— Вот, такие, значит, дела… Вы туда? Ее уже увезли, при мне как раз.
— Ну, все равно. Раз уж вызвали…
Начальник службы безопасности вздохнул:
— Я подожду вас тут? Не возражаете?
— Почему же нет… Договорились.
В парадной пахло кошачьей мочой и трубами парового отопления. Когда Олег поднялся на лестничную площадку второго этажа, навстречу ему спустились следователь из прокуратуры, районный оперативник и ещё двое пожилых мужчин — видимо, понятые.
— Здорово, Савицкий. Опаздываешь.
— Кина не будет! Цирк уехал, клоуны все разбежались, — с нервным смешком поддержал следователя спутник из уголовного розыска. Был он ещё очень молод и неопытен, а оттого старался казаться циничным.
Понятые промолчали.
— Мне только что сообщили, — развел руками Олег и посторонился, пропуская идущих вниз. — Только что…
— Ладно. — Теперь Савицкий оказался на лестнице чуть выше и позади коллег, так что работнику прокуратуры пришлось обернуться и задрать голову. — С нами поедешь? Или как?
— Останусь, если выдернули. Покручусь тут немного.
Следователь кивнул, и переложил из руки в руку папочку с протоколом осмотра места происшествия:
— Тогда вот что… Допроси мамашу поподробнее. На всякий случай.
— Она здесь?
— Да, в квартире. Там с ней соседка, врач какие-то успокоительные оставил…
— Мы не стали пока, — вмешался местный оперативник. — Чисто формально…
Но Олега интересовало другое:
— Где её нашли?
— На площадке. Между третьим и четвертым этажом, за лифтом. — Следователь сразу понял, кого имеет в виду Савицкий. А потому добавил, не дожидаясь дальнейших вопросов:
— Несколько ножевых… И перелом основания черепа.
— В телефонограмме сказано, что с целью ограбления. Или как?
— Не, не изнасилована, — переступил с ноги на ногу собеседник. — А вот сережки прямо из ушей вырвали, сумочку выпотрошили. Вроде, ещё цепочка золотая пропала, кольцо… Кстати, уточни ещё и это у матери.
— Да, конечно, — кивнул Олег. — Уточню.
Понятые с сочувствием посмотрели на Савицкого — видимо, перспектива допроса убитой горем матери представлялась им не слишком привлекательной.
— Хорошо, давай тогда сам… — Следователь пошел к выходу из парадной, но сделав несколько шагов по лестнице обернулся:
— Судя по всему, она там со вчерашнего вечера пролежала. Учти это!
— Спасибо. Приму к сведению.
— Мужик с собакой пешком спускался. Случайно. Повезло… Могли ещё позже найти.
Когда внизу хлопнула дверь, Савицкий уже оказался на месте, где обнаружили труп девушки. Действительно, тело могло пролежать здесь и дольше — площадки в домах этой серии спланировали так, что между лифтом и шахтой мусоропровода оставалось немного свободного пространства. И если на четных этажах парадной были хотя бы установлены врезные мусорные люки с крышками, то нечетные вообще пропадали впустую.
Когда-то, ещё во времена всеобщей экономии и поддержки социалистического свиноводства, в подобных закутках ставили специальные баки для пищевых отходов. Но ещё на заре перестройки эта затея приказала долго жить, и с тех пор ничего нового никто не придумал.
Олег отступил назад, стараясь не выпачкать подошвы засохшей кровью и мелом. — да, действительно, со стороны лестницы, лифта и квартир на прилегающих этажах что-то заметить было бы невозможно.
Воистину, подумал Савицкий, собачник в городе — лучший друг и злейший враг милиционера. Подумать только, какое количество «криминальных» покойников обнаружили эти неугомонные люди, выводя на прогулки четвероногих питомцев! Сколько «глухарей» навесили они на уголовный розыск, сообщив о своих находках в органы внутренних дел! Подвалы, пустыри, лесопарки, песчаные карьеры… Сравниться в этом благородном деле с собаководами могут, пожалуй, только грибники, да любители подледного лова корюшки.
Внизу опять хлопнула дверь парадной. Облокотившись на перила, Олег принялся наблюдать за поднимающимся по лестнице мужчиной:
— Что, уже сняли охрану?
— Да, ваши уехали, — начальник службы безопасности быстро и без одышки преодолел расстояние, разделявшее их. — Здесь?
— Да. Кстати, откуда вы узнали?
— Она не пришла на работу. Перезвонили матери, а та уже…
— Понятно. Вы прямо сейчас туда хотите зайти? — Савицкий показал пальцем на одну из дверей лестничной площадки.
— А что, разве нельзя?
Савицкий вспомнил про историю с «телефонистами» — как-никак, ведь он был теперь в долгу перед собеседником:
— Скорее, наоборот… Нам с вами надо поговорить кое о чем, это очень серьезно.
— Прямо сейчас?
Оперативник в раздумье потер подбородок:
— Наверное, лучше после… Мать вас знает в лицо?
— Вряд ли, — пожал плечами начальник службы безопасности.
— Ладно, все равно. Пойдемте вместе? А потом я вам кое-что расскажу.
— Хорошо. Договорились.
Уже стоя перед квартирой, Олег обернулся к спутнику:
— Послушайте, а вы можете меня не представлять?
— Ну, в общем-то…
Савицкий нажал на кнопку звонка:
— Спасибо.
… Ничего нового от измученной, опустошенной внезапным горем женщины они, разумеется, не узнали. Ирина, её дочь, из дома ушла вчера утром — как обычно, к половине десятого. В обед перезвонила, спросила, что надо купить из продуктов…
Когда девушка не появилась к ужину, мать забеспокоилась, но не слишком — случалось, что Ирина приходила поздно, иногда даже очень поздно. Дело молодое… А потому она посмотрела в одиночестве телевизор, вынула ключ из замка, чтобы дочь могла отпереть дверь, и улеглась спать.
Разбудили её прибывшие «на труп» сотрудники милиции…
— Господи, Ирочка… Ну, за что! За что, Господи? — Мать не кричала, не билась в истерике — она просто сидела, уставившись прямо перед собой, но вот это как раз и было по-настоящему жутко.
— Мы все её очень любили, — выдавил из себя начальник службы безопасности. — От имени руководства фирмы…
Женщина всхлипнула, и потянулась рукой к сердцу.
— Пожалуйста, хватит! Хватит… Ей нельзя сейчас больше говорить, — вмешалась заплаканная, но преисполненная чувства долга соседка. — Потом, будет ещё время!
— Да, конечно. Извините… — спутник Савицкого встал, вслед за ним сразу же поднялся и Олег Михайлович. — Извините, вот ещё что… Можно нам пока Ирочкины фотографии посмотреть? Быстренько.
— Зачем? — Не поняла соседка.
