В поисках цезия

Прошло уже пятнадцать минут. Рука Балтова начала дрожать от напряжения, свет фонарика тоже дрожал, а стрелка на циферблате аппарата замерла, как заколдованная. Словно призраки, двигались люди по этой пустоши почти без вся­кой надежды найти драгоценные проволочки. — Черт бы побрал этот счетчик! — злился физик.— Может быть, он поврежден? Нужно было взять из института два аппарата...

Обошли вдоль и поперек весь овраг, но ни­чего не обнаружили.

Балтов промок до нитки — он уже чувствовал, как вода стекала по его телу. Встретив рабочих, он не сдержался и раздраженно сказал им:

— Эх вы, глупцы, как это вы не знаете, где сваливали мусор?

— Да как узнать, товарищ! В такой дождь сам черт ничего не разберет!

Группа приблизилась к яме, откуда доносился сильный запах сероводорода и гниющих овощей.

— Это не то, здесь старая свалка,— сказал кто-то.

— Мусор из больницы, наверное, пахнет ле­карствами,— высказал предположение Чубров, который нес аппарат. Руки у него дрожали от усталости и напряжения.

— Еще немного, и мы не будем ощущать ни­какого запаха — все схватим насморк! — ругался физик.

Аврониев продолжал молча идти позади всех и вглядывался в светлые пятна. Он упорно искал следы машины.

Казалось, поиски были безнадежны.

Вдруг из темноты появился Юсуф, который блуждал где-то в стороне с фонариком Аврониева.

— Эй, товарищ,— обратился он к подполков­нику,— я, кажется, нашел место, куда мы вы­валили мусор!

Все остановились.

— Где? Говори скорей! — бросился к нему Балтов.

— Там, в низине. Идите за мной!

Вся группа бросилась за рабочим. Споты­каясь, увязая в грязи и шлаке, падая, ругаясь, все бежали вперед. Мусорная яма появилась пе­ред ними так неожиданно, что они едва не по­падали в нее. Чубров с аппаратом в руках толь­ко чудом удержался на краю.

Балтов держал фонарик так, чтобы свет падал на шкалу аппарата. Все, у кого были фонари, на­правили лучи света на циферблат счетчика.

— Ничего нет! — мрачно произнес физик и, повернувшись к Юсуфу, добавил: — Ты, братец, что-то спутал.

— Да здесь же, здесь мы проезжали! — на­стаивал Юсуф.

В разговор вмешался Аврониев.

— Чубров, а ну-ка пройди с аппаратом чуть-чуть вперед. Наклонись! — скомандовал он.

Чубров прошел вперед и наклонился над об­рывом.

— Смотрите! — закричал Балтов.

— Ах! — хором воскликнули все.

Стрелка на циферблате слегка качнулась и | отклонилась на одно деление вправо.

— Еще вперед, Чубров! Осторожно, не упа­ди!— отдал команду Аврониев. В его голосе слышалось волнение.

Лейтенант спустил обе ноги в яму и с трудом удерживался, чтобы не упасть.

— Отклоняется! Отклоняется! — кричали все. Дрожа от возбуждения, Балтов думал:

«Только бы не что-нибудь другое!».

Вдруг Чубров соскользнул по мокрому шлаку и вместе с аппаратом полетел вниз.

— Ушибся? — закричал сверху Авроииев и прыгнул вслед за ним, освещая дно ямы фона­риком.

Края ямы были пологими, а глубина не пре­вышала двух метров. Подполковник прыгнул удачно, быстро поднялся и бросился к Чуброву. Чтобы предохранить аппарат от повреждения, тот упал на спину, держа счетчик над собой. Аврониев осветил шкалу и, всегда такой спокой­ный, сдержанный, едва сдержал крик. Стрелка дрожала на последнем делении циферблата. Сильная радиоактивность!

Один за другим все спрыгнули вниз. Никто из них еще никогда не испытывал такого волнения. Спасительных проволочек не видно, никто не знал, как их найти в горе мусора, но они здесь, это несомненно. А остальное сделает счетчик! Сейчас все свято верили в аппарат, от которого зависела судьба человека.

Люди бросились разрывать размокший от дождя мусор. Лучи всех фонариков слились в одно большое светлое пятно. Пока рабочие хо­дили за лопатами, Балтов нашел в куче старых бинтов первую проволочку. Чубров нашел вто­рую и третью.

Но где же четвертая?

Они обыскали все, но четвертой проволочки не было. Балтов догадался распорядиться, чтобы к машине унесли три найденные проволочки. Стрелка счетчика медленно возвратилась к ну­лю, и он понял, что четвертой проволочки в яме нет.

Она была где-то в другом месте.

— Поехали! — приказал Аврониев.

Люди пошли к машинам. Аврониев прибли­зился к Балтову и тихо прошептал:

— Дела поправляются. Сейчас у нас появил­ся еще один союзник!

— Кто же это?

— Четвертая проволочка.

— Ты думаешь, что ее нет здесь не слу­чайно?

— Думаю, что она выдаст нам вора! Он взял проволочку себе как доказательство успешной кражи. Может быть, он должен отчитаться кому-то. Или же, если он умнее, он решил сбить нас со следа и подложил ее кому-нибудь другому, чтобы мы поймали его с поличным. Но и первый, и второй варианты нас устраивают. Он за­помнит эти поиски цезия!

Аврониев был возбужден, как охотник, кото-. рый приближается к дичи и предчувствует, что она не уйдет от него.

9

Подполковник Аврониев, Балтов и Йозов на­ходились в кабинете главного хирурга, а в кори­доре стоял Чубров. Другие оперативные работ­ники окружили здание больницы. Подполковник был убежден, что преступник и четвертая про­волочка находятся в больнице.

«Если преступник пытался избавиться от про­волочек, значит, он почувствовал опасность. И эта опасность останется, пока он находится в зда­нии больницы. Иначе он ни за что не выбросил бы проволочки. Тогда нельзя было бы объяс­нить, зачем он оставил себе четвертую прово­лочку,— размышлял Аврониев.— Если я прав, то преступник здесь».

Операция началась как раз вовремя. Попову ассистировали только доктор Горанов и сестра Антонова, которых Аврониев вынужден был временно освободить.

Размышляя о случившемся, Аврониев пришел к выводу, что преступником мог быть только один из трех — Васильев, Симанский или Анто­нова и что вор не обошелся без помощника. Кто был вором и кто помощником — об этом при­ходилось пока только гадать.

йозов предполагал, что присутствие в боль­нице Симанского не случайно и очень подозри­тельно.

Балтов колебался — может быть, кража совер­шена не работником больницы, и вся эта исто­рия является результатом простой случайности?

В первую очередь они занялись допросом Калчева. Под столом находился счетчик Гей­гера, установленный так, что его видели только Аврониев и Балтов, а допрашиваемый даже и не подозревал о его существовании.

Сначала Калчев был очень испуган, но те­перь, когда проволочки нашлись, успокоился и подробно рассказал обо всем, что случилось в этот вечер. Его рассказ убедил всех троих, что кражу совершил не он.

Допрос вел Аврониев. Он внимательно вслушивался в каждое слово врача, заставлял егоповторять известные из первого допроса вещи. Йозов стенографировал.

Между прочим, Калчев вспомнил о том, что у Васильева плохое настроение. Аврониев спросил:

— Скажите, что вы знаете об отношениях между ним и медсестрой Антоновой?

— Как вам сказать,— Калчев пожал пле­чами.— Не люблю распространяться на эту тему, но большинству известно, что они дружат, любят друг друга... В какой стадии все это, не знаю. Васильев несколько вспыльчив и мните­лен, но таким сердитым, как сегодня, я еще не видел его...

— Не поссорились ли они сегодня?

— Не знаю, но вряд ли, потому что Васильев не отходил от кровати Родованова, а потом поехал за цезием. В это время Антонова гото­вила операционную, и они едва ли виделись долго.

— Значит, причина плохого настроения Васильева иная? .

— Не знаю. Я застал его вместе с Симанским.

— Когда вы увидели Симанского?

— Когда пришел в палату заменить Василь­ева, который должен был ехать за цезием.

— Тогда у него было хорошее настроение?

— Да, неплохое.

— А когда вы заметили, что он на кого-то сердит ?

— Примерно через полчаса после того, как они вернулись, за несколько минут до исчезновения цезия.

— Это интересно! — шепнул Балтов следова­телю.— Нужно разобраться в причине этой странной раздражительности...

— Вы свободны,— сказал Аврониев Калчеву.

— Могу ли быть полезен чем-нибудь еще? — спросил Калчев.

— Пока нет.

— Очень интересно! — произнес Аврониев, когда Калчев вышел.

Позпонил телефон, и подполковник поднял трубку.

— Да, да! Ясно. Да! — кратко ответил он и тихо сообщил Балтову: —  Начальник управле­ния по очистке города Иванов сегодня вечером не отдавал распоряжения о вывозе мусора из больницы.