–Вехрова! – громкий окрик Властителя вывел меня из раздумий. – Ты слышишь, что я тебе говорю?
–Извини, – я повернула к нему голову.
–Я говорю, что Священная Лунная Ночь – это единственный день в году, когда русалки могут обвенчаться, им даруются ноги, – раздраженно повторил он. – Поняла?
–Да, – кивнула я. – А ты уверен, что именно сегодня Священная Лунная Ночь, по-моему, сегодня Священная Облачная Ночь, – я посмотрела в темное небо.
–Не беспокойся, луну тебе обеспечат.
–Слушай, чего ты злишься? – не выдержала я.
–Я устал, – буркнул Арвиль. – Я, между прочим, целый день с вашим Советником налоги обсуждал!
–Зачем тогда на свадьбу поехал и меня еще из кровати вытащил, – я неприлично широко зевнула, едва успев прикрыть рукой рот.
–Обещал, – признался он. – На свадьбу должны придти двое влюбленных, они повторяют все действия новобрачных, тогда след русалки останется на земле.
–Арвиль, а тебе не кажется, что следы будут не четкими? – усмехнулась я. – Мы не влюблены, более того, мы даже не друзья.
Фатиа насупился:
–Я тебя считал своим другом.
–С каких это пор? – я бросила на него несвойственный мне высокомерный взгляд. – Наверное, с тех пор, как наговорил мне всех тех ужасных вещей в пещере, или отправил работать на апельсиновую плантацию? Может, тебе стоило позвать на свадьбу Леона Ненэлию, или же какую-нибудь молоденькую горожанку? Выбор огромен, все тебя просто обожают!
Властитель метнул на меня взгляд полный подозрения:
–Ты никому не говорила, что по утрам я прогуливаюсь по пляжу? С недавних пор за мной каждый день из-за кустов следит толпа хихикающих девиц.
–Никогда, – я с трудом сдержала смех, – ты же знаешь, мне можно доверять секреты.
Мы въехали на полянку перед озером и не узнали ее. Все вокруг светилось крохотными огоньками, они свисали гирляндами с веток деревьев; обвивали, словно дикий плющ, их толстые стволы; вспыхивали и таяли в кустарнике; мерцали в венчиках кувшинок. Вода озера изнутри светилась теплым голубоватым светом, а над поляной на лоскуте черного звездного неба сверкала полная луна, а вокруг витал слабый, еле различимый аромат жасмина.
–Ни черта себе, – прошептала я.
Мы спешились, привязали коней, и подошли к озеру.
–Зила! – позвал Арвиль.
Из воды появилась женская голова с зелеными волосами, украшенными жемчугом и мелкими ракушками.
–Арвиль, – обрадовалась она и сверкнула двумя длинными клыками, – ты вовремя. Идите к причалу.
Мы обогнули озеро. Причалом оказалась площадка прямо на воде, застеленная белоснежными цветами, над ней в воздухе нависал полог из изумрудных листьев, его поддерживали колонны из переплетенных веток папоротника, самым невообразимым образом стоящие на ковре из цветов. Пахло неизвестной магией, это не был привычный жасмин, даже не розовый запах, а что-то незнакомое, едва уловимое, сладкое и терпкое. В это время где-то совсем близко раздалось тихое пение, нежный тонкий голос исполнял странную грустную мелодию. «Вот она, песня русалок, которой они зазывают в свои омуты молодых парней». Из-за кустов появились зеленоволосые девушки, они с легкостью везли за собой огромный лист кувшинки, на котором сидела новобрачная. Вся кожа Мари светилась золотом, в длинных волосах запутались сверкающие красные огоньки. С другой стороны выезжал суженый русалки, голову его венчала корона из листьев, вместо ног огромный черный рыбий хвост.
Я почувствовала, как под действием момента, Арвиль взял мою руку в свою, едва заметно дрожащую от волнения. Он любовался прекрасной молодой русалкой, в его глазах отражались тысячи светящихся, усеявших поляну огней.
–Эльсий, я твоя, – над озером эхом разнесся страстный шепот Мари. Глядя в глаза, они приближались друг к другу. Русалки – подруги отплыли и образовали вокруг новобрачных плотное кольцо.
–Как огни, освещающие ваш путь, – запели они хором, – как луна, освещающая ваш путь, светите вы навсегда, идите вы по земле.
В этот момент вокруг Марии и Эльсия тонким кольцом по воде заиграли тысячи огоньков, они струились разноцветной лентой и двигались все быстрее и быстрее, поднимаясь и образуя вокруг влюбленных полупрозрачную стену, по которой водопадом скатывались мелкие блики. В следующий момент из сверкающего цилиндра вверх к небу поднялся желтый столб света. Не было слышно ни птиц, ни лесных зверюшек, даже комаров, только тонкое, звучное пение русалок, проникающее в самое сердце, отдающее эхом во всем теле.
Магия появилась из воздуха, из дыхания влюбленных, из сотен огоньков, она пахнула сладким дурманящим ароматом. Ни разу в своей жизни я не чувствовала такого колдовства. Оно казалось мягким и обволакивающим, но стоило ему почувствовать во мне ведьму, как сила ринулась в меня, заполняя без остатка, уже текла по жилам. Так словно ты тонешь, и кажется, что уже все – ты умер, но к своему собственному изумлению продолжаешь дышать.
У меня подогнулись, как от удара, колени, на лбу выступила испарина, в голове застучали тысячи маленьких молоточков. От напряжения я закусила до крови губу, чувствуя, как незнакомая магия пытается на сотни кусочков разорвать мое часто бьющееся сердце. В глазах потемнело, от глубокого обморока меня удерживала лишь рука Властителя, крепко сжимающая мою холодную ладонь.
Мне чудилось, будто пытка длилась целую вечность, сердце сжималось от боли, в глазах стояли слезы, каждый вздох, как последний.
–Арвиль, – зашептала я, – мне плохо, эта магия меня убивает!
Но Фатиа, поглощенный любовной игрой русалок, не слышал. Тонкая полупрозрачная стена растворилась, Мари и Эльсий встали на ноги и, легкой поступью по водной глади, подошли к нам. От их шагов на голубой поверхности озера расходились круги. Невидимая рука, сжимающая сердце, отпустила, я шумно вздохнула, готовая расплакаться от страха.
–Повторяй за ними!
–Я ухожу! – прошептала я, но ноги меня не слушали, они словно вросли в цветочный ковер. Я хотела уйти, мечтала уйти, рвалась уйти, но ОНА злорадно улыбалась глубоко внутри меня, щурила черные глаза и стояла на месте.
В руках у новобрачной появился тонкий стеклянный нож, меня передернуло. Я ошибаюсь, или они сейчас порежут друг другу руки, поклянутся в вечной любви, а нам с Фатиа придется повторить сие действие? Внутренний голос завопил, что пора сматывать удочки и дать деру. Не знаю, как уж такой обряд называется у русалок, венчание или бракосочетание, но вот у ведьм это называется однозначно – Моэрто! И на нем большими буквами написано – ЗАПРЕЩЕНО!
Мари, и точно, рассекла острым лезвием ладонь Эльсия, а затем и Арвилю.
«Нет, ребята, не надо! Что за изуверство над честными бездарными ведьмами?»
Кровь у Властителя закапала на рукав белой рубахи, пропитывая ее, растекаясь огромным ярко-красным пятном, капала на цветы. Я почувствовала тошноту.
«Господи, не пора ли мне рухнуть в обморок? Может, тогда они отстанут от меня? Ну, что я сделала им всем плохого? Дорогие друзья, отпустите меня, пожалуйста, к Сергию и Ванечке!»
Нож взял Эльсий, он разрезал руку Мари и выжидательно посмотрел на меня.
Я отрицательно замотала головой.
«Нашли дуру! Да, вы хотя бы представляете, что меня ждет?»
Рука неожиданно сама дернулась вперед, еще мгновение, по ладони прошелся жар. «Оказывается, совсем и не больно».
–Мы скрепляем узы брака, дружбы и любви, и мрака. Сейчас!
Эльсий и Мари прислонили порезанные ладони.
Все-таки Моэрто – узы на крови, весьма неприятная клятва для ведьмы, когда она добровольно и без принуждения соглашается на всю свою жизнь стать охранником любимого. «Фатиа, – орал внутренний голос, – я тебя не люблю, более того, я никого кроме себя не люблю! А эгоистичные бездарные ведьмы, не колдуют Моэрто!»
Пока я вела внутренние диалоги и сильно нервничала из-за сложившейся ситуации, Властитель бесцеремонно схватил меня за руку. С резкой щемящей болью звездочки оторвались от моего пальца, и, образовав вокруг запястья Властителя кольцо, отпечатались на его коже, а потом вернулись ко мне. Фатиа затряс рукой, с отвращением и ужасом разглядывая семь выжженных шестиконечных звездочек, кажется, догадавшись, что такой рисунок ему не вывести.
–Я дарю тебе свое сердце вместе с этим амулетом! – произнесла между тем Мари, снимая с груди розовую ракушку на тонкой нитке.
–Я дарю тебе свое сердце вместе с этим амулетом! – Эльсий снял с груди точно такую же ракушку, только черную.
Я посмотрела на Фатиа, он снял с шеи маленький плоский золотой кругляшок на цепочке, такой же, какой я тогда видела у Анука, только этот был идеально гладкий.
У меня с самого раннего детства на шее на простом кожаном шнурке висел речной камушек. Откуда он у меня появился, я уже и не помнила, только считала его своим оберегом. До последней минуты дарить я его не собиралась, но, смирившись с судьбой, неохотно отдала камень Арвилю, в ответ, ощутив, как по разгоряченной коже скользнула тонкая цепочка, а холодный кулон удобно разместился в ямочке на груди, словно ему там и место.
–Береги его, Ася, – проникновенно глядя мне в глаза сквозь стеклышки очков, молвил он, – у тебя теперь вся моя душа.
«Вся твоя душа у меня не только на шее, но и в голове, руках, ногах и даже в животе!» – со злостью подумала я. – Господи, ну, отчего ты не наделил меня умом и здравым рассудком? Глядишь, спала бы сейчас в своей коморке в Гильдии Магов'.
Мы молча возвращались назад, незнакомая будоражащая магия почти ушла, от нее остался едва различимый след, как от запаха духов дамы, прошедшей рядом с тобой. Я пыталась оценить ущерб, нанесенный мне Моэрто, кажется, ничего нового не произошло со мной, только отчего внутри стояло странное чувство неловкости и смущения. Я покосилась на Властителя, тот уставился на дорогу и в разговоры вступать не собирался. Дико зачесалась лопатка, я поскребла спину, не помогало. Арвиль выпрямился в седле, повел плечом, спина у меня чесаться перестала.
Вдруг на меня накатила волна усталости, я даже зевнула одновременно с Арвилем.
Одновременно с Арвилем?!
МОЭРТО!
