- Сейчас я тоже уверена, что это он, - проговорила она. - Но я абсолютно ничего не смогу сказать в суде как свидетель. Если все эти преступления совершил человек с такой же, как у него, патологией, то вовсе не обязательно, что это был именно он. Я могу назвать целую кучу людей со схожей патологией, которые тоже вполне могут совершить все эти преступления.
- Что же им мешает? - спросил Хоук.
- Не знаю, - пожала плечами Сюзан. - Характер, влияние других людей, степень воздействия со стороны матери, уровень собственного интеллекта, желание вылечиться... А иногда и просто случайность.
- Может, какое-то вмешательство свыше, - тихо пробормотал Хоук.
- Да брось ты, - улыбнулась Сюзан.
Хоук посмотрел на нее и тоже улыбнулся. Ни одна улыбка в мире не излучала такого душевного тепла.
- Значит, он, - заключил я.
- Да, - кивнул Хоук.
- Да, - согласилась Сюзан.
- Но мы не можем это доказать, - продолжал я.
- А отпечатки голоса? - спросила Сюзан.
- Доказывают только то, что мне дважды звонил один и тот же человек. Но это еще не значит, что звонил именно Красная Роза. И вовсе не доказывает, что тот, кого они взяли, не Красная Роза. Даже если ты недвусмысленно заявишь, что это наверняка его голос, ты не докажешь, что он Красная Роза.
- Недвусмысленно... Ну и словечки у тебя, - хмыкнул Хоук.
- Всегда держись поближе ко мне, - посоветовал я ему. - Может, когда-нибудь тоже станешь таким же умным.
- А если в моем журнале записано, что Фелтон был на приеме в тот день, когда ты гонялся за нашим ночным гостем? - не сдавалась Сюзан.
- Вместе с еще семерыми или сколькими там пациентами? - возразил я.
- А убийства? - подал голос Хоук.
- Убийства? - не поняла Сюзан.
- Сопоставь дни убийств с датами твоих сеансов, - объяснил я.
- Зачем?
- Посмотришь, что получится, - хмыкнул Хоук.
- Сейчас принесу журнал, - кивнула Сюзан и отправилась в кабинет.
- Значит, мы уверены, что это он, но никак не можем это доказать, - со вздохом заключил Хоук. - Рано или поздно придется что-то предпринимать.
- Знаю, - вздохнул я.
Вернулась Сюзан с журналом регистрации.
- Назови мне даты убийств, - попросила она.
Я знал их наизусть и без запинки продиктовал ей.
Сюзан быстро записала их своим красивым и совершенно неразборчивым почерком. Элегантный, состоящий из грациозных линий и штрихов, этот почерк обладал исключительным шармом и очарованием, но был совершенно непонятным. Часто Сюзан и сама не могла прочитать, что написала несколько дней назад.
Пока мы с Хоуком убирали посуду и полоскали чашки, Сюзан пролистала журнал. Я закрыл крышкой банку с вишневым вареньем, положил в контейнер сыр и убрал все в холодильник. Хоук вымыл руки и вытер их бумажным полотенцем.
- Вот сукин сын, - вдруг пробормотала Сюзан.
Мы с Хоуком обернулись.
- Обычно Фелтон приходит ко мне два раза в неделю, - пояснила она. - В разные дни, но обязательно дважды в неделю. Так вот, все убийства, кроме первого, произошли на следующий день после приема.
- А когда он начал посещать твои сеансы? - спросил я.
- Через две недели после первого убийства.
Мы замолчали. Лишь жужжание посудомоечной машины нарушало тишину комнаты.
- Значит, что-то на этих сеансах побуждало его к действию, проговорила, наконец, Сюзан.
- Совсем не обязательно, - пожал плечами Хоук.
- Знаю, - нахмурилась Сюзан, сразу превратившись в доктора Сильверман, размышляющую о странностях человеческого поведения. - Но совпадение просто поразительное.
- Так в чем же тут дело? - спросил я.
Сюзан покачала головой, потом встала, подошла к окну и выглянула на залитую утренним светом Линнейн-стрит. Мы молча ждали. Хоук снова уселся на стул, я остался стоять, прислонившись спиной к раковине. Наконец Сюзан обернулась.
- По-моему, тут дело во мне, - проговорила она.
- Как так? - удивился я.
- Скорее всего я выбрала не ту тактику. И вообще я для него не подходила. Приятная женщина, обладающая какой-то властью и полномочиями. Ему было легко перенести на меня те чувства, которые он испытывал к матери.
- Но ведь ты, наверное, и хотела, чтобы так произошло? - спросил Хоук.
- Да, я предполагала, что в дальнейшем научу его управлять этими чувствами, потому что я не его мать и наши взаимные усилия постепенно изменят его состояние...
- Но получилось совсем наоборот, - закончил я.
- А получилось так, что весь его гнев к матери переключился на меня. Во мне была такая же недосягаемость и... О, Господи, у нас в университете даже есть семинар на эту тему. Здесь же все так просто. Его потребность в косвенном, символическом сексуально-карательном наказании просто усилилась из-за этого переключения. Да плюс еще случайная связь между мной и его проблемами.
- О, Боже, мне, бедному работяге, вас и не понять, - пожаловался Хоук. - Такие заумные речи тут говорите.
- Я же тебе сказал - держись за меня и всему научишься, - сказал я.
- Спасибо за предоставленную возможность, сэр, - ухмыльнулся Хоук.
Сюзан полностью ушла в свои мысли и не обращала на нас никакого внимания.
- Я должна была дать ему направление на серьезное лечение, проговорила она наконец. - Я же чувствовала его сексуальное возбуждение во время нашей первой беседы.
- Но решила, что справишься сама, - вздохнул я.
- И помогу справиться ему.
- И через какое-то время наверняка справилась бы, - поддержал я.
- Погибло уже четыре женщины, - нахмурилась Сюзан. - У нас нет больше времени.
... 'Ее дружок приходил к Мими. Соврал насчет какой-то проверки по поводу продажи облигаций, но это был он. Огромный, грозного вида, с переломанным носом. Он, точно. Она говорила с ним. Значит, она знает. - Он чувствовал, что сейчас вот-вот взорвется, словно бомба. - Значит, она знает'. У него появилось такое чувство, какое всегда возникало, когда он уделывал этих чернокожих девах. Нажимал на курок и чувствовал, что взрывается... 'Сука. Все разболтала, тварь паскудная. Никому нельзя доверять. Ни матери, ни жене, то есть бывшей жене, ни Ей - никому. От каждой жди потом подарочка...'
Перед глазами снова встали связанные негритянки. Фантазия всегда спасала его в минуты отчаяния. Он представил, как складывает в спортивную сумку свое 'оборудование': пластырь, веревку, пистолет. Представил Ее, с черными волосами и такими темными глазами. 'Вот бы расправиться сразу со всеми, - подумал он. - Уделать всех скопом, всех в одной комнате'. Он представил себе жену - бывшую жену. Как беспомощно она валяется на полу. Представил Ее. И себя. Как он стоит над ними и победно смотрит на этих мелких тварей сверху вниз. Он открыл тайник и вытащил пистолет 'Смит-и-Вессон' тридцать восьмого калибра. С никелированным десятисантиметровым стволом и ореховой рукояткой. Нигде не зарегистрированный. Есть еще и служебный. Лежит в кобуре в ванной, рядом с аккуратно сложенной формой. А этот он взял в доме матери после похорон отца. Она до сих пор не знает, что он у него. Он повертел отцовский пистолет в руках и положил в спортивную сумку. Достал из тайника рулон пластыря и
