Аракаси изогнул бровь - этого выражения никто до сих пор у него не видел.
- Что такое? - осторожно спросила Мара. - Девушка отвергла твои ухаживания?
Теперь Аракаси выглядел озадаченным:
- Ничуть. Против ухаживаний она не возражает, но теперь ее главное требование - неукоснительное соблюдение приличий. У нее все такой же переменчивый нрав, но в ней не осталось и следа от той ожесточенной недотроги, которую ты брала с собою в Турил. - Он недоуменно покачал головой. - Камлио поняла свою истинную цену; может статься, она еще сочтет, что я ей не гожусь.
- Годишься, - заверила его Мара. - Я же вижу. Не сомневайся.
Тут она пристально всмотрелась в лицо человека, чьи мысли всегда открывали ей путь к новым вершинам.
- У тебя есть какая-то просьба, - догадалась она.
Аракаси, вопреки обыкновению, не прятал свою озабоченность:
- Да, это так.
- Говори же, - поторопила Мара. - Если это в моей власти, считай, что твоя просьба уже выполнена.
Обладатель неприметного балахона с зеленоватой каймой, который вскоре предстояло сменить на белозолотые цвета императорского дома, смущенно улыбнулся:
- Я бы просил тебя направить Камлио на службу к Изашани Ксакатекас.
Мара рассмеялась.
- Блестяще! - воскликнула она, успокоившись. - Как я не сообразила? Никто - ни один мужчина, ни одна женщина - не может устоять перед обаянием вдовствующей госпожи Ксакатекас. Камлио будет у нее хорошо, а ты получишь безупречно воспитанную жену.
Аракаси сверкнул глазами:
- Она еще будет составлять хитроумные комбинации, не уступающие моим!
Мара жестом показала, что он свободен.
- Чтобы держать себя в форме, человеку твоего склада необходима умная жена, - дружески поддразнила она. - А теперь ступай и сообщи госпоже Изашани, что она должна сосватать самую непростую пару во всей Империи. Я убеждена, ей будет только приятно оказать нам такую услугу.
- Зачем это? - требовательно поинтересовался Джастин после того, как Аракаси, отвесив изящный поклон, по своему обыкновению неслышно удалился. - Разве все женщины развлекаются подобным способом?
Хозяйка Империи вздохнула и с любовью посмотрела на сына, чья искренность могла смутить кого угодно.
- А ты наведайся на досуге в гарем своего предшественника и увидишь своими глазами, - предложила она, но, заметив излишний интерес в озорных глазах сына, торопливо добавила: - Впрочем, с этой частью твоего образования можно повременить. Ты еще слишком молод и вдобавок похож на своего отца. Не стоит тебе в столь раннем возрасте смущать покой женщин-соперниц.
- В каком смысле? - не понял Джастин.
- Когда ты повзрослеешь, я перестану быть твоим регентом, - мягко улыбнулась Мара. - Вот тогда и увидишь все своими глазами.
Уединенный тенистый сад украшали цветники и фонтаны. Мара бродила по тропинкам, наслаждаясь тишиной. Рядом шагал Хокану; он то заводил разговор, то снова умолкал.
- Я буду скучать, - сказал он, коснувшись больной темы.
- Я тоже, - быстро отозвалась Мара, боясь потерять голос. - И так сильно, что не выразить словами.
Хокану мужественно улыбнулся, скрывая печаль:
- Ты дала обильную пищу для сплетен. Теперь госпоже Изашани будет чем себя занять. Она примется строчить письма, и кто знает, когда у нее дойдут руки меня просватать.
Мара попыталась улыбнуться его шутке:
- Любая женщина могла бы только мечтать о таком муже. Ты дарил мне любовь, не ставя условий. Ты ни в чем мне не препятствовал.
- Посмотрел бы я на того человека, который вздумал тебе воспрепятствовать, - усмехнулся Хокану.
За этими словами таилась глубоко спрятанная злость на Джиро и подосланного им убийцу. Если бы не смертоносный яд, ничто не смогло бы разлучить Хокану с женщиной, равной ему по силе духа.
Мара сорвала белый цветок, который Хокану осторожно взял у нее из рук. По старой привычке он воткнул стебелек ей в волосы и среди черных прядей заметил серебристые нити, повторяющие цвет лепестков.
- Ты подарил мне чудесную дочь, которая станет моей наследницей, - сказала Мара. - Когда-нибудь у нее появятся братья - твои сыновья.
Хокану оставалось только молча кивнуть. Прошло немало времени, прежде чем он заговорил:
- Есть некое благородное изящество в том, что твой титул унаследует Касума. - В его голосе смешались радость и горечь. - Наша с тобою дочь. Мой отец был бы счастлив узнать, что наши дети станут во главе сразу двух великих династий.
- Он счастлив, - возвестил чей-то голос.
Хокану и Мара в недоумении обернулись. Перед ними согнулся в поклоне Фумита, облаченный в загадочное черное одеяние.
- Тебе не дано знать всю меру его счастья... сын мой. - Никто не заставлял его вслух объявлять об этом родстве, однако он с радостью сделал признание, которое стало возможным только благодаря новому статусу Ассамблеи. Лицо мага осветилось ослепительной улыбкой. - Госпожа Мара, считай себя моей дочерью. - Потом его лицо сделалось бесстрастно-серьезным в преддверии официального заявления. - Я уполномочен известить великую Хозяйку, что Ассамблея провела голосование. Решение было нелегким, однако маги уступили ее требованиям. Отныне наше сословие будет жить по новому закону, введенному Императором Джастином.
Мара уважительно склонила голову. Она подозревала, что Фумита исчезнет быстро и незаметно, как он всегда поступал, закончив дело.
Между тем он почему-то медлил, словно признание отцовства открыло для него врата перемен.
- Сын мой, дочь моя, хочу, чтобы вы знали: вашей стойкости воздали должное. Вы составили честь фамилий Акомы и Шиндзаваи. Как жаль, что мой брат - приемный отец Хокану - не дожил до этого часа.
Хокану хранил невозмутимое спокойствие, но Мара сразу ощутила, что его переполняет гордость. Когда на его лице все-таки проступила едва заметная улыбка, у Фумиты, словно у зеркального отображения, точно так же дрогнули уголки губ.
- Сдается мне, отпрыски рода Шиндзаваи не мастера хранить традиции, - Заметил маг и, обращаясь к Маре, добавил: - Если бы ты знала, чего стоит любому человеку отказаться от прежнего образа жизни, когда у него обнаруживается магический дар. Таким, как я, - тем, кто к этому времени был уже взрослым мужчиной, успевшим обзавестись семьей, - приходилось особенно тяжело. Иногда мне кажется, что тайны Ассамблеи убили в нас всякое чувство. В этом наша беда. Мы вынуждены были отгородиться от мира стеной, и жестокость перестала нас волновать. Когда повеет свежий ветер перемен, мы возродим утраченную человечность. В конце концов мы возвысимся до того, что открыто выразим тебе свою признательность; мы будем благословлять память госпожи Мары.
Хозяйка Империи обняла мага. Раньше она ни за что не позволила бы себе подобной фамильярности.
- Появляйся почаще при императорском дворе, Фумита. Твою внучку нельзя лишать радости общения с дедом.
Смутившись от избытка чувств, вновь обретя драгоценные семейные узы, Фумита ответил коротким поклоном и через мгновение растворился, чтобы не мешать Маре и Хокану в последние минуты близости.
Струи фонтанов выводили свою мелодию, цветы источали дурманящий аромат. Деликатное
