- Поэтому было бы справедливо делить наследство отца поровну между сыновьями, - резко ответила де Вер, думая о своих братьях. - Где же справедливость по-нормандски, когда старший наследует абсолютно все, а младшие вынуждены идти в услужение иедва не просить милостыню?
- Разделение наследства на равные части - действительно, справедливо, согласился Адриан, - но не совсем правильно и мудро. Нормандский обычай делает человека сильнее. Посмотри, как страдает Англия при слабом правителе. А кто мучается больше всех? Конечно, простой народ, не имеющий высоких каменных стен для защиты. И в то же время они составляют основную часть богатства страны. Если некому будет возделывать землю, многие лорды окажутся на положении нищих, - выражение лица Адриана стало серьезным. Возможно, он вспомнил, что ему удалось увидеть за годы гражданской войны. - Когда у Англии вновь будет сильный король, Северный Уэльс подчинится ему, как это сделали южные земли. Только дикие горы помогают северянам сопротивляться, но это временное укрытие. И хотя ты не согласишься со мной, под пятой нормандцев Уэльс будет жить лучше и процветать.
- Никогда, милорд. Свобода - в нашей крови, - Мериэль разозлилась. Ее всегда восхищало свободолюбие и отвага соотечественников матери, и она совсем забыла, что сама является наполовину нормандкой. В данный момент в ее жилах текла чистая кельтская кровь. - Настоящее дитя Уэльса лучше умрет, чем станет жить в цепях.
Уорфилд изучающе смотрел на пленницу.
- У меня такое впечатление, что беседа от политических аспектов перешла на личные.
- Как вы мудры и проницательны! - его вера в то, что соотечественники матери будут жить лучше при нормандцах, попиравших все мыслимые и немыслимые человеческие законы, столь же оскорбительна, как и его убеждение, что она будет чувствовать себя лучше, став его любовницей. Гнев, поселившийся в душе с первых же минут плена, вырвался наружу:
- Как долго вы собираетесь держать меня в заточении, лорд Адриан? Я не совершала никакого преступления, меня не судили. Клянусь, что не изменю своего мнения и не стану вашей любовницей. Точно так же мои уэльские родственники ни за что не согласятся подчиниться нормандцам и будут сопротивляться и сражаться до последней капли крови.
Холодные серые глаза лорда впились в ее лицо.
- Я буду держать тебя в заточении до тех пор, пока в этом будет необходимость - то есть пока ты добровольно не согласишься на мои условия.
- Какая наглость! - воскликнула Мериэль, затем взяла себя в руки, надеясь, что разум подскажет выход. Ярость этого дать не могла. - Вы кажетесь умным и ученым человеком, лорд Адриан. Вы почти стали монахом и, по вашим собственным словам, оставили монашескую рясу только по необходимости, - глаза девушки сузились. - Где ваша нравственность, где христианская мораль? Более того, где ваша гордость? Как вы можете позволить, чтобы вами управляло сладострастие? Конечно, я незначительная простушка, я не красива и не богата. Насилие надо мной не прибавит вам доблести как рыцарю, а у меня нет опыта проститутки в любовных делах, я не умею вызывать страсть.
В воздухе явно ощущалось напряжение.
- Но то, что я чувствую к тебе, нельзя назвать обычной похотью, - мягко проговорил Адриан. - Для меня ты необычна, неповторима и незаменима. Для меня ты единственная женщина в мире, я никем не могу заменить тебя. Ты уже слышала это, но почему-то не веришь мне, - голос графа стал жестче. - Чем скорее ты примешь мое предложение, тем скорее узнаешь свое будущее.
Мериэль отпрянула.
- Если вы действительно собираетесь держать меня под замком всю жизнь, я лучше сброшусь со скалы.
Уорфилд быстро шагнул вперед и схватил ее за руку.
- Хочется верить, что ты не поступишь подобным образом, но я не желаю рисковать. Пора возвращаться в свою комнату.
- В свою темницу, - с горечью уточнила девушка, презрительно усмехаясь, и начала спускаться по крутой каменной лестнице. - Если я уступлю вашим домогательствам из-за угроз, то будет ли это легче, чем покорность под угрозой меча?
Граф промолчал, и в напряженной тишине они подошли к дверям темницы. Войдя внутрь, граф закрыл за собой дверь и отпустил руку Мериэль. Девушка тут же повернулась к нему.
- Даже если я настолько глупа, что соглашусь стать вашей любовницей, какое будущее меня ждет? Неужели ваша жена согласится жить под одной крышей с соперницей? Или вы спрячете меня в каком- нибудь другом месте, чтобы не задеть ее самолюбие? Что вы будете делать с незаконнорожденными детьми? Мериэль воздела руки к небу. - Граф, вы же умный и практичный человек, есть ли у вас ответы на эти вопросы?
Она видела стыд и вину в его глазах и поняла, что за его дерзостью скрываются остатки благородства. Наконец Уорфилд выдавил из себя:
- Ты всегда будешь уважаема и почитаема, как и твои дети.
- Такова плата шлюхе? - презрительно сказала Мериэль. - Я никогда не уступлю вам по доброй воле, милорд, и чем скорее вы поймете это, тем быстрее подумаете о своем будущем и достойной нормандской наследнице, которая станет вашей женой.
Губы Адриана скривились в восхищенной улыбке.
- У тебя безрассудная смелость сокола. Большинство женщин кудахтали бы и тряслись от страха.
- Какой толк от страха? - горько спросила девушка. - Вы хозяин в своем замке и можете делать все, что угодно, но насилие не изменит мое решение, наоборот, я буду сопротивляться еще больше.
- Я уже говорил и повторяю, что вовсе не собираюсь насиловать тебя, мужчина напряженно всматривался в лицо Мериэль. Так, наверное, он смотрел на противника в бою. - Ты упряма, но я тоже, и буду ждать, сколько нужно. Со временем ты изменишь свое решение.
Девушка не отрывала от него глаз.
Запомните мои слова, милорд - вы можете насиловать меня, можете убить, сломать кости, но в таком состоянии я не смогу пригодиться вам, - ее голос понизился до драматического шепота. - Клянусь могилой матери, что вы не сломите мою волю.
ГЛАВА 8
С первой минуты знакомства с Мериэль страстное желание поколебало его присутствие духа. Теперь, когда девушка, гордо выпрямившись и став от этого еще желаннее, бросила ему в лицо такие обвинения, последние тонкие нити, державшие Адриана в рамках, порвались, и темные демоны взбунтовались в крови.
- Будь ты проклята! - рявкнул он. - Если ты не уступишь сама, я сломаю тебя!
Мериэль уже была не женщиной, которую он хотел завоевать, а врагом, которого нужно победить. Не думая о последствиях, действуя неосознанно, руководствуясь лишь желанием завоевать, Адриан шагнул вперед, поднял ее на руки, швырнул на пуховую перину и упал на нее, прижав хрупкое тело к постели. Он рывком обнажил грудь девушки, порвав и платье, и рубашку.
Мериэль молча сопротивлялась - кричать и звать на помощь в его собственном замке не имело никакого смысла. Она извивалась и царапалась с удивительной, непонятно откуда взявшейся нечеловеческой силой, и когда мужчина приподнялся, чтобы развязать пояс штанов, Мериэль ударила его в пах.
Однако быстрая реакция, ни разу не подводившая Уорфилда, спасла его и на этот раз. Он успел увернуться. Удар пришелся в бедро. До того, как девушка успела ударить еще раз, Адриан упал на нее, чтобы она не смогла больше даже пошевелиться.
- Будет лучше, если ты перестанешь сопротивляться, - тяжело дыша, предупредил он.
- Никогда! - прошипела девушка, не собираясь сдаваться. Их лица почти соприкасались, и Адриан видел, что в ее огромных голубых глазах горели вызов и отчаяние.
Свободной рукой мужчина разорвал платье донизу, и погладил бедро. Его пальцы ощутили шелковистую, нежную кожу. Рука скользнула вниз, и девушка почувствовала, как дрожь побежала по телу, однако не вскрикнула и не заплакала, не стала умолять остановиться. Прерывающимся голосом она пробормотала:
- Матерь Божья, молись за нас, грешных, сейчас и в час кончины.
На Адриана слова молитвы подействовали, словно удар кинжала. Он хотел закрыть ей рот поцелуем, чтобы девушка замолчала и не будила спящую совесть, но было поздно. Теперь, глядя на ее лицо, рыцарь
