причала…
Когда обеспокоенный моим долгим отсутствием Гриша поднялся на палубу, яхта уже подходила к узкому выходу из бухты в открытый океан.
— Старик, ты что это натворил! — сдавленным шепотом произнес мой ошеломленный приятель.
— Решил стать пиратом. На рассвете мы поднимем 'Веселый Роджер', если только такой флаг найдется на борту.
— Пиратов обычно вешают на реях, — пробормотал он, затравленно озираясь. — И вообще на суше я чувствую себя как-то увереннее…
— Ой, мы плывем! — Над краем люка показалась голова Джин. — Что, яхта оторвалась? Вот здорово!
— Тише!
Я боялся, что далеко разносящийся над спокойной поверхностью бухты голос девушки кто-нибудь услышит.
— Гриша, приготовь мне пару бутербродов и бокал какого-нибудь морского коктейля — на твое усмотрение.
Это была военная хитрость, чтобы убрать их с палубы, пока мы не выйдем в открытое море и не удалимся от берега на достаточное расстояние, где они смогут выражать свои эмоции, не опасаясь быть услышанными береговой охраной.
— Намек понял, — по-морскому четко ответил мой приятель. — Мисс Дженнифер, займемся приготовлением ужина капитану.
И они вернулись в каюту.
33
Нелюдимо наше море,
День и ночь шумит оно;
В роковом его просторе
Много бед погребено.
К рассвету мы уже находились в нескольких милях от берега и, преодолевая слабое Восточно-Австралийское течение, двигались к северу. Было погожее утро, под косыми лучами восходящего солнца поверхность океана напоминала лист измятой алюминиевой фольги.
В свете дня я как следует разглядел захваченное нами суденышко. Это была сорокафутовая яхта — полуторамачтовый иол с бермудским парусным вооружением. «Кукабарра» хорошо слушалась руля, и позже, когда мы пересекли южный тропик и вошли в полосу пассатов, я убедился, что она может идти против ветра крутым бейдевиндом до тридцати пяти градусов, развивая приличную скорость.
Конечно, мне было трудно тягаться с такими знаменитыми мореплавателями-одиночками, как Джордж Чичестер или Хойновская-Лисевич, но кое-чему я научился, когда в составе студенческой команды ходил на крейсерской яхте по Черному морю в Болгарию и Турцию. Через несколько дней я окончательно восстановил полузабытые навыки и чувствовал себя довольно уверенно в новой роли предводителя пиратов, особенно после того, как обнаружил комплект карт и разобрался с навигационным оборудованием, а также убедился в работоспособности рации.
Плаванье началось счастливо, во всяком случае, погода на первом этапе нам благоприятствовала, хотя в период с декабря по март в этом районе случаются свирепые ураганы и штормы. Гриша вскоре освоился настолько, что вполне мог заменять меня за штурвалом, иногда же мы доверяли вести суденышко авторулевому и тогда отдыхали всей командой.
При первом удобном случае я объяснил Грише свой план. Он был предельно прост: идти на север, мористее Большого Барьерного рифа, потом, примерно на высоте десятой южной параллели, повернуть на запад, обогнуть мыс Йорк и через Торресов пролив войти в залив Карпентария. Высадившись на побережье в пункте, наиболее близком к цели нашего путешествия, мы сможем добраться до «интерната» пешком, а потом, осмотревшись, разработать детально операцию по освобождению детей.
Этот план был хорош тем, что Скал наверняка все это время будет, распыляя свои силы, разыскивать нас на дорогах, ведущих в северную часть Квинсленда, и не обнаружив никаких наших следов, придет в полное замешательство. Вряд ли он догадается, что мы избрали столь экзотический и сравнительно медлительный вид транспорта. Таким образом, наше появление в районе «интерната» должно оказаться для него совершенно неожиданным, в чем я видел залог успеха операции.
Как бы согласившись друг с другом, мы обошли молчанием слабый пункт: хватит ли у нашего противника терпения, и не «эвакуирует» ли он в конце концов свой 'склад живых консервов' вместе с обслуживающим персоналом… Оставалось лишь надеяться на его жадность и смелость.
— А что будет с вашим автомобилем? — вдруг задала вполне резонный вопрос Дженнифер. — Ведь это очень дорогая машина, а вы бросили ее прямо на дороге.
Мы с Гришей переглянулись. Устами младенца…
— Через несколько дней полиция заберет ее и поставит на штрафную площадку, после чего сумма, за которую мы сможем выкупить «порше», начнет увеличиваться с каждым просроченным днем. Но, боюсь, они никогда не дождутся этих денег.
— Вы не собираетесь возвращаться?
— Не будем загадывать заранее. Мы предприняли рискованное дело, кто знает, чем все это кончится…
Такое легкомыслие пришлось ей по душе, оно соответствовало характеру Джин.
— Ну и ладно! Пропал мой браслет, пропадет ваша машина, мы разобьем яхту Модсли о скалы и все утонем. Прямо как в кино. Зато интересно.
— Всегда нужно надеяться на лучшее, — назидательно сказал Гриша.
Проходил день за днем. Наше счастливое пока что путешествие продолжалось, мы неуклонно продвигались к северу. Вскоре «Кукабарра» вошла в полосу южных пассатов, и мне представилась возможность самому оценить воспетую многими прелесть плавания в этих широтах, когда дует постоянный ровный ветер, светит ласковое солнце, а форштевень рассекает сверкающие волны, взбивая у бортов пену и вспугивая летучих рыб. По вечерам загорались яркие звезды, море иногда светилось загадочным зеленоватым светом. В его прозрачной глубине скользили какие-то неясные тени, возможно, то были большие рыбы или дельфины. Это производило совсем иное впечатление, чем путешествие на океанском комфортабельном лайнере, где все время чувствуешь себя как бы в центре большого города, а от волн тебя физически и психологически отделяют высокие стальные борта, могучие механизмы, присутствие сотен людей, постоянная музыка и другой привычный шум современной цивилизации.
Я регулярно включал бортовую рацию, но только, разумеется, на прием. Метеосводки были утешительны и не предвещали в ближайшее время никаких катаклизмов в этом районе мирового океана. Такими же успокоительными выглядели и программы новостей. Банда Скала как будто прекратила свою шокирующую местную публику деятельность, некоторые обозреватели предполагали даже, что гангстеры со своим предводителем убрались с австралийского континента на какой-то другой конец земного шара, ибо им 'прижгла пятки' здешняя полиция.
Но я знал, что это не так, что Скал бросил все свои силы на поиски нас с Гришей, что он лихорадочно старается спасти подпольную империю, торговлю 'живым товаром', а заодно и голову. Стоит ему потерпеть неудачу, и за ним начнут охотиться не только представители закона, но и сегодняшние его партнеры, обманутые в своих лучших ожиданиях.
Об Адамсе тоже не было никаких сообщений. Лишившись верного негра, он потерял часть своей силы и мобильности. Возможно, его пугала мысль о новой встрече с людьми Костлявого Мака, смерть миссис Гай, исчезновение Дженнифер. Мне казалось, что толстяк решил временно выйти из игры.
Ничего пока не сообщалось и об исчезновении яхты капитана Модсли. То ли он еще не возвратился, не успел заметить пропажу и поднять по этому поводу шум, то ли по какой-то другой причине, но об угоне «Кукабарры» в новостях не упоминалось ни слова. Впрочем, возможно, это была недостойная внимания мелочь, а на самом деле береговая охрана уже занялась ее поисками и с минуты на минуту мы увидим патрульный катер или вертолет.
Но найти нас было не таким уж простым делом. Как орлы в небе, змеи на камне и мужчины в теле женщин из известной притчи царя Соломона, мы не оставляли следов, а океан был велик… Конечно, во времена библейские не было вертолетов и радиолокаторов, но ведь и курс нашего судна никому не был известен. Мистер Скал мог бы подсказать полиции, где следует нас искать, но во-первых, он еще не мог, как я надеялся, узнать о пропаже яхты, а во-вторых, если бы и узнал и связал это событие с моим исчезновением, вряд ли стал бы помогать властям.
В один из вечеров случилось нечто странное, правда, я уже когда-то читал или слышал о подобном явлении. Мы втроем сидели на палубе, наслаждаясь прохладным ветерком после жаркого дня, как вдруг Дженнифер воскликнула:
— Смотрите, что это?
Я взглянул в направлении ее вытянутой руки и увидел на поверхности темного океана какое-то свечение. Мы уже не раз наблюдали вызванную планктоном флюоресценцию, и эта картина меня не очень заинтересовала. Честно говоря, мне лень было вставать с удобного шезлонга и идти на корму, где у борта стояла Джин. По всем признакам и Гриша испытывал то же.
Но она продолжала звать нас, в голосе ее слышалось неподдельное возбуждение.
Когда мы прошли на корму и я, перегнувшись через леер, взглянул вниз, то увидел нечто непонятное. Справа от нас, метрах в трех от яхты, в глубине вращалось какое-то светящееся колесо. Оно чем-то напоминало колесо вентилятора или древней кареты — сияющий голубой обод и расходящиеся из «ступицы» изогнутые «спицы». Я не мог на глаз определить, на какой глубине это происходило, какого размера было «колесо». Мне оно показалось огромным — диаметром в несколько сот метров, но, возможно, я и ошибался. Мы как завороженные наблюдали за его медленным вращением.
— Что это? — спросил Гриша шепотом, как будто боялся спугнуть видение.
— Не знаю. И никто не знает. Но я уже слыхал о таких явлениях.
— А вот еще одно! — Дженнифер указала пальцем за корму. — А там еще…
От светящегося колеса на поверхности воды мерцали голубоватые блики, мы насчитали шесть таких пятен в пределах видимости.
Странное дело, но ни одна рыба или медуза не проплыла на фоне вращающегося в глубине объекта, хотя этот район океана славится своей продуктивностью и во время случаев обычной флюоресценции планктона мы всегда их замечали, очевидно, рыбы питались 'светящейся похлебкой' из мелких
