Правда, в шестом купе оптимизма у Рогова поубавилось. Реплики он повторил, но коньяка не налили, а бутерброд оказался всего лишь с колбаской.
— Тоже сойдет, — не стал привередничать Виктор.
Но в седьмом купе от кофе отказались совсем. К тому же, смерили его таким презрительно-хмурым взглядом, что Рогов предпочел побыстрее смыться:
— Извините… Пардон.
Он подошел к следующей двери:
— Прошу, кофе! Ароматный, бодрящий…
Не закончив фразу, Виктор замер в проеме с полуоткрытым ртом:
— Валерий Николаевич?
— Здравствуй, Витюша.
Отозвался не Болотов, а сидящий напротив него респектабельный господин, в котором Виктор с трудом, не сразу, но угадал авторитетного вора по кличке Булыжник.
— Неужели не узнаешь?
— Простите… — сглотнул слюну Рогов. — Богатым будете!
Булыжник усмехнулся:
— Да я и так не жалуюсь.
Виктор продолжал стоять на пороге купе — с идиотским видом, не зная, следует радоваться встрече или бежать сломя голову. В мозгу копошились обрывки мыслей:
«Как же я их на посадке не заметил? Как проскользнули-то мимо?»
— Проходи, Витюша. Садись, — распорядился Болотов.
— Да я вот, сейчас…
Рогов замешкался — и тут же почувствовал чье-то неслучайное присутствие за спиной. Скосил глаза, но различить смог только мощное плечо расположившегося сзади мужчины.
— Садись, — несколько тверже повторил Валерий Николаевич, не убирая, однако, с лица улыбку.
Виктор опустился на край одеяла:
— Спасибо.
Дверь в восьмое купе моментально захлопнулась, оставив его лицом к лицу с давними знакомыми.
— Сколько лет, сколько зим… — покачал головой Болотов.
— Значит, вот где пристроился? — Подал реплику Булыжник.
Но Валерий Николаевич уже продолжил:
— Молодец! Отличное место. Можно сказать, блатное.
В голосе его прозвучала нескрываемая ирония. Виктор хотел было что-то ответить, но не успел даже рта раскрыть — инициативу снова перехватил Булыжник:
— Что же ты, касатик? Откинулся — и думать забыл про друзей?
— С глаз долой — из сердца вон! — Вздохнул Валерий Николаевич.
— Хоть бы строчку черкнул, письмецо какое… Так, мол, и так: жив, здоров, пристроился богато, кусок хлеба имею с маслом. Готов поделиться от щедрот своих, «подогреть» братву на зоне.
Несмотря на ласковый тон Булыжника, это по воровским понятиям уже походило на «предьяву». Поэтому Виктор встрепенулся:
— Да я ведь, честно говоря…
— Конечно, честно! А как же иначе?
— Иначе нельзя, — подтвердил слова старого вора Болотов. — И брось ты чашки, в конце концов! А то в этом своем белом лапсердаке на шныря похож, даже смотреть противно.
Виктор послушно поставил поднос на столик.
«Надо же, — успел подумать он. — Земля-то тесная какая!»
— Ладно. Расслабься! Все в порядке.
— Налей ему, Булыжник. А то видишь — парень совсем закис от твоих шуточек…
Вскоре Рогов уже сидел в обнимку с Валерием Николаевичем, весело хохотал, вспоминая лагерное житье и пил дорогую водку.
Впрочем, минут через двадцать в купе постучали.
— Да, войдите!
— Прошу прощения… — На пороге стояла обеспокоенная Даша:
— Виктор? В чем дело?
— Вот, знакомых встретил… Случайно. Столько лет не виделись!
— Заходите, девушка, — предложил Булыжник. — Присоединяйтесь!
— Нет, спасибо, — Дарья, судя во всему, несколько успокоилась:
— Виктор, там комиссия по поезду идет, ревизоры. Так что…
— А он у нас посидит, — с ходу просчитал ситуацию Болотов. — Как думаете? И никаких проблем!
Такой вариант пришелся всем как нельзя кстати.
— Твоя? — Подмигнул Булыжник, когда дверь за Дашей закрылась.
— Моя, — похвастался Виктор.
— Серьезная девушка, — Болотов по-стариковски кашлянул и взял новую бутылку:
— За дам-с!
От выпитого Рогов стремительно охмелел, но чувствовал себя великолепно:
— Авторитетные вы люди. Умеете жить… Всегда умели!
— О чем ты, Витек? — Отмахнулся Валерий Николаевич. — Я человек старый, скромный, незаметный. Это вот Булыжник у нас — да!
— Смотрел по телевизору, — уважительно закивал Рогов. — И потом в газетах было…
— Бросьте, — Булыжник расплылся от удовольствия. — Не так уж много у меня заслуг! Иногда, правда, малость людям помогал — разьяснял, как надо жить правильно. А уж дальше их дело!
— Витек, да ведь и тебе грех жаловаться, — вспомнил Болотов. Фирменный поезд, солидная публика… Небось, навариваешь кое-чего поверх зарплаты?
Виктор поставил на стол недопитую стопку:
— Честно говоря, я здесь на птичьих правах. Почти случайно.
— Это как понимать? — Поднял брови Булыжник.
— Дарья, проводница… Вы видели! Вот, она просто меня с собой в поездку взяла.
— Зачем?
— Прокатиться. — Рогов сморщился, как от зубной боли:
— Вообще же, я в полной заднице. Даже говорить неохота.
— Ну, брат, — развел руками Болотов. — А мы-то уже порадоваться за тебя собрались! Мол, все в порядке у Витька — живет, жирует…
— Что стряслось? — Нахмурился Булыжник.
— Чего молчишь? Чужие мы, или кто?
— Неудобно как-то, — помялся Виктор. — Только увиделись…
— Ваньку не валяй. Выкладывай! А то, вишь чего удумал — старым корешам не доверять.
— Я? Вам? Не доверяю? — Возмутился Виктор. — Я вам доверяю!
И он вкратце, не очень связно поведал собеседникам о своих злоключениях последних дней. Булыжник слушал на удивление молча, Валерий Николаевич лишь иногда задавал уточняющие вопросы, поэтому много времени рассказ не занял.
— Вот, такие дела…
— Нехорошие, — подвел итог старый вор.
— Хуже некуда, — согласился с ним Болотов. — Валить тебе надо из Питера. Иначе менты достанут. Мокруха — она и есть мокруха. Не шутка.
— Я ж не убивал!
— Вот и обьяснишь это, — хохотнул Булыжник. — На зоне. Времени мно-ого будет! Лет десять.
