запачкана, но, видимо, Марии не было никакого дела до своего внешнего вида. Зная Марию, Гринфельд понимал: что-то опять случилось, и довольно серьезное. Но потом, присмотревшись внимательнее, отметил, что она все-таки неплохо выглядела. Выспавшаяся, не бледная, как обычно в последние недели. Гринфельд пригласил ее в свой кабинет. Психиатр гордился этой комнатой. Недавно над ее интерьером потрудился известный дизайнер, который постарался зрительно увеличить пространство. Там стояла дорогая стильная мебель: кожаные коричневые кресла, большой рабочий стол, на нем лежали бумаги и медицинские журналы. Мария еще не видела кабинет после ремонта. Однако ничего не заметила, и это немного огорчило психиатра.
Гринфельд торопливо взглянул на часы и произнес отстраненно:
– У нас с тобой не так уж много времени – я приглашен на прием… К тому же я не психолог, а психиатр – я не уверен, смогу ли тебе помочь.
– Все зашло слишком далеко… Возможно, здесь нужен уже не психолог, а именно психиатр, – робко ответила Мария…
Она огляделась, села в кресло и скорбно посмотрела на Гринфельда.
– Ну что? – с профессиональным участием поинтересовался Гринфельд, отряхивая лацкан пиджака.
– Я с ним спала, – ответила Мария и отчаянно покачала головой.
– С кем?! – Гринфельд привстал и изумленно посмотрел на Марию.
– Ну с ним, с моим маньяком.
– Да?.. Ну и что? – с наигранным безразличием отреагировал Гринфельд.
Гринфельд как будто отнесся к ее сообщению без особого интереса. Он внимательно рассматривал свои запонки, сверкавшие сапфирами и бриллиантами.
– Как «что»? Я с ним спала! – Марию возмутило безразличие Гринфельда.
– Знаешь, я тут вообще никакой психиатрии не вижу. Он ведь мужчина, а ты – женщина? Почему бы вам не переспать?..
– Ты что, смеешься? Я спала с маньяком! Разве это нормально?
– Ну ты получила удовольствие? – сухо спросил Гринфельд. Он прищурился, разглядывая Марию.
– Мне кажется, это слишком интимный вопрос, – Марию смутил странный разговор.
– Как психиатр, я обязан задавать интимные вопросы, – настаивал Гринфельд.
– Я как будто только сейчас поняла, что такое быть женщиной, – ответила Мария, не глядя в глаза собеседника.
– Что ж, это совершенно нормально… А теперь посмотри, – Гринфельд вытянул вперед руку. – Ты знаешь, что это за камни? Бриллианты! Настоящие бриллианты! Ты знаешь, сколько они стоят?
– Послушай, мне кажется, ты как-то поверхност-но отнесся к моему…
– Нет, ты послушай! – довольно резко перебил Марию Гринфельд. – Чего ты от меня хочешь? Ты совершенно нормальная женщина! Ты что, сомневаешься в моем профессионализме?
– Ни в коей мере! Как ты мог такое подумать?
– Я, честно говоря, в этой ситуации только одного боюсь…
– Чего? – Мария насторожилась.
– А вдруг их украдут?.. Вломятся в квартиру – и украдут! У меня ведь ни сейфа, ничего такого в доме нет… Как ты думаешь, может, ячейку арендовать?.. Я вот о чем тебя прошу – никому об этих бриллиантах не рассказывай, ладно? Обещаешь?
Мария укоризненно посмотрела на Гринфельда. Она понимала, что поговорить с ним о чем-то важном ей вряд ли удастся. Сначала ей показалось, что Гринфельд ждал ее. Но как только она рассказала ему о «новом повороте в отношениях с убийцей», он как будто утратил к ней интерес и переключился на изучение деталей своего гардероба, словно его вдруг озаботила проблема сохранности драгоценных запонок.
Гринфельд всегда был ненормален. Мария помнила, как он берег свои вещи, как он боялся побить свою машину. Ее всегда это раздражало в мужчинах. И бедный Гринфельд за столько лет не мог понять, почему Маша не может полюбить его… Теперь пристает к ней с запонками, хотя Марии нужен его профессиональный совет. «Ничего от него не добьешься. И откуда мне пришла в голову идея бежать к Гринфельду? Чем он может мне помочь? Ему самому врач нужен!» – думала она, грустно глядя на старого друга. Тот все еще рассматривал свои бесценные запонки.
– Нашел у кого спрашивать совета. У меня нет таких дорогих ювелирных изделий, и я совсем не знаю, как арендуют сейфы. – Мария усмехнулась.
Гринфельд покачал головой:
– У меня тоже раньше не было, но теперь появились. И нет мне покоя с этими драгоценностями…
– Я пойду, – сказала Мария, поднимаясь с кресла.
Ей вспомнился Соколов, нежный и страстный… Она глубоко вздохнула: «Жаль, что он маньяк… Или это только маньяки такие… А какие?» Она не находила подходящих слов. Все казалось ей каким-то пошлым… Тем не менее предыдущая ночь была все-таки лучшей в ее жизни. Мария понимала, что правила игры, диктуемые Соколовым, усложнились. Как ей теперь с этим справиться?
В тот проклятый день, когда ее чуть не пришибло кирпичами, она как будто открыла дверь в мир, который прежде от нее скрывался. Он оказался страшен, но порой… порой в этом страшном мире на миг было лучше, чем в привычном. Она содрогнулась, когда подумала об этом.
На улице поймала такси, назвала водителю свой адрес… Она разглядывала улицы, старые дома, их парадные фасады, высокие помпезные новостройки. Город менялся год от года. Время шло… С тех пор как она гуляла здесь со своими мужем, все изменилось. И сама она уже не могла бы так безоглядно влюбиться, как тогда. Сейчас она долго сомневалась, прежде чем сделать шаг.
Вдруг в сумочке зазвонил телефон. Мария вздрогнула. Она все еще боялась звонков мобильного. Cтрах помешал ей немедленно ответить… Мария закусила губу, схватилась за сумку, но открыть ее не хватало смелости. Телефон перестал звонить, но через некоторое время снова напомнил о себе. На нее удивленно посмотрел таксист. Мария достала телефон и увидела номер детской «неотложной помощи». «Вот дура», – обругала она себя.
– Алло! – ответила Мария.
– Мария, здравствуй, это Наташа. У меня к тебе просьба. Сегодня у нас вечером некому работать.
– Я же просила…
– Я знаю. Но у нас серьезные проблемы. Кроме тебя, некому. Поможешь?
– Хорошо, – ответила со вздохом Мария.
Теперь ей придется ждать, когда ее вызовут к больному ребенку. В том, что вызов будет, Мария не сомневалась.
Она еще раз тяжело вздохнула и посмотрела в окно. Город стал незнакомым, и в этом было что-то пугающее. За каждым углом мог притаиться убийца. Смерть поджидала Марию… Она теперь была в этом уверена… Сколько ни проси отсрочки у высших сил, смерть может настичь хоть сейчас, хоть завтра – в любой момент, где угодно. Мария закрыла глаза руками. Водитель удивленно посмотрел на измученную женщину.
Вечером Марию вызвали к больному ребенку. В этот раз район был дальний, дом – сомнительный. Обычно у них не было пациентов из Текстильщиков.
Впрочем, квартира оказалась просторной, чистенькой, а родители ребенка – интеллигентными и доброжелательными.
В прихожей, прощаясь с хозяевами, Мария давала рекомендации:
– Не надо волноваться. Ничего страшного с вашей дочкой не происходит. Я рекомендую растирания, побольше теплого питья. Почаще держите ребенка на руках – пусть чувствует любовь и заботу…
– А это действительно поможет? – удивленно спросила мать.
Мария вздохнула: все родители одинаковы. Они готовы любой насморк лечить антибиотиками. Ей снова пришлось прочитать небольшую лекцию. В конце концов, вроде бы все поняли, что не надо преувеличивать опасность ОРЗ.
– Лечить, конечно, необходимо. Врача вызывать нужно, чтобы правильно поставить диагноз и исключить серьезные инфекционные заболевания, но не переусердствуйте, – посоветовала на прощание Мария.
Она вышла из квартиры, и, спускаясь по лестнице, рассматривала стены грязного подъезда. Они были
