- Честь Минванаби передоверена слугам? Я вспомню это, когда буду приветствовать твоего отца.
Десио покраснел. Чтобы положить конец создавшемуся неловкому положению, вперед выступил командир патруля из гарнизона Минванаби:
- Госпожа, если дашь позволение, я провожу твоих солдат в предоставленное им жилище.
- Такого позволения я не дам! - бросила Мара в лицо Десио. - Согласно традиции, мне разрешается иметь при себе пятьдесят солдат, чтобы обеспечить мою безопасность. Если твоему отцу угодно заводить новые правила, я немедленно отбываю в обратный путь, а ему предоставляю возможность объяснять Имперскому Стратегу причины моего отсутствия. Полагаю, что при таких порядках Акома будет не единственной знатной семьей, которая предпочтет вернуться домой.
- Слишком много семей съехались, чтобы воздать почести Альмеко. - Десио помолчал, скрывая злобную усмешку. - Если мы расквартируем почетный эскорт каждого властителя и каждой властительницы в казармах усадьбы, у нас тут будет уже не усадьба, а военный лагерь, ты должна это понять. Альмеко не любит, когда кругом толчея. Чтобы угодить ему, мы и приняли такое решение: все солдаты будут размещены в узком конце долины - там, где располагается наш основной гарнизон. - Десио едва заметно пожал плечами. - Исключений не будет ни для кого. Относиться будут ко всем одинаково.
Накойя не колебалась ни секунды:
- Так, значит, гарантией безопасности гостей станет честь твоего отца?
Десио наклонил голову:
- Разумеется.
Действительно, в подобных случаях, когда гости, по существу, лишались собственной охраны, они были вправе ожидать от хозяина дома весомых гарантий, а такой гарантией могла послужить только его честь. Если Джингу поручился за безопасность гостей, а кто-либо из них все же станет жертвой насилия, у властителя Минванаби останется лишь одна возможность избежать бесчестья: лишить себя жизни.
Наследник мантии Минванаби обратился к одному из слуг:
- Проводи властительницу, ее первую советницу, двух горничных и телохранителя в апартаменты, которые приготовлены для гостей из Акомы.
Затем он указал пальцем на офицера с оранжевым плюмажем на шлеме:
- Наш первый сотник Шимицу и специально назначенные воины проследят, чтобы твои солдаты были устроены со всеми удобствами в казармах основного гарнизона.
Возмущенная и несколько огорошенная, но не слишком удивленная тем, что Минванаби счел возможным удалить от нее верных защитников, Мара взглядом призвала Аракаси к спокойствию. Она не станет устраивать препирательства и нарушать благолепие гостеприимного дома... особенно если принять во внимание, что у многих здешних слуг под широкими рукавами нарядных ливрей виднеются шрамы, оставшиеся на память о прошлых военных кампаниях. Нет, Акома сумеет восторжествовать не с помощью силы, а исключительно благодаря хитрости и расчету... если удастся выжить.
С таким видом, как будто поневоле соглашается с навязанными ей условиями, Мара объявила, что почетным стражем она назначает Папевайо. И затем в сопровождении Накойи и самого искусного воина Акомы она без дальнейших возражений проследовала в паланкине в отведенные им покои.
Благодаря своему превосходному положению в долине главный дворец Минванаби, построенный в незапамятные времена, счастливо избежал пожаров и не подвергся разрушениям в эпоху неприятельских набегов и войн, оставившей по себе самую смутную память. За минувшие века площадка внутреннего двора, составлявшая непременную часть большинства цуранских домов, много раз изменялась, расширялась, застраивалась и дробилась. Сердце поместья разрасталось; занимая все больше места на склонах холма, и в конце концов превратилось в лабиринт коридоров, огороженных двориков и построек, связанных между собой крытыми переходами: здесь уже ничто не напоминало о былой упорядоченности старого дворца. Когда Папевайо помогал Маре выбраться из паланкина, она с неудовольствием подумала о том, что придется прибегать к помощи слуг-провожатых каждый раз, когда понадобится выйти из спальни или вернуться туда: запомнить дорогу в столь сложном переплетении дорожек и галерей с первого раза было невозможно.
Коридоры изгибались и ветвились; каждый следующий дворик казался точно таким же, как предыдущий. Дверные перегородки в большинстве комнат были сдвинуты неплотно, и из-за них доносились обрывки разговоров. По голосам Мара узнала некоторых аристократов, но большинство были ей незнакомы. Потом голоса затихли, как будто люди остались позади, и в великолепном коридоре воцарилась пугающая тишина. К тому времени, когда слуга широко раздвинул створки двери, ведущей в предназначенные Маре покои, она уже не сомневалась, что Джингу задумал убийство. По какой еще причине ему могло понадобиться поместить ее в уединенный уголок дома, почти полностью изолированный от других обитаемых мест?
Слуга поклонился, улыбнулся и сообщил, что приказаний Мары ожидают еще несколько горничных - на тот случай, если властительнице Акомы или ее первой советнице потребуется помощь, чтобы принять ванну или переодеться.
- Мне вполне достаточно собственных служанок, - резко отказалась Мара. В этом месте ей меньше всего хотелось бы видеть рядом с собой чужие лица. Как только носильщики сложили на пол ее багаж, она сразу же сдвинула дверные створки. Папевайо не нуждался в указаниях: он приступил к быстрому и основательному осмотру спален. Зато у Накойи был такой вид, словно ее вот-вот разобьет паралич. И тогда Мара сообразила: за исключением одной короткой вылазки в поместье Анасати, когда состоялась помолвка Мары с младшим сыном Текумы, старая нянюшка, вероятно, никогда не покидала поместья Акомы.
Закончив осмотр, Папевайо пришел к заключению, что комнаты вполне безопасны, и занял пост у двери. Накойя взглянула на хозяйку с некоторым облегчением:
- Если Джингу поручился за безопасность гостей, можно рассчитывать, что нынешнее торжество пройдет без особых трагедий.
Мара покачала головой:
- По-моему, тебе просто хочется в это верить, почтенная матушка. Джингу предложил свою жизнь как гарантию того, что гости не подвергнутся насилию со стороны его подданных и со стороны других гостей... и не более того. А насчет возможных 'несчастных случаев' никто и слова не сказал.
И затем, не желая дожидаться, пока ее осилит страх, она приказала Накойе позаботиться о ванне и начала готовиться к банкету, где ей предстояло впервые в жизни встретиться лицом к лицу с властителем Минванаби.
В отличие от темного и душного парадного зала во дворце Анасати, Палата собраний у Минванаби дышала светом и простором. Прежде чем спуститься с галереи и присоединиться к толпе гостей, которая при взгляде на нее сверху напоминала стаю птиц с нарядными хохолками, Мара помедлила, поневоле залюбовавшись открывшимся видом. Сама по себе Палата, выстроенная в природной впадине на самом гребне холма, с парадным входом на одном конце и помостом на другом, поражала своими размерами. Свет проникал через прозрачные панели между балками высокого потолка, словно парящего над глубоко утопленным в толще холма полом. По краям Палаты были разбросаны небольшие смотровые галереи, позволяющие созерцать и пол внизу, и - через балконные двери - окружающие ландшафты. Каменные колонны поддерживали центральную балку; журчащий ручеек, дно которого было выложено мелкими камешками, петлял между купами цветущих декоративных деревьев и мозаичными островками, устремляясь к миниатюрному зеркальному пруду перед помостом. Как видно, кто-то из Минванаби некогда покровительствовал архитектору, чей гений не знал равных; однако времена, когда здешним хозяевам служили мастера высокого искусства, давно миновали. В толпе, заполнявшей палату, преобладали аляповатые одежды кричащих расцветок: угодливые гости брали пример с властителя и властительницы на помосте. Мару передернуло при виде платья, в котором красовалась жена Джингу: этот наряд отличался немыслимым сочетанием зеленого и оранжевого цветов.
- Всесильные боги, должно быть, пожелали благословить этот дом несметным богатством, - пробормотала Накойя. - Но в своей великой премудрости они не оставили здесь места для здравого смысла. Подумать только, какое множество насекомых попадает в палату через эти небесные люки! Я уж не говорю о грязи, пыли и дожде.
Мара ласково улыбнулась старой наперснице:
- Ты верна себе... заботишься обо всех, даже об обитателях змеиного гнезда! Пусть тебя не беспокоят
