных сапогах».
–Вехрова! – услышала я знакомый голос.
«Фатиа! Ну, конечно, кому еще не спится по ночам?»
Я открыла окно и уставилась в темноту, совершенно не замечая собеседника:
–Фатиа, что у тебя за манера стучаться по ночам в окна приличных девушек?
–Вехрова, – очевидно, он ухмыльнулся, – ты действительно страдаешь куриной слепотой? Я с другой стороны стою.
–Серьезно? – я широко зевнула и без особого интереса посмотрела в противоположную сторону, только сейчас заметив его худощавую фигуру.
–Я тебя хотел пригласить...
–Никаких прогулок под дождем, – перебила я его. – Я сегодня заблудилась в лесу, потеряла свою лошадь и устала, как собака.
–А чего ты в лесу делала?
–Цветочки собирала! – рявкнула я на весь сад.
–Тише ты! – цыкнул Фатиа. – Сегодня свадьба русалок, я предлагаю посмотреть на это чудо.
«Ух, ты!» – мое сердце подскочило от радости и предвкушения. О свадьбах русалок ходили легенды, редкие люди, видевшие эту мистерию магии и любви, рассказывали о ней сбивчиво и несуразно из-за невозможности описать простыми понятными словами чувства, пережитые ими во время священного обряда. Было ли мне интересно? Несомненно.
–Я сейчас, – нарочито лениво отозвалась я, а сама быстро спрыгнула с кровати, и, громко стуча голыми пятками по полу, начала носиться по комнате в поисках одежды. Ровно через минуту я стояла на пороге террасы. Если Фатиа и удивился скорости, с какой я собралась, то вида не показал, лишь покачал головой, глядя на то, как я в пятый раз пытаюсь торопливо застегнуть жилет, путаясь в петлях. Во дворе меня ждала потерянная мной лошадь.
–Кто ее нашел? – удивилась я, гладя по шее обиженное на меня животное.
–Гном привел во Властительские конюшни, – Арвиль помог мне забраться в седло.
–Гном? – насторожилась я. – В смысле Пантелей?
–На сколько мне известно, в городе сейчас только один гном, двадцать магов, один из них первой ступени и одна эмигрантка, она же принцесса полукровка, – хмыкнул Властитель.
Мы выехали за ворота. Дождь закончился, но продолжал задувать холодный, заблудившийся в мокрых кронах деревьев ветер. Сверху сыпал град капель, одна попала мне за шиворот, и я встряхнулась, как кошка.
«Значит, гном знает, что я следила за ним. Последнее время Пантелей практически не появлялся на постоялом дворе, приходил поздно ночью и уходил ранним утром, становясь с каждым днем все более замкнутым и хмурым. Все происходящее слишком странно».
