в) Тактика Ленина
Какие выводы о возможностях дальнейшего развития делает Ленин? Он делает вывод о возможности двух путей развития. Один путь: капиталистическое развитие в России зашло так далеко, что уменьшилась острота аграрного вопроса, являющаяся объективной основой большевистской тактики 1905 г. Тогда кулак, зажиточный и середняк пойдут до конца с буржуазией, тогда гордиев узел[211] войны должен быть разрублен непосредственно мечом пролетарской диктатуры рабочих и бедноты. Но:
«Возможно, что крестьянство возьмет всю землю и всю власть. Я не только не забываю этой возможности, не ограничиваю своего кругозора одним сегодняшним днем, а прямо и точно формулирую аграрную программу с учетом нового явления: более глубокого раскола батраков и беднейших крестьян с крестьянами хозяевами.
Но возможно и иное: что крестьяне послушают советов мелкобуржуазной партии эсеров, поддавшейся влиянию буржуа, перешедшей к оборончеству, советующей ждать до Учредительного собрания, хотя до сих пор даже срок его созыва не назначен.
Возможно, что крестьяне сохранят, продолжат свою сделку с буржуазией, сделку, заключенную ими сейчас через посредство Советов рабочих и солдатских депутатов, не только формально, но и фактически.
Возможно разное. Было бы глубочайшей ошибкой забывать об аграрном движении и аграрной программе. Но такой же ошибкой было бы забывать действительность, которая показывает нам факт соглашения, или употребляя более точное, менее юридическое, более экономически классовое выражение — факт классового сотрудничества буржуазии и крестьянства.
Когда этот факт перестанет быть фактом, когда крестьянство отделится от буржуазии, возьмет землю против нее, возьмет власть против нее, — тогда это будет новый этап буржуазно-демократической революции, и о нем речь будет идти особо.
Марксист, который по случаю возможности такого будущего этапа, забывает свои обязанности теперь, когда крестьянство соглашается с буржуазией, превратился бы в мелкого буржуа. Ибо он на деле проповедовал бы пролетариату доверие к мелкой буржуазии («Она, эта мелкая буржуазия, это крестьянство, должна отделиться от буржуазии еще в пределах буржуазно-демократической революции»). Он по случаю «возможности» приятного и сладкого будущего, когда крестьянство не будет хвостом буржуазии, эсеры, Чхеизде, Церетели, Стекловы не будут придатком буржуазного правительства,— он по случаю «возможности» приятного будущего забыл бы о неприятном настоящем, когда эсеры и социал- демократы не выходят из роли придатка буржуазного правительства, оппозиции «Его Величества» Львова» (Ленин, т. XIV, ч. 1, с. 3, 30 - 31).
В первом случае незавершенная революционно-демократическая диктатура, ибо диктатура есть полная власть,— двоевластие означает, что Совет, орган демократической диктатуры, не имеет полноты власти — перейдет непосредственно в пролетарскую диктатуру. В другом случае — разрыва между Советом и Временным правительством, т. е. между крестьянством и буржуазией, наступит новый этап буржуазно- демократической революции. Она будет завершена до конца. Что более правдоподобно. Революционер должен исходить из фактического положения, уже создавшегося, а не из возможного, ибо, исходя из худшего положения, отхода части союзников, он принимает контрмеры мобилизации низов, которая является единственным средством заставить поколебавшегося союзника принять снова участие в бою по этой стороне баррикады:
«Только отделением пролетарской коммунистической партии, пролетарской классовой борьбой, свободной от робости этих мелких буржуа. Только сплочение пролетариев,— на деле, а не на словах, свободных от влияния мелкой буржуазии,— способно сделать такой «горячей» почву под ногами мелкой буржуазии, что ей при известных условиях придется взять власть; не исключено даже, что Гучков и Милюков будут — опять-таки при известных условиях — за всевластие, за единовластие Чхеидзе[212], Церетели, эсеров, Стеклова[213], ибо это все же «оборонцы». Кто отделяет сейчас же немедленно и бесповоротно пролетарские элементы Советов, т. е. «пролетарскую коммунистическую партию» от мелкобуржуазных, тот правильно выражает интересы движения на оба возможные случая; и на случай, что Россия переживет еще особую, самостоятельную, неподчиненную буржуазии «диктатуру пролетариата и крестьянства», и на случай, что мелкая буржуазия не сумеет оторваться от буржуазии и будет вечно (т. е. до социализма) колебаться между нею и нами» (Ленин, т. XIV, ч. 1, с. 34).
Первый возможный путь развития — наиболее вероятный — означал, что за 12 лет капиталистического развития Россия шагнула очень далеко вперед в этом развитии, означал, что уже перед полным завершением лозунгов 1905 г. началось предвиденное Лениным в 1905 г. перерастание демократической революции в социалистическую. Сделал ли Ленин из этого вывод, что теперь надо выдвинуть лозунг «рабочей демократии», социалистической диктатуры? Ничего подобного. В той же самой статье, в которой он требует установки на перерастание, в статье, направленной против Каменева214, он говорит:
«Не грозит ли нам опасность впасть в субъективизм, в желание «перепрыгнуть» через незавершенную — неизжившую еще крестьянского движения — революцию буржуазно-демократического характера к революции социалистической.
Если бы я сказал: «без царя, а правительство рабочее»,— эта опасность мне бы грозила. Но я сказал не это, я сказал иное. Я сказал, что другого правительства России (не считая буржуазного) не может быть помимо Советов рабочих, батрацких, солдатских и крестьянских депутатов. Я сказал, что власть может перейти в России теперь от Гучкова и Милюкова только к этим Советам, а в них как раз преобладает крестьянство, преобладают солдаты, преобладает мелкая буржуазия, выражаясь научным марксистским термином, употребляя не житейскую, не обывательскую, не профессиональную, а классовую характеристику» (Ленин, т. XIV, ч. 1, с. 32).
Исходя из этого, он соответственно формулировал программу действия:
«Партия пролетариата никоим образом не может задаваться целью «введения» социализма в стране мелкого крестьянства, пока подавляющее большинство населения не пришло к сознанию необходимости социалистической революции.
Но только буржуазные софисты, прячущиеся за «почти марксистские» словечки, могут выводить из этой истины оправдание такой политики, которая бы оттягивала немедленные революционные меры, вполне назревшие практически, осуществленные зачастую во время войны рядом буржуазных государств, настоятельно необходимые для борьбы с надвигающимся экономическим расстройством и голодом.
Такие меры, как национализация земли, всех банков и синдикатов капиталистов или, по крайней мере, установление немедленного контроля за ними Советов рабочих депутатов и т. п., отнюдь не будучи «введением» социализма, должны быть безусловно отстаиваемы и, по мере возможности, революционным путем осуществляемы. Вне таких мер, которые являются лишь шагами к социализму и которые вполне осуществимы экономически, невозможно лечение ран, нанесенных войной, и предупреждение грозящего краха, а останавливаться перед посягательством на неслыханно высокие прибыли капиталистов и банкиров, наживающихся именно «на войне» особенно скандально, партия революционного пролетариата никогда не будет» (Ленин, т. XIV, ч. 1, с. 51-52).
В «Аграрной программе» он делает передвижку на беднейшие слои крестьянства:
«Мы не можем знать определенно в настоящее время, разовьется ли в ближайшем времени могучая аграрная революция русской деревни. Мы не можем знать, насколько именно глубоко углубившееся несомненно в последнее время классовое деление крестьянства на батраков, наемных рабочих и беднейших крестьян («полупролетариев»), с одной стороны,— и крестьян, зажиточных и средних (капиталистов и капиталистиков) — с другой. Такие вопросы решит и может решить только опыт.
Но мы безусловно обязаны, как партия пролетариата, выступить немедленно не только с аграрной (земельной) программой, но и с проповедью немедленно осуществимых практических мер в интересах крестьянской аграрной революции в России.
Мы должны требовать национализации всех земель, т. е. перехода всех земель в государстве в собственность центральной государственной власти. Эта власть должна определять размеры и проч[ее] переселенческого фонда, определять законы для охраны лесов, для мелиорации и т. п., запрещать безусловно всякое посредничество между собственником земли, государством и арендатором ее (запрещать всякую передачу земли). Но все распоряжение землей, все определения местных условий владения и
