1925 году, по сравнению с прошлым годом, площадь посевов зерновых хлебов увеличилась на 5,6%, в 1926 году — на 7,8%, в 1927 году — на 2,6%, а в 1928 году уменьшилась на 2,7% (при увеличении общей площади всех культур на 2%). Цифры Молотова об увеличении неправильны, т.к. он берет цифры яровой площади 1928 года по отношению [к] 1927 г., включая пересев.
Вывод Осинского такой, что после сокращения в нынешнем году площ[адей] зерновых хлебов до 84.621 тыс. дес. (в прошлом — 86.929 тыс. дес.) нам предстоит дальнейшее сокращение. Нельзя недооценивать этого — в декабре 1927 года Рыков говорил на съезде, что кризиса нет, а есть перебои в хлебозаготовках, сейчас говорят, что у нас кризис зернового хоз[яйст]ва. «Я считаю, что мы имеем бесспорный кризис не только зернового хозяйства, а имеем определенное общее кризисное состояние. В чем выражается оно? В размычке между городом и деревней в обороте города и деревни».
Далее Осинский разбирает указанные Сталиным в его брошюре «На хлебном фронте» четыре причины кризиса и находит, что ни плановые ошибки, ни кулак, ни неправильное распределение промышленных товаров не являются решающими, основное же — медленный подъем производительности сельского хозяйства. Причина этого в том, что сократился экономический стимул из-за низких цен на хлеб. Осинский приводит ряд индексов — при общем сельскохозяйственном индексе 139 (промышлен[ном] [220]) — зерновые продукты [составляют] 125%.
Далее Осинский приводит цифры перекачки средств из текстильной промышленности и приходит к выводу, что эта промышленность была для ВСНХ главной дойной коровой, чтобы финансировать другие отрасли промышленности. По пятилеткам, как раз в текстильн[ой] и кожев[енной] — наименьшее понижение индексов. «Чем это отличается от требований В. М. Смирнова? —спрашивает Осинский.— Я предлагаю совершенно] конкретно в дополнение к тем планам (беру за основу план ВСНХ) влож[ения] в течение ближ[айших] одного-двух лет 200—300 мл[н]. рублей в те отрасли промышленности, которые обслуживают деревню».
Осинский цитировал Ленина из его речи в 1922 г., где Ленин говорит, что мы кредитуемся у мужика, но он не неисчерпаем (то же место, где Л[енин] говорит об экзамене русского и международного капитала, с которым мы связаны и от которого нам не оторваться). Если сейчас нет денег, то капитал, пред [латает] О[синский,] можно достать из-за границы. Нельзя строить Днепрострой, который стоит 200 мл[н]. рублей, а пристраивать к нему нужно на 800 мл[н]. рублей. Бюджет у нас — «вообще бюджет страны, которая живет не по средствам». Курорты стоят сотни миллионов рублей. Кончает О[синский] заявлением, что если не дать на указанные отрасли, то дальнейшее развитие кризиса заставит нас это сделать.
— Кулака мы обозлили до чертиков. Кулак, если б он имел возможность, пошел бы с нами в открытую войну, перегрыз нам шею.
— Середняк, оставаясь советски настроенным, основательно встревожен и насторожен.
— Беднота в общем и целом настроена советски и работает с нами.
— Мы не имеем еще разрыва союза с основной массой середн[яцкого] кр[естьян]ства, но надо признать, что для такого разрыва создалась серьезная угроза и опасность...
— Нынешний опыт хлебозаготовок ни в коем случае не повторять.
Угланов прот[ив] Хатаевича, говорит о предложении Баумана обложить натурналогом верхн[ие] слои кр[естьян]ства. Говорит, не боясь обвинений в панике, о тревоге в рабочем классе, напоминает о предложении Микояна об организации птице-яичного синдиката (Росков и Союзсено), которые бл[изки] к провал[у] в ПБ. Микоян обещал обеспечить льном, а сейчас 100 тыс. человек будут месяцы стоять. Кожевенный синдикат проводит политику, приведшую к закрытию 7 тыс. мелких предприятий.
После этого Сокольникову второй раз продлили речь на 10 минут — по предл[ожению] Ворошилова «дать 10 минут, хорошо говорит пока». Далее Сокольников остановился на валюте. От денежной реформы осталось далеко не 100%. Золотой запас после трех урожайных лет сократился вдвое, заграничная задолженность увеличилась в 100 раз, «мы с этой стороны попадаем в самое невероятно тяжелое положение, чтобы не говорить сильнее... Мы попадаем в положение, когда кредиты могут нам подложить величайшую свинью... Дальше идти по линии использования краткосрочного кредита — это значило бы попадать в петлю кредитора».
Валютные резервы снижены до предела — дальше невозможно тратить.
12% повышение хлебных цен — недостаточно, «я думаю, что мы на нем не удержимся, это дело не выйдет». Соотношение промышленных и зерновых цен должно быть выровнено.
«Мне сдается, что резолюцию нужно переработать, потому что она слишком много дает козырей: 1) оппозиции, когда говорится, что все будто бы упирается в обострение классовой борьбы».
Каганович, Квиринг, Медведев[252], Шверник[253], Эйхе